— Это не может быть из-за интервью с сатанистом?
— Лана Житкевич, это его помощница и заместитель, сказала, что сатанист — это утка. Подписка на «Алхимика» упала, рекламодателей мало, вот и придумали это интервью. Брехуны эти журналюги — страх!
— Ну, не больше нашего. А городской номер телефона Китаевой проверил?..
— Да. Только, слушай, Паш, я тебе этого не говорил! Китаева звонила в квартиру одного нашего местного крутяшки — депутата Ивана Фирсова. Но самое главное — Фирсов намерен участвовать в выборах и он — основной противник Володченко. У этого Фирсова крыша железная и бабок достаточно. А Хвостов нас заранее предупредил: если в деле всплывут значимые фамилии, то их обходить стороной, а то неприятностей будет выше крыши! Ты туда не суйся, ладно?
— Сколько раз Китаева звонила Фирсову?
— Один, кажется… или два раза, а что?
— Да ничего. Кстати, знаешь, за что я эту вашу службу особенно не люблю?
— За что?
— За выборочную выморочную вашу справедливость — того не тронь, этого не задержи! Все, пока, Виталикус!
Рыжий сыщик бегло пожал Вите руку, кольнув холодным взглядом серых глаз, и ушел.
Калачев хотел обидеться — что это его поучают? — но демонстрировать свои чувства оказалось уже некому. Поэтому он заказал еще одну литровую кружку пива и, насупившись, осушил ее в четыре долгих глотка.
1–7 октября
Ближе к вечеру первого дня октября Павел Петрович Седов зашел на чай к отцу Сергию, удивив священника странным поведением: отводил взгляд, туманно улыбался, стопорился во время разговора, забывая, о чем речь.
Священник знал, где побывал его друг, потому что сам рассказал ему, что жена Фирсова, на чей номер звонила Китаева, — это ее самая близкая институтская подруга Светлана Клюшкина, но связи между этим именем и переменами в поведении сыщика не нашел. За чаем отец Сергий пытался добиться — что выяснил сыщик в доме депутата, а тот продолжал витать в облаках. Осушив чашку, ушел, оставив друга в недоумении.
Прошло еще шесть дней, в которые Паша не давал о себе знать, а на седьмой появился. На этот раз веселый, будто пьяный, болтливый, беспричинно смеющийся. Притом что причин для смеха не находилось.
— Я прошелся по подругам Иры Китаевой и Светы Клюшкиной. Они все дружили в институте и писали диплом по книге такой средневековой, которая «Молот ведьм» называется. Слышал о ней?
— Да, учебник для инквизиторов. У этих католиков такие дикости творились, что страшно подумать… И что?
— Самая жуткая книга, какую я открывал. И ведь это не художественная литература, а описание реальных событий и практикум!.. Ну, ладно, я не о том…
Тут он смолк. Отец Сергий шикнул на него:
— Так что?
— Пока ничего. Идем дальше. Ира, а следом и ее подруги исчезали по очереди как раз перед поджогами церквей. Я уверен — это их тела обнаружены на пожарищах.
— И что, их не ищут родственники?
— Странным образом — но нет! Если ты помнишь, Иру никто не искал, потому что она одинока, а на работе предупредила об отъезде, так? Вот и остальные тоже предупредили. Одна только Светлана, — он произнес это имя почти шепотом и тут же улыбнулся, — осталась.
Далее Павел Петрович рассказал следующее. Встречаясь с сослуживцами, друзьями или родителями исчезнувших подруг Иры, он старался никого зря не пугать, для чего прикидывался бестолковым частным детективом, который ищет родственников своего клиента, да запутался в ложных наводках. Так он и узнал, что каждая из женщин предупредила семью и сослуживцев, что должна на некоторое время уехать, причем в ближайшее время на связь она выйти не сможет, но волноваться не стоит.
— Ты же знаешь, батюшка, что у меня иногда третий глаз открывается? — Пашка улыбался во весь рот.
— Ну?..
— И он подсказал мне, что надо спросить о том, не появлялся ли кто-то новый в жизни каждой женщины, перед тем как она уехала.
— И что?
— Помнишь ухажера Китаевой? Так вот, у каждой появился прекрасный принц!
С этого момента отец Сергий забыл сердиться на друга — такими увлекательными оказались рассказанные им истории.
Итак, в конце мая Ангелину Черкасову видела в ресторане ее коллега Виктория Василенко. Черкасова сидела за столиком с лысым эпатажным типом, который всполошил весь ресторан: он облил официанта текилой и, придерживая парня за шиворот, размахивал перед его носом зажигалкой. Оказывается, лысому принесли сильно прожаренное мясо, а он заказывал средне прожаренное. В наказание лысый обещал поджечь официанту рубашку. Геля заливалась смехом, наблюдая за выходкой своего бойфренда.
Наташа Напханюк исчезла, познакомившись с настоящим итальянцем. То есть это Седов понял, что Напханюк исчезла, а ее родители в селе Дивном, у которых она оставила сына, знакомые и сослуживцы пребывали в уверенности: Наташа вышла замуж и уехала в Италию. Освоится во Флоренции и выйдет на связь. Этого итальянца видело много народу — красивый молодой мужик с черными бровями и бородкой.
