Квантовый физик Стапп сочетает идеи психолога Уильяма Джеймса, квантового физика Гейзенберга и математика фон Неймана, развивая всеобъемлющую теорию, которая объединяет классическую физику, квантовую физику, квантовую химию, нейробиологию, психопатологические эксперименты и различные сферы психологии. Стапп пишет: «Связь между сознанием и мозгом преимущественно проблема физики и решается физикой – но только правильной. Причинная неуместность наших мыслей в рамках классической физики указывает на серьезные недостатки этой теории» [37].
Стапп называет квантовые законы фундаментальными «психофизическими» законами и таким образом объясняет причинно-следственное воздействие сознания на нейронные процессы. Согласно Стаппу, решение, принятое в уме исследователем, не может оказывать прямого воздействия на исследуемую физическую систему (к примеру, ведет ли себя свет как частица или как волна), но поскольку это решение влияет на нейронные процессы исследователя, в конечном итоге оно также определяет исход эксперимента. Этим объясняется влияние разума на результаты исследования, то есть на создание этого результата или на осознание реальности, какой мы ее видим. Если мы проводим ряд последовательных измерений в квантовой системе, эффект наблюдения как будто бы замирает, и кажется, что постоянно меняющаяся система застыла (квантовый эффект Зенона). Стапп сравнивает его с влиянием разума на мозг: если кто-то неоднократно, с безраздельным вниманием, сосредотачивается на идее или концепции, это вызывает перманентные изменения в работе мозга. Уильям Джеймс называл эту осознанность волевым действием с целью «удержания внимания на месте». С точки зрения Стаппа, эмпирический факт нейропластичности, перманентных изменений в работе мозга, вызванный осознанностью, о чем мы говорили ранее, может быть признаком квантовой функции мозга. Суть подхода Стаппа заключается в том, что его квантовое описание мозга преимущественно холистическое: это описание работы мозга в целом, а не его модель на основе компьютерных наук. Пользуясь принципом квантового эффекта Зенона, Стапп также уклоняется от критических замечаний о том, что мозг – макроскопическая теплая система, которая по своей природе вызывает декогерентность (утечку информации) и тем самым исключает квантовые процессы. Как заявляет фон Нейман, «сознание создает реальность». Наблюдение – не пассивная фиксация в нашем сознании, а скорее активное создание нашим сознанием. Эта модель Стаппа и фон Неймана также сохраняет возможность свободы воли. Помня о результатах проспективных исследований ОСО, я нахожу чрезвычайно заманчивым подход Стаппа и фон Неймана [38].
Поток знаний обращен в сторону немеханической реальности; Вселенная начинает выглядеть скорее как великая мысль, нежели как великая машина.
Как мы выяснили в этой главе, многие известные специалисты в области квантовой физики считали, что каждое наблюдение определяется нашим сознанием. Реальность, какой мы ее воспринимаем, не фиксированная объективная данность, а скорее сформирована нашим сознанием. Аналогично нашим сознанием определяется каждая интерпретация квантовой физики. Квантовая физика допускает великое множество интерпретаций, особенно в связи с применением теории к макроскопическим явлениям, живой природе и роли нашего сознания. Все в квантовой физике еще пребывает в стадии постоянных перемен. Собственно говоря, порой у меня создается впечатление, что интерпретаций квантовой теории почти так же много, как ученых, специализирующихся в этой сфере. Более того, в ходе своей карьеры большинство физиков меняет мнение об идеях, которые они некогда всецело поддерживали.
Далеко не все способны принять идеи, концепции и интерпретации квантовой физики – отчасти от невежества, отчасти из-за многочисленных ключевых вопросов, все так же остающихся без ответа. Еще предстоит увидеть, сможет ли (и если да, то как) квантовая физика внести свой вклад в поиски ответов на такие вопросы, как: является ли квантовая физика «полной» (Бор) или «неполной» (Шрёдингер, Эйнштейн, де Бройль)? Или: что именно представляют собой «темная» материя и «темная» энергия, которые, по-видимому, составляют 96 % нашей Вселенной? К не менее важным вопросам относятся следующие: каков источник жизни? Каков источник сознания? Или наука по определению неспособна ответить на два последних вопроса? Лично я убежден, что квантовая теория не может ответить на фундаментальные вопросы о происхождении жизни и сознании. Но вместе с тем я верю, что основы квантовой физики, в настоящее время признанные большинством специалистов в этой области – нелокальность, корпускулярно-волновая дополнительность, запутанность и нелокальное пространство с волнами вероятности, – являются решающими для нашего понимания взаимосвязи разума с мозгом. Помимо этого, идея квантовой физики, согласно которой именно разум определяет то, воспринимаем ли мы реальность, и то, как именно мы это делаем, на мой взгляд, чрезвычайно важна, но пока не пользуется поддержкой большинства специалистов в области квантовой физики.
