— Проверить алиби Фирсова на ночи убийств. Проверить, выезжал ли серый «мерседес» Фирсова из гаража в ночи поджогов. Проверить эти фото, — он указал на снимки, лежащие на столе, — с помощью экспертов. Допросить Лану Житкевич.
— Посмотрим, — заключил Хвостов самым недовольным тоном, на какой был способен. — Ты свободен, Павел Петрович!
Седов, сжав челюсти, ушел.
Почти до вечера опергруппа не получала никаких заданий, продолжая вяло заниматься прежними делами. Витя понимал, что капитан не тянул время, он решал — следует ли ему ввязываться в это расследование. Возможно, советовался с кем-нибудь наверху (начальником милиции ГО). Возможно, наверху советовались с кем-то еще (прокурором области).
Утром следующего дня Хвостов дал отмашку: начинаем!
И тут же закрутилось…
Витя поехал на подземную парковку, где стоял «мерседес» Фирсова. Проверив журнал регистрации, который велся охранниками парковки, убедился: серый «мерседес» покидал свое место накануне каждого убийства. Охранники припомнили, что машину брал седой толстяк — водитель владельца. В первый раз, придя за мерсом, он предъявил доверенность на вождение автомобиля.
Каким-то чудом (доказывающим, что разрешение копать под Фирсова снизошло с самых верхов) удалось раздобыть ордер на обыск квартиры депутата, несмотря на всю его неприкосновенность. Хвостов сразу предупредил, что ордер — заведомо грубая юридическая ошибка. Не пройдет и пяти минут после начала обыска, как действия милиции будут признаны незаконными, а всех виновных накажут. Но это полная фигня — как только Фирсов загудит, наказанные станут героями.
Услышав такой прогноз, Витя напросился ехать на обыск. И ему улыбнулась невиданная удача: в столе депутата под разными бумажками он обнаружил договоры на аренду двух квартир. Договоры изъять не удалось, ибо Хвостов не ошибся — обыск был прерван фирсовским адвокатом Гжелкиным, а также звонком из прокуратуры. Но адреса-то из договоров Витя выписал!
Оказалось, что квартиры с этими адресами использовались в ходе преступных действий. В первой, по улице Гагарина, обнаружились отпечатки пальцев Иры Китаевой, а во второй — отпечатки Ангелины Черкасовой. Следов Фирсова не нашлось. Первая квартира ничего сверх этого о себе не сообщила, зато во второй стояли коробки из гофрированного картона с бутафорским оружием и взрывчаткой, театральными костюмами, гримом.
Обе владелицы квартир рассказали, что от имени арендатора к ним приходил какой-то его приятель — пожилой толстый тип с копией паспорта Фирсова. Они узнали его в портрете, составленном по свидетельствам охранников гаража. А в одной из коробок лежал седой парик и набор очень качественного театрального грима. Очевидно, что депутат сам играл роль своего приятеля!
Тем временем эксперты изучили фотографии Маловичко — увеличили, рассмотрели, сравнили с другими фото Фирсова, которых в газетах и на страницах новостных интернет-порталов нашлось предостаточно. Сомнений не осталось — именно Иван Фирсов отцеплял бороду, выходил из старенькой «копейки» и садился в «мерседес».
Утром следующего дня депутат Госдумы Иван Фирсов был задержан по подозрению в убийстве журналиста Алексея Маловичко. Вопрос о его причастности к убийствам и пыткам женщин, а также поджогам церквей не считался решенным — вся опергруппа рыла землю в поисках хотя бы одной прямой улики.
Во время задержания Витя насладился великолепной сценой: капитан Хвостов объявил гражданину депутату о задержании, а тот, покраснев, открыл свой тонкогубый, украшенный металлокерамикой рот и так заорал на Хвостова, что чертям стало тошно! Набежали охранники, главари фракций, юристы и буфетчицы. Одни забурчали, другие закудахтали. Кондово уверенный в своей правоте Хвостов не подвел — ухватил задержанного под локоток и силой доставил сначала в машину, а потом и в допросную. Спустя двадцать минут прибыл адвокат Гжелкин.
Во время предварительной беседы, а длилась она несколько часов, Ванечка держался как скала, не признав ни единого пункта обвинения, предлагая на каждый факт следователя более или менее разумное объяснение. Уж на что упертым типом был Хвостов, но и ему не удалось пробить ни единой бреши в обороне Фирсова. После первой беседы депутата препроводили в камеру СИЗО, его адвокат уехал работать над системой защиты.
По городу поползли слухи. Дескать, Иван Константинович крупно влип: пытался опорочить губернатора Володченко, чем и нажил себе множество врагов. А высокие сторонники Фирсова, сделавшие на него ставку, уже не помогут, так как он теперь измазан по самое не хочу, и поддержать его означало также испачкаться.
Следственная машина тем временем раскрутилась. Витя знал, что спасти депутата Фирсова от длительного срока теперь сможет только чудо: Хвостов предъявил убийцу до начала выборной кампании, что заменило все улики обвинения.
Триумф несколько подпортил адвокат Гжелкин. Ему удалось доказать, что на данный момент у следствия нет ни единой прямой улики против Фирсова по делу об убийстве Маловичко, да и полномочия депутата еще при его клиенте. Так что придется отпустить задержанного до лучших времен!
