Точно же! И как она сама до этого не додумалась?
Хотя работа в офисе не особо располагает к движению и физическим нагрузкам, Клава нашла выход из положения. Первое, что пришло ей в голову, – оставлять машину утром подальше от входа в ресторан. Однако побороть искушение, когда проезжаешь свободное парковочное место прямо напротив дверей, не так-то просто.
– Выезжай на работу чуть позже, вот и все, – подсказал Сергей. – Все хорошие места точно будут уже заняты.
Супруг оказался прав, а у Клавы появилось дополнительно целых двадцать минут, чтобы спокойно завезти детей в школу.
К ее удивлению, расстояние от автомобиля до кабинета и обратно может насчитывать целую тысячу шагов. Неплохо! Вторую тысячу Клава старалась отходить во время рабочего дня, курсируя с документами по коридорам. То, что раньше отправлялось электронной почтой или заносилось кем-нибудь по пути, она доставляла и забирала лично. Надо сказать, директор был весьма удивлен, увидев вечно занятого бухгалтера у себя на пороге.
– Клавдия Васильна, какими судьбами?
– Доброе утро, Семен Викторович! Тут подпись ваша нужна, решила заскочить.
– Вот оно что! Ну проходите, проходите, конечно.
Еще полторы-две тысячи, как выяснилось, можно без проблем добрать в продуктовом магазине, если задаться целью обойти все ряды. А по вечерам необязательно нервничать из-за битком забитой парковки – просто оставляешь машину у соседнего дома. Вот тебе и еще несколько сотен на шагомере.
Так, незаметно для самой себя, Клава осиливала за день около пяти-шести тысяч шагов. Мышцы уже не болели, пульс не стучал барабанами в ушах, и с нее не сходили семь потов. Ходьба даже начала доставлять удовольствие. Если оставались силы и желание, они с Сергеем выходили немного подышать воздухом перед сном – дать кружок по микрорайону.
Как-то в воскресенье они всей семьей выбрались в торговый центр. Клава давно уже обещала сводить Машу с Ваней в новый парк развлечений. Оставив Сергея присматривать за детьми, она решила пробежаться по магазинам немного обновить гардероб к лету. В конце концов, на носу май, а половина вещей стала велика на два размера. Минус 16 килограммов – это не шутки! Мама уже начала впадать в панику, что скоро от ее Класеньки вообще ничего не останется, только кожа да кости. Клава усмехнулась, вспомнив недавнюю поездку к родителям.
Она и забыла, что можно с удовольствием примерять одежду и любоваться собой в зеркале. Эта юбка ей очень идет. И джинсы. А в платье она вообще королева. Еще и блузка такая симпатичная на манекене… Полтора часа пролетели как один миг. С ужасом осознав, что муж и дети до сих пор одни среди батутов и скалодромов, она устремилась обратно.
К счастью, никто не успел ее потерять. Дети, взъерошенные и счастливые, бросились наперебой рассказывать о том, как классно провели время.
– А папа-то где? – улыбнулась Клава, оглядываясь по сторонам. Он что, ребят одних оставил?
– Да вон он, – махнула рукой Маша. – С дядькой каким-то болтает.
Клава обернулась. Сергей стоял неподалеку со своим знакомым. Ну слава богу, никто не в обиде, что она пропала на полтора часа. То-то пропущенных нет на телефоне. Клава взглянула на часы и обомлела.
Десять тысяч шагов.
Десять тысяч!
А она и не заметила. Так вот что значит повседневная активность.
Глава 13. Срыв
Промелькнул май, вскружив голову яблоневым цветом и теплыми бархатными вечерами. Чем сильнее пригревало солнце, тем меньше хотелось ехать с утра на работу и сидеть в офисе. Пальто, шарфы и ботинки на тяжелой подошве давно были убраны в шкаф – на смену им пришли легкие пиджаки, юбки и каблуки. Впервые за десять лет Клава ощущала себя молодой, прекрасной и полной энергии.
Встречи с эндокринологом стали гораздо реже: теперь Владимир Максимович отпускал ее не на две недели, как раньше, а на месяц-полтора. Дневник питания давно стал неотъемлемой частью жизни, даже, можно сказать, рутиной. То, что раньше требовало особого внимания и сил, вошло в привычку и дошло до автоматизма. Порой Клава и не помнила, как сфотографировала ужин, но снимки неизменно оказывались в галерее телефона.
Когда однажды утром весы показали 80 килограммов, Клава с трудом поверила своим глазам. Неужели она смогла настолько похудеть за пять месяцев? Ее прямо-таки распирало от гордости. Совсем другое чувство, когда знаешь, что результат – усилия и дисциплина, а не «волшебное» действие какого-нибудь сомнительного тайского чая.
Иными словами, жизнь заиграла для Клавы новыми красками. Дети ушли на каникулы, близился отпуск, и в воздухе витало предвкушение чего-то яркого, теплого, незабываемого…
Как вдруг все изменилось.
Во время обеденного перерыва в понедельник позвонила дочь и пожаловалась, что у нее заболел живот.
– Грязными руками чего-нибудь наелась? – вздохнула Клава, вспоминая недавний инцидент с немытым виноградом.
– Нет! – оскорбилась Маша.
– Хорошо, поверю. Но пусть папа разведет сорбент на всякий случай. Выпей и полежи. Если что, сразу звони.
