Ну ладно, поплескались, и будет. Сергей, видимо тоже накупавшись, уже растирался полотенцем у своего шезлонга. Клава не стала возвращаться к лесенке, а решила вылезти из бассейна, оперевшись на бортик. Она подплыла к краю, оттолкнулась руками и… поняла, что не может подтянуть себя наверх. Не может. Подтянуть. Себя. Наверх. Что? Как это вообще возможно? Внутри будто что-то оборвалось и ухнуло вниз, оставив неприятный холодок на спине. Клава беспомощно обернулась в сторону мужа. Лучше бы она этого не делала. На долю секунды в глазах Сергея мелькнула смесь жалости и разочарования вроде: «Ну что поделать, все равно ее люблю». Потом он, конечно, улыбнулся привычной улыбкой и даже что-то пошутил насчет всей этой неловкой ситуации, но осадочек, как говорится, остался. Какая стыдоба! Хорошо хоть в бассейне почти никого.
Настроение на день было окончательно и бесповоротно испорчено. Сознание Клавы отказывалось принять случившееся. Нет, только не с ней. Ну не настолько же она полная!
Завтрак прошел в тягостной атмосфере. Клава даже не притронулась к любимой запеканке с малиновым джемом. Ей нужно было срочно удостовериться. Выяснить, насколько все плохо. Взглянуть страху в лицо. Едва допив кофе, Клава сорвалась с места, толком ничего не объяснив мужу. Тот, обескураженный, так и остался сидеть за столиком, решив, что безопаснее всего будет просто переждать бурю.
Так, где-то она их видела. В спа-зоне? Точно, возле массажного кабинета. Клава, как фурия, устремилась к цели, не замечая никого и ничего на своем пути. Вот они. Задержав на секунду дыхание, она шагнула на весы, словно в пропасть. Твою же мать! Нет, тут явно что-то не так. Может, пол неровный? Всегда не доверяла этим колеблющимся стрелкам. Врут безбожно. Клава переставила весы. Результат остался прежним.
– Девушка, извините, а кроме массажного кабинета, еще есть весы?
– По коридору направо, перед раздевалкой у фитнес-зала, – указала рукой администратор.
Даже не поблагодарив, Клава ринулась к залу. Ага, вот они, родимые. Электронные. Ну, не подведите…
Вот же черт.
Черт!
С весов на Клаву нагло смотрели ее 102 килограмма.
Точка невозврата у всех разная.
Для одних это цифра на весах. У кого-то 70 килограммов, у кого-то 100. Да, трехзначное число обычно поражает воображение. Что?! Центнер! Человек впадает в панику – срочно нужно что-то менять в жизни.
Для других триггером становится внешний вид. Старые фотографии, не сходящиеся в талии джинсы. Сожаления по себе юной, стройной и красивой.
Однако самое частое и страшное открытие – потеря функционала. Осознать, что теперь не можешь сам завязать шнурки, подняться по лестнице без одышки или вылезти из бассейна, невероятно больно и неприятно. Ощущает человек такую утрату мобильности почти как инвалидность. Все равно что ногу сломать. Но тут, в отличие от перелома, само не зарастет. Все остальное еще можно как-то перетерпеть, но ограничение подвижности – не просто тревожный звоночек, это прямо-таки удар в колокол: «Ребята, пора что-то делать, иначе крышка!»
На этом этапе лишний вес становится не просто косметическим дефектом, мелкой неприятностью, а болезнью, которая серьезно снижает качество жизни.
И к сожалению, сама собой она никуда не денется.
Глава 3. Пять стадий принятия
Мужу Клава ничего не сказала. Она бы не смогла. Не вынесла бы еще раз его щенячье-сочувственного взгляда. Все равно самая красивая. Только теперь до Клавы дошло, что именно кольнуло ее в словах Сергея неделю назад. Ну уж нет, хватит, она не будет проваливаться в эту бездонную яму жалости к себе. В конце концов, мир не рухнул, все живы-здоровы. Да и она по-прежнему прекрасна, вес не определяет человека. Клава шмыгнула носом и украдкой смахнула предательскую слезу. Она не собирается об этом думать. Она любит себя такой, какая есть.
– Клава, все в порядке? – поинтересовался Сергей. В его голосе звучало беспокойство.
– Да-да, все отлично, – улыбнулась она, пристегивая ремень безопасности. – Поедем уже, а то темнеет.
До родителей полтора часа езды, потом еще домой добираться. Вернутся не раньше девяти. Клава чувствовала, как на плечи начинает давить усталость. Не такой она представляла себе их годовщину.
К родителям приехали без четверти девять. Те и правда их уже заждались.
– И пирожков возьмите, утром сегодня напекла, – суетилась мама, пытаясь втиснуть в майку из «Пятерочки» еще один контейнер. – И нечего глаза тут закатывать, Машуня их обожает!
– Ма-а-ама, и так два пакета собрала! – возмутилась было Клава, но тут же осеклась, поймав материнский взгляд. – Хорошо, хорошо, клади, чего там…
С грехом пополам погрузив детей и сумки в машину, они наконец выдвинулись в сторону дома. Клава всю дорогу молчала, отгоняя от себя любые мысли о злосчастных 102 килограммах. Слава богу, дети умотались настолько, что сразу заснули. Поскорей бы тоже лечь, чтобы забыть этот день как страшный сон.