Гжелкин сообщил опергруппе, что он повезет подзащитного на оздоровительные процедуры (Витя понял — в баню), потому что сутки в СИЗО подорвали здоровье Фирсова, и кто-то за это, несомненно, ответит!
17 октября
С того самого разговора, когда Седов рассказал, что серийный убийца сумел заставить четверых совершенно разных женщин влюбиться в него, священник все раздумывал — каким же образом? Среди его прихожан попадалось немало бабников, на исповедях они премерзко откровенничали, а отец Сергий невольно анализировал их истории. Да и антропология помогала разобраться: у большинства охотников за юбками имелся свой любимый психотип объекта, для соблазнения которого использовались одни и те же приемчики. Но разные женщины — как их понять, чтобы охмурить?..
Память подсказывала какой-то текст, кажется из оккультной книги. Священник долго рылся на книжных полках, вспоминая, что бы это могло быть. И он нашел. Книга начала века из собрания прадеда отца Сергия — в твердой коричневой обложке, высушенная временем, с чарующим запахом старинной полиграфии. «Оккультизм и Магия», издательство Братьев Стоговых, 1878 год. В предисловии имелась пометка: этот труд основывался на средневековом манускрипте.
Пролистав страницы, щедро украшенные пентаклями и репродукциями с ужасающих гравюр, он нашел главу «Планетарные типы ведьм». Здесь подробно описывались типы Сатурна, Венеры, Марса, Луны, Меркурия, Юпитера: фигура, характер, склонности, слабости, страсти.
Припомнив Иру Китаеву, отец Сергий уверенно отнес ее к типу Сатурна: строгость, фанатичность, самоотдача и при этом — желание повелевать объектом. Безусловно, больной туберкулезом грешник, нуждающийся в спасении, как никто, лучше подходил ей в пару.
Отец Сергий позвонил Седову, попросил рассказать о погибших женщинах. Мистическим образом все совпало: дерзкая Ангелина Черкасова — Марс, романтичная Наталья Напханюк — Венера, практичная Софья Бочкарева — Меркурий. О Светлане священник деликатно не упомянул, но он и прежде слышал от Пашки, что она была женщиной нерешительной и ведомой, а это — тип Луны!
Сыщик выслушал изумленного священника внимательно, а придал ли значение его открытию — отец Сергий так и не понял. Для самого священника совпадение между характерами жертв З. А. и весьма сомнительными с точки зрения науки выводами о планетарных типах ведьм долгое время оставалось загадкой — до тех пор, пока не была вскрыта вся правда о том страшном деле.
В вечернем выпуске местных новостей сообщили, что милиция задержала депутата Фирсова. Дикторша, забыв снять улыбку, сообщила, что он подозревается в убийстве журналиста Маловичко и после предварительной беседы депутат помещен в СИЗО. Тут же на экране появился солидный дядька — адвокат Гжелкин. Строго насупившись, он заявил, что задержание незаконно, обвинения безосновательны, неприятности милицейским архаровцам — гарантированы.
Отец Сергий оделся в «штатское», расчесал бородку и отправился к Седову в гости. Ему требовалось знать, считает ли Седов расследование завершенным.
Паша оказался дома. Трезвый. Однако при ближайшем рассмотрении отец Сергий подумал, что лучше бы уж он был пьяным, но не таким отчаявшимся.
— Радостен, как птичка, — съязвил священник.
— Она прогнала меня, и я врезал ее брату… Его откровения перебил звонок мобильного телефона. Седов посмотрел на номер и отбросил аппарат.
— Почему не отвечаешь?
— Это Витек. Мне незачем с ним говорить. Я сделал все, что мог: дал им убийцу. Остальное меня не касается.
Телефон, словно вняв его доводам, смолк.
— Адвокат Фирсова пообещал вытащить депутата, — поделился новостями священник.
— Да? — Паша недовольно наморщил нос, потянулся к телефону, стал набирать номер. — Неужели они не накопали прямых улик? Фирсов не должен выйти, ведь тогда он попытается завершить свое дело…
— Убить ее?
Седов глянул на священника, будто возненавидел его за эти слова. Заговорил с собеседником на том конце:
— Витя, ты чего звонил?.. Как отпустили? Уже два часа назад? Вы очумели?
Прервал разговор, набрал другой номер.
— Света, подожди, не бросай трубку!.. Света, он уже дома? Я должен к тебе приехать, иначе он тебя убьет!.. Ты уезжаешь? С кем?.. Я не ору на тебя. Света, подожди, это же схема убийцы!
Вдруг он бросил телефон об пол и заметался.
— Что случилось, Паша?
— Фирсова нет дома, а Светка уезжает к дочке в Лондон!.. Кажется, Фирсов добился своего.
— Надо сообщить в милицию!
Пашка снова схватился за телефон. Отец Сергий мельком подумал: «И что же он скажет маньяку?!»
— Черт! Телефон Фирсова отключен! Значит, мне нужен этот адвокатишко Гжелкин.
Он снова и снова набирал чьи-то номера, спрашивал, уточнял, звонил и перезванивал. Отец Сергий, усевшись в кресло, терпеливо ждал результата.