Ох уж эти дети! Дай бог, ничего серьезного. Несмотря на то что Маша больше не звонила, остаток рабочего дня Клава просидела как на иголках. Когда она вернулась, ни у кого из домашних живот не болел. Маша бесилась с братом – они перевернули детскую вверх дном.
– Сереж, она больше не жаловалась на живот? – спросила Клава у мужа.
– Нет, поспала часа полтора. Я ей порошок развел, все как ты велела.
– Ну ладно, обошлось, – с облегчением улыбнулась она и, высунувшись в коридор, крикнула: – Дети, ужинать!
Посреди ночи их с Сергеем разбудил Ваня. Клава спросонья не сразу поняла, что случилось.
– Мам, у Маши опять живот разболелся!
– Сильно?
– Говорит, да.
Предчувствуя неладное, Клава накинула халат и поспешила за сыном. Маша лежала на боку, поджав ноги и держась за живот.
– Маш, покажи, где болит, – тут же скомандовала Клава, наклоняясь к дочери.
Та поморщилась и провела рукой по нижней правой части живота.
– Очень больно?
Маша кивнула и снова сжалась в комок. Клава машинально потрогала ей на лоб. Черт, да у нее температура.
– Машуня, я сейчас градусник принесу и позвоню врачу. Не переживай, все пройдет. – Она поцеловала дочку и бросилась в спальню.
Отыскав в аптечке градусник, Клава растолкала снова задремавшего мужа.
– Сереж, вставай! Кажется, у Маши аппендицит.
Тот подскочил как ужаленный.
– Аппендицит? Ты уверена?
– Не знаю, сейчас вызову скорую. Но по признакам да. Живот справа болит и температура. Иди к ней, померяйте, а я пока позвоню. Только не пугай раньше времени!
На счастье, скорая приехала минут через двадцать. Врач осмотрела Машу, прощупала живот и сухо сообщила:
– Подозрение на острый аппендицит. Госпитализируем.
– Что? Прямо сейчас? – растерялась Клава, впившись пальцами в руку мужа.
– Разумеется, а как думали? Тянуть ни к чему. Соберите самое необходимое, документы. Ждем вас в машине.
Клава заметалась по квартире, кидая в сумку вещи. Сергей помог Маше одеться. Ваня испуганно следил за их суетой, забившись в угол.
– Ванюша, не бойся, сейчас папа снесет Машу вниз и вернется. Я поеду с ней в больницу. Все будет хорошо, – обняла его Клава. – А вы нас потом навестите, да? С гостинцами.
Сын молча кивнул. Сергей взял дочь на руки и вышел в подъезд.
Машу прооперировали тем же утром, как только подтвердился диагноз – острый неосложненный аппендицит. Те полчаса, что Маша пробыла в операционной, Клава неистово мерила шагами больничный коридор. Нет ничего хуже ожидания. Проклятая стрелка на часах замерла, не желая отмерять время. Да почему так долго? Вдруг что-то пошло не так? Вдруг…
Наконец в другом конце коридора показался хирург. Лапароскопия прошла успешно, Машу увезли в палату. Через три дня их выпишут. Слава богу! От радости Клава чуть не бросилась обнимать врача.
Пока дочь спала, отходя от наркоза, Клава сбегала на обед в столовую. На автомате закидала в себя жидкий картофельный суп, два куска белого хлеба и макароны с котлетой. Последнее, о чем она сейчас готова была думать, – это еда.
Как и обещал хирург, на третий день после операции они отправились домой. Маша уже могла более-менее свободно передвигаться, но на полную реабилитацию, по словам врача, потребуется не меньше десяти дней. Ограничить физическую активность. Не поднимать тяжести. Придерживаться щадящей диеты.
Клава с головой погрузилась в заботу о дочери. Готовила нежирные бульоны, варила кисель и кашу. Не давала подолгу засиживаться в телефоне и заставляла регулярно ходить. Хотя Маша хорошо восстанавливалась после операции и уже на пятый день они смогли даже немного погулять во дворе, Клава чувствовала себя сплошным комком нервов. Даже аврал на работе ее так никогда не выматывал, как этот больничный.
– Перестань себя накручивать, – качал головой муж. – Оттого что нервничаешь, у Машки швы быстрей не затянутся.
Легко сказать! Она бы и рада не накручивать, но не получается. Одна надежда: вернешься в офис, хочешь не хочешь, а внимание придется переключить на другие вещи. Может, оно и к лучшему. Маше, судя по всему, тоже начала надоедать материнская гиперопека.
– Мам, да мне не больно, я сама! – возмущалась та на попытки Клавы помочь ей застегнуть молнию на джинсах или обуться.
Само собой, посреди всех этих бурь и невзгод Клава и думать забыла о режиме. Что успела приготовить, то и ладно. Главное, чтобы Машу правильно покормить, как в больнице велели. Небольшими порциями. Исключительно вареное или на пару. Овощи и фрукты только термически обработанные.
Какой там дневник питания? Какие правила тарелки?
Но хуже всего было другое.
Хуже всего было то, что она снова начала заедать стресс и боялась себе в этом признаться.
Накануне выхода на работу Клава отважилась встать на весы. Последний раз она взвешивалась полторы недели назад. Вряд ли за этот срок цифры могли существенно измениться.