С работой Клаве некогда было мусолить в голове дурные мысли. А если они и посещали, попросту отмахивалась. Главное, не произносить это страшное слово. «Ожирение». Вот от него точно веет отчаянием и больными суставами. Нет, она не собирается об этом думать. Есть вещи и поважнее. И Сергей ее любит не за цифру на весах. Но его взгляд в бассейне… «Так, хватит!» – скомандовала сама себе Клава, забрала со стола ключи и вышла из офиса.
На парковке она краем глаза поймала свое отражение в стеклах соседнего автомобиля. Разве не хороша? Хороша. Успешная молодая женщина. Все при ней, так сказать. А навязанные стандарты пусть засунут себе куда подальше. Клава бросила сумку на пассажирское кресло и с облегчением расстегнула пуговицу на брюках. Третий круассан определенно был лишним. Надо уже научиться отказываться от подношений с кухни.
По карнизу застучали первые тяжелые капли. Планы на субботу рушились у Клавы на глазах. «В ближайшие два часа дождь не прекратится», – сообщил прогноз в телефоне. Кто бы сомневался! Клава еще раз неодобрительно глянула на сизую тучу, закрывшую горизонт, и отошла от окна. Плакала их прогулка в парке.
– Мама, мама, пойдем рисовать! – потянула ее за собой Маша.
– Пойдем, что же делать, – кивнула она и покорно поплелась за дочерью в гостиную.
Они решили разместиться прямо на полу. Маша притащила из детской все свои богатства, как всегда, устроив посреди комнаты настоящий хаос.
– Я нарисую вас с папой, – решительно возвестила она и начала что-то усердно выводить карандашом на бумаге.
– Хорошо, – улыбнулась Клава, потянувшись за фломастерами.
Что это там лежит? Она сунула руку под кресло и вытащила одну из тех старых фотографий, что пересматривала в день годовщины. Видимо, вылетела из альбома.
– Ой, мамочка, это ты?
– Я. – Клава чувствовала, что при взгляде на снимок внутри снова закипает злость.
– Какая ты тут краси-и-ивая…
– Не то слово. Все, давай рисовать.
Она отобрала у дочери фотографию. Глаза бы не смотрели. Вот же дура была! Комплексовала еще насчет внешности. Где теперь та девочка с тонкой талией? Ищи-свищи. Чего уж тут вздыхать, время назад не вернешь. Клава сердито запихнула снимок в нижний ящик комода. Никогда прежде она не чувствовала себя такой старой и непривлекательной.
Дождь не прекратился и спустя четыре часа. Близилась ночь, а за окном по-прежнему лились потоки воды. Клава включила свет на кухне и поставила чайник. Дети легли, можно и побездельничать в телефоне.
– Сереж, чай будешь пить? – позвала она мужа.
– Сейчас приду, – последовал ответ из гостиной.
Клава достала чашки и остатки жареных пирожков из холодильника. Вроде не заплесневели. Можно и доесть. Не выбрасывать же, в конце концов! Мама старалась, пекла. Пока она загружала их в микроволновку, на столе завибрировал телефон. Интересно, кому она понадобилась в такое время?
Ребята, фотки вчерашние залила в альбом. Круто было! Давайте следующим летом опять соберемся?
До Клавы не сразу дошло, что происходит. Ребята? Фотки? Соберемся? Она нажала на сообщение. «Бэшки-2006». Все встало на свои места. Встреча одноклассников. Как она могла забыть? Клава перешла по ссылке в общий альбом. Сто сорок три фотографии. Ничего себе устроили фотосессию.
– Что изучаешь?
Сергей возник на кухне.
– Да вчера, оказывается, встреча одноклассников была. Я даже и не вспомнила…
– Расстроилась? – усмехнулся муж, подливая себе в кружку кипятка.
– Да нет, честно говоря, и не планировала. Тут вон фотки выложили.
– Дай глянуть.
Клава подвинула стул поближе к мужу и начала листать снимки.
– Бог ты мой! Это Мишка Колесов? Облысел совсем, бедолага.
– Зато, смотри, представительный такой, в костюме – сразу видно, большим человеком стал.
– А это кто? Не узнаю…
– Да ты чего? Оля Морозова. Ну, помнишь, в очках, кудрявая такая?
– А-а-а… Точно! Встретишь и не узнаешь. Как она расплылась… И поседела уже. – Клава приблизила фотографию и всмотрелась в лицо бывшей одноклассницы. – Ну что удивляться, у нее вроде трое уже, с мужем развелась. На себе, считай, все тянет.
– Да-а-а, время никого не щадит. Так сколько лет у вас с выпуска прошло? Пятнадцать?
– Да где там! Восемнадцать уже.
Они продолжили молча листать фотографии, пытаясь осмыслить, как почти два десятка лет могли промелькнуть вот так, в одно мгновение.
– Ты посмотри! Это ж Любка Сметанкина, – неожиданно воскликнула Клава, тыча мужу телефоном в лицо.
– Подожди, подожди, где? Да не, не она, больно худая вроде, – засомневался Сергей.
– Да она, она, я тебе говорю! Обалдеть….
Клава придирчиво изучила снимок. Всю жизнь пухленькая была, как сдобная булочка. Еще на физкультуре нормативы никак сдать не могла, всегда в конце шеренги стояла. Маленькая, круглая. Везет же кому-то! Поди, на одной воде сидит. Вон, ключицы выпирают. Нет, ну разве это красиво? Как палка, взглянуть не на что. И щеки впали. Конечно, хрен ли так не