Можно ли рассматривать это море потенциала, представленное на 3П-диаграмме полем вероятностей, как переплетение бесконечного количества вариантов внутри математического пространства возможностей? Другими словами, если поле представляет собой физическое понятие моря потенциала, то внутри квантового вакуума лежит бесконечный потенциал. Если же говорить об интеграции, то данное пространство можно трактовать как предельный уровень дифференцированности и объединения всего, что может присутствовать во взаимосвязанном вероятностном пространстве. Эту связь дифференцированных возможностей можно рассматривать как высокую степень интеграции в нашей 3П-структуре.
Но как измерить такое огромное количество вариантов и связей в одном нейронном состоянии мозга? Возможно, это некая электрохимическая энергетическая структура, отражающая форму интеграции, или объединение наибольшего количества вариантов? Может ли это состояние столь масштабной интеграции соотноситься с тем, как мозг содействует процессу сознавания?
Не забывайте, колебания гамма-волн на энцефалограмме говорят об активности участков мозга с высокой интегрированностью. Изучая состояния людей, долго и продуктивно занимающихся медитацией, нейробиолог Ричи Дэвидсон обнаружил, что колебания гамма-волн соответствуют «неограниченному, всеобъемлющему опыту, открытости широкому спектру чувств и переживаний» [25]. Другие исследователи, работающие в этой новой области нейронауки, изучающей созерцание (в числе которых Жадсон Брюер с коллегами), обнаружили, что легкