Восемьдесят два килограмма? Это что, шутка? Быть того не может!
Клава сняла халат и взвесилась снова:
82,1 килограмма.
Нет, это издевательство!
К горлу подкатывали обида и разочарование. Что это за похудение такое: шаг влево, и все усилия летят коту под хвост! Какой тогда смысл? Не можешь же контролировать абсолютно все в своей жизни.
Клава смахнула предательскую слезу и хмуро посмотрела на отражение в зеркале. Вот так удар под дых. Второй за десять дней.
Да гори оно огнем!
Расстроенная и злая Клава решительно прошагала ну кухню. В холодильнике, по закону подлости, глаз не на что положить. А, к черту! Достав телефон, она заказала большую пиццу, наггетсы и любимые шоколадные эклеры. Машинально бросила взгляд на часы. Полдвенадцатого. Отлично, дети уже спят.
В дверях возник Сергей:
– Ты чего тут полуночничаешь? Я тебя спать жду, а ты здесь…
– Я пиццу заказала, – мрачно изрекла Клава с каменным лицом.
– Пиццу? – удивился Сергей и хотел что-то добавить, но передумал. Вместо этого он сел на соседний стул. – А со мной поделишься?
– Смотря как себя будешь вести, – усмехнулась Клава.
Клава старательно делала вид, что ничего не происходит. Она вышла на работу с неспокойным сердцем, хотя Сергей взял еще несколько дней за свой счет, чтобы побыть дома с детьми. Худо-бедно Клава заставила себя вернуться к дневнику питания, но, честно говоря, дело шло из рук вон плохо. Про весы и говорить нечего – обида была слишком свежа.
В глубине души она знала, что должна записаться к эндокринологу и обо всем ему рассказать. Но сама мысль произнести фразу «Я сорвалась» вгоняла ее в краску. Благо офисная суета легко отвлекает от важных и малоприятных дел. Окунулся с головой в бумаги – и остальные проблемы отходят на второй план. Ни тебе набежавших полутора килограммов, ни неудобных вопросов врача…
Как-то за ужином Сергей заметил, что Клава давно не была на приеме.
– Месяца два точно прошло. – Он с подозрением покосился на жену.
Ее мозг судорожно начал подыскивать оправдание.
– Видишь, все так навалилось: Маша, больничный…
– Ну да, ну да, – усмехнулся Сергей. – А еще ночные набеги на холодильник.
Клава метнула на мужа глубоко оскорбленный взгляд, но тот невозмутимо продолжил:
– Что, хочешь сказать, я неправ?
– Нет.
– Почему тогда ты перестала фоткать еду?
Господи, что за допрос с пристрастием! Дома спокойно поужинать нельзя, дожили. Из гордости и упрямства Клава молча проигнорировала слова мужа.
– Просто признай, что тебе стыдно идти к врачу, – не отступал тот.
– Может, и стыдно! – не выдержала Клава, чувствуя, как щеки заливает румянец.
– Ну вот, – довольно заулыбался Сергей. – Признание проблемы – уже половина успеха.
В конце концов, спустя неделю душевных терзаний и многозначительных взглядов Сергея, она сдалась и записалась на прием.
– Давненько не виделись, Клавдия Васильевна, – поприветствовал ее врач.
– Здравствуйте, Владимир Максимович! Да, извините, просто тут много всего случилось, – начала с порога оправдываться Клава.
– Как успехи? Динамика есть?
Клава понуро опустила голову, не зная, с чего начать. Ох, как не хочется признаваться!
– Что случилось? Переболели? – спросил врач, обеспокоенный переменой в настроении пациентки. На всех последних консультациях Клава лучилась радостью и жизнелюбием.
– Да, но не я. У дочери был аппендицит, сидела с ней на больничном. И так вышло… В общем, сильно переживала и, кажется, начала снова заедать стресс.
– Ох, сочувствую вам! Как дочь сейчас? Операция нормально прошла?
– Да-да, с ней все хорошо. – Клава набрала в грудь побольше воздуха и добавила: – Но я сорвалась.
– Сорвались?
– Да. Недавно ночью наелась пиццы и всякого. И когда взвешивалась, было плюс два килограмма. А на больничном дневник совсем не вела и не следила за питанием, – расстроенно продолжила она.
– Дайте угадаю, – сказал Владимир Максимович. – Как только увидели прибавку на весах, руки сразу опустились?
Клава кивнула, стараясь не смотреть доктору в глаза. Тот помолчал несколько секунд и неожиданно рассмеялся:
– Простите, у вас такой виноватый вид. Зря так расстраиваетесь, Клавдия Васильевна. Во-первых, будьте к себе мягче! У вас ребенок перенес операцию. Любой родитель нервничал бы ничуть не меньше, это естественно. И то, что в стрессе не могли за всем уследить и что-то не сделали, ни о чем не говорит. Вы живой человек, а не машина. Перестаньте себя за это корить. Во-вторых, вернувшиеся два килограмма и срыв – это не конец света!
– Правда? – встрепенулась Клава.
– Правда! Срывы – неизбежная часть работы. Тут уж ничего не поделаешь. Наивно полагать, что паттерны, построенные десятилетиями, можно изменить по щелчку пальцев. Раз – и наутро проснулись совсем другим человеком. Да, срывы случаются, но куда важнее правильно на них реагировать. Вот думаете: «Столько усилий, один раз оступилась – плюс два килограмма. Да ну его к черту!» Когда в жизни стресс зашкаливает, психика человека сбрасывает настройки до автоматизмов. До детского базисного уровня. Если в детстве привыкли, что еда – это успокоение, так и будете к ней возвращаться. Крайне важно вырабатывать у себя стрессоустойчивость, чтобы при непредвиденных осложнениях не сваливаться в старые паттерны. И да, нужно понимать, что истинный жир невозможно накопить за двое суток. Это ж в день надо съедать примерно по десять тысяч ккал, можете себе представить?
– Но откуда тогда берутся эти килограммы?
– Колебания до трех – пяти килограммов вполне допустимы. Организм состоит не только из мышц и жира, так? Это и кости, внутренние органы, и жидкость, и содержимое кишечника. А у женщин все еще сложнее, потому что приходится учитывать менструальный цикл. Чем больше эстрогенов, тем больше жидкости задерживает тело.
– Ничего себе, – удивилась Клава. – То есть в другую фазу цикла вес просто вернется в норму?
– Да, – кивнул Владимир Максимович. – Может и обратная ситуация быть. Скажем, подхватили ротавирус: диарея, рвота, все прелести. Потом взвесились, а за два дня ушло три килограмма. Догадываетесь, как быстро они вернутся?
– Как только перестану бегать в туалет?
– Именно! Поэтому не стоит безоговорочно полагаться на цифры на весах. Нужен длинный горизонт. Если взвешиваться каждый день, будут постоянные колебания. Надо смотреть динамику в среднем за месяц. А помимо этого, делать контрольные замеры объемов и фотографировать себя с разных ракурсов. Они точно не соврут. При одних и тех же цифрах качество тела может заметно отличаться.
– Я учту, – улыбнулась Клава.
– Замечательно. И еще о срывах. Случилось и случилось, примите как факт. Гораздо важнее вернуться в режим как можно скорее. Заниматься самобичеванием или думать по принципу «Сгорел сарай, гори и хата» – это порочный круг. Не надо обесценивать свои усилия. Идеализация и непомерные ожидания не принесут ничего хорошего. Срыв – как последний экзамен. Как понять, похудели навсегда или, чуть что, и обратно улетите? Как раз по таким моментам. Если после серьезного стресса не ушли в старые паттерны, значит, похудели навсегда. Значит, у вас достаточно навыков и инструментов. Чаще всего люди именно на этом и откатываются. Пока есть время, силы, ресурсы, все прекрасно. Но стоит чему-то пойти не по плану, как они сваливаются в старые паттерны – такие уютные, комфортные, знакомые. Если этого не происходит, поздравляю. Вы прошли игру.
– Понимаю, – вздохнула Клава, вспомнив обиду и разочарование при виде зловещих 82,1 на весах.
– Что ж, тогда знаете, как должны поступить, – подытожил Владимир Максимович. – Жду вас через месяц.
Клава закрыла дверь кабинета с легким сердцем. Нет, порой кажется, она на сеансы психотерапии ходит, а не к эндокринологу.
А казалось бы, что такого – похудеть?
Глава 14. Свободное плавание
Осень, как это обычно бывает, подкралась незаметно. Несмотря на все перипетии судьбы, Клава с семьей все-таки съездили в отпуск. Снизить планку требований к себе оказалось не так-то просто, как это звучало из уст доктора. Зато Клава поняла одно: перфекционизм и стремление к идеалу, может, и мотивируют добиваться большего, но заставляют свернуть на полпути, как только что-то идет не по плану.
А в жизни всегда что-нибудь идет не по плану. На то она и жизнь.
Труднее всего было даже не вернуться к привычному режиму, а перестать взвешиваться по пять раз на дню. Вроде и придерживаешься здорового рациона, и активности достаточно, и замеры регулярно делаешь, но где-то на фоне все равно зудит тревога. Успокаивало одно: два злополучных килограмма и правда ушли так же быстро, как и пришли. Потом были другие – вес колебался волнами, но Клава не давала себе впадать в панику и, словно мантру, повторяла слова, сказанные Владимиром Максимовичем: «Колебания вполне допустимы».
В конце июля она снова побывала на приеме. На этот раз с хорошими новостями: 77 килограммов. Финишная прямая! До заветной цифры осталось рукой подать.
И наконец этот день настал.
Утром 10 октября, перед очередной встречей с эндокринологом, Клава, как всегда, встала на весы.
Серьезно?! Неужели!
– Сережа-а-а! Сережа! Иди скорей сюда!
Муж, весь в пене для бритья, прибежал из ванной.
– Что? Что случилось? – испуганно заозирался он.
– Посмотри, – показала рукой на весы Клава.
– Ты меня с ума сведешь, честное слово, – проворчал тот, но подошел ближе. – Ух ты! Ровно семьдесят? Поздравляю!
На радостях он чмокнул жену в щеку.
– Спасибо, – засмеялась та, стирая с лица клочья пены. – Пойду врачу хвастаться.
От слов Клавы на лице эндокринолога засияла широкая улыбка.
– Что ж, Клавдия Васильевна, вот мы и добрались из пункта А в пункт Б, – довольно резюмировал он. – Искренне рад, но совершенно не удивлен. Проделали серьезный путь, и это предсказуемый результат вашей работы.