— Кстати, растительность на его лице твою напоминает! — весело заметил сыщик и продолжил дозволенные речи.
Перед своим исчезновением Софья Бочкарева завела роман с виноторговцем из Москвы. О нем — в выражениях самых восторженных — рассказали Паше секретарша и няня сына Бочкаревой Антонина Васильевна. Она же, попросив сыщика не выдавать ее, сообщила, что впервые увидела ухажера Софьи в трагический момент похищения Софьиного сына Игорька. Няня и мать ребенка тогда страшно переволновались, а Василий повел себя точно как рыцарь: занял денег на выкуп и спас Игорька! И этот мужчина — молодой, весьма привлекательный, но с русыми волосами.
Выслушав все это, отец Сергий спросил:
— Так что же получается: это сектанты соблазняют женщин, задуривают их и убивают?
— Ты же сам сказал, что секта тут ни при чем!
— Но серийные убийцы не сбиваются в сообщества любителей серийных убийств! Разве не так? Они действуют поодиночке, а у нас тут — толпа мужиков, прости господи, трудится не покладая рук.
— Ты мыслишь верно, а выводы строишь ошибочные.
— Но не мог же один?.. Мог? Это один человек все сделал? Он же монстр!
— Это многоликий человек, Сережа. Очень тонкий психолог, потрясающий актер и режиссер собственных спектаклей. Он умеет изменять внешность, он не ограничен в материальных средствах, он безумно умен. Только представь себе: убийца приходил в жизнь каждой женщины прекрасным принцем, тем самым, о котором она мечтала. Да еще и подстраивал ситуации — как с этим наивным похищением сына Бочкаревой! Он дал каждой из них то, о чем она мечтала: Ирине — возможность позаботиться о страдающем грешнике, Ангелине — приключения, Наталье — романтику, Софье — стабильность и защиту.
В голове священника такой образ убийцы никак не укладывался.
— Как может выглядеть такой человек?
Седов рассмеялся, словно гордясь созданным образом убийцы:
— Описание очень прозрачное! Ему за тридцать, а то и около сорока лет, потому что я не могу поверить, что человек моложе сумел бы так организовать эти убийства. Он выше среднего роста, спортивного или худощавого телосложения. Правильные черты лица. А вот цвет глаз и волос, образование, воспитание, особые приметы выделить невозможно. В каждом случае он выглядел иначе, изменяя детали облика.
— Но под это описание подходит кто угодно и даже ты!
— В том-то и дело!
Покачав головой, отец Сергий задумчиво произнес:
— Влюбленные женщины, как послушные овцы, сами шли на заклание.
8 октября
В этот день, ближе к вечеру на город опустился плотный и даже вязкий туман. Паша Седов, вынырнув из него, вошел в квартиру друга. Он походил на потерявшего память человека. Сел в кресло, закрыл глаза и вдруг тихо, чуть ли не безумно, рассмеялся.
Чудачества сыщика раздражали отца Сергия.
— Паша, ты чего?
Нехорошие мысли одолевали его уже несколько дней — и все из-за перемен в поведении друга. Мало того что он походил на тихопомешанного, да плюс еще и рассказывал дикие вещи о маньяке — гениальном убийце-садисте и поджигателе. Что за восхищение перед преступником? Припомнилось и банальное: если долго смотреться в бездну, то она начнет смотреться в тебя. Уж не случилось ли подобное с Седовым? Ведь это же общее место — когда тот, кто ищет, становится тем, кого ищут.
— Ты можешь быть исповедником у атеиста? — спросил Пашка.
— Богу все равно, веришь ты или нет. Главное, чтобы ты оставался на стороне добра.
— Сережа, тогда послушай меня, пожалуйста. Со мной не все в порядке. (Отец Сергий весь сжался, опасаясь материализации своих предчувствий.) Я переживаю такой странный-странный период, какого еще не было. Все изменилось во мне — физически, в ощущениях, во вкусах. И мир изменился. Мне кажется, что сущность вещей стала другой, что будущее и прошлое поменялись местами… Не знаю. Я не то говорю. Но я так это чувствую.
— Паша, о чем ты? Неужели ты хочешь мне сказать, что…
Рыжий сыщик стрельнул в священника взглядом.
— Да, Сережа, случилось кое-что.
— Паша…
— Я влюбился! — Пашка расхохотался. — А ты думал, что я маньяк?
Отцу Сергию показалось, что бетонная плита упала с его согбенной поясницы. Он расправил плечи и разозлился:
— Идиот!
— Идиот — это даже комплимент моим умственным способностям, — посмеивался над собой сыщик. — Но, понимаешь, я верю, что она будет со мной. Да, она привыкла к богатой жизни, ее дочка учится за границей, ее брат работает где-то в Питере или в Лондоне. Она прекрасна! Она полюбит меня, потому что я разбужу ее. Она не будет жить с этим придурком Фирсовым. Мы будем вместе.
— Наивный…
— Да почему? — взвился Седов. — Ты таким тоном говоришь!.. Ты ее не знаешь! Неужели же она может оставаться с мужем только ради денег? Нет!
— Ты роман с ней закрутил?
— Нет, не закрутил! И это не роман! Это — настоящее, как ты не понимаешь?