Некоторые проспективные и многие ретроспективные исследования околосмертного опыта показали, что различные аспекты ОСО согласуются или аналогичны некоторым базовым принципам квантовой теории – таким как нелокальность, запутанность или взаимосвязанность, а также мгновенному обмену информацией в измерении, где нет времени и расстояния. Я считаю, что, несмотря на неспособность квантовой физики объяснить происхождение нашего сознания, нелокальное сознание действительно имеет много общего с широко принятыми концепциями квантовой теории. Так что я придерживаюсь мнения, что квантовая физика также может помочь нам понять переход от сознания в нелокальном пространстве к нашему материальному мозгу. В следующей главе я попробую найти ответы на многочисленные вопросы о нелокальных аспектах сознания и о психофизической связи, опираясь на принципы квантовой теории.
Глава 11Мозг и сознание
Прогресс науки задерживается, поскольку в юные умы внедрена ошибочная идея о природе реальности, а пагубная философская идея человека, созданного из материи в классическом понимании, не разоблачается как несовместимая с эмпирическими фактами.
В последние годы появилась масса публикаций, посвященных мозгу и сознанию. Философ Дэвид Чалмерс, специализирующийся на вопросах сознания, написал превосходный обзор разнообразных теорий взаимосвязи мозга и сознания [1]. Он начинает с описания трех материалистских и редукционистских моделей А, В и С. Первая модель (А), которой он дает название «монистического материализма», основана на предпосылке, что все есть материя. Так как мозг состоит из нейронов, подвергающихся физическим и химическим процессам, приверженцы этой теории считают, что объяснение этих процессов в мозге также может объяснить сознание. Наиболее распространенная интерпретация этой модели гласит, что сознание – всего лишь иллюзия. Предпосылка второй материалистской модели (В) – сознание, которое должно быть идентично процессам в мозге, потому что в функционирующем мозге прослеживается связь между определенной активностью мозга и определенным опытом сознания. Сторонники третьей модели (С) признают, что пока еще сознание нельзя свести к функциям мозга, но убеждены, что в условиях научного прогресса это всего лишь вопрос времени.
Чалмерс представляет подробный разбор этих трех материалистских подходов. Его первый контраргумент таков: хотя строение и функции мозга можно объяснить, само по себе это не объясняет сознание. В качестве второго контраргумента приводятся зомби – воображаемые существа, физически идентичные людям, но не обладающие человеческим сознанием. Если существование зомби теоретически возможно, работа их мозга должна быть такой же, как работа человеческого, и в этом случае отсутствие сознания у этих вымышленных существ означает, что сознание нематериально. Для третьего антиматериалистского аргумента Чалмерс приводит известные факты о сознании, которые невозможно объяснить на основании физиологической активности мозга. Теоретически ученые могли узнать все, что только можно, о функциях мозга, и все же так и не познакомиться со всеми аспектами сознания. Даже при всей полноте материалистских знаний, указывает Чалмерс, мы не в состоянии знать о сознании все, что только можно о нем знать.
Далее Чалмерс переходит к описанию трех нередукционистских и нематериалистских моделей D, Е и F, дополняя каждую модель комментариями сторонников и противников. Четвертая модель (D) описывает «интеракционистский дуализм», построенный нобелевским лауреатом, нейрофизиологом Джоном Экклсом и философом науки Карлом Поппером на основе радикального дуализма математика и философа XVI века Рене Декарта. Сознание и мозг принципиально различны, и тем не менее каким-то образом в высшей степени взаимосвязаны. Согласно Чалмерсу, эта модель рассматривается как несовместимая с классической физикой, в то время как концепции квантовой физики, например, коллапс волн вероятности, вызванный намеренным наблюдением или измерениями, могли бы на самом деле подкрепить эту модель. Как говорилось в предыдущей главе, не все специалисты в квантовой физике признают роль сознания в этой науке. Чалмерс отмечает, что философы обычно отвергают интеракционизм с доводами из области квантовой физики, между тем физикам свойственно отвергать эту модель на философских основаниях (дуализм) [2].
Пятая объяснительная модель (Е) взаимоотношений разума и мозга называется «эпифеноменализм» или «слабый дуализм», и согласно ей определенные сферы работы мозга провоцируют конкретный опыт сознания, однако это сознание не оказывает воздействия на функции мозга или тела. Эта концепция напоминает материалистские воззрения. Сознание считается следствием химических и электрических процессов, но не может в действительности влиять на эти процессы. Если так, тогда испытанная боль не могла бы вызывать физическую реакцию, люди не могли бы принимать решения действовать. Нейропластичность – еще один довод против этой модели, так как эмпирические исследования показали, что разум способен перманентно менять строение и работу мозга, о чем говорилось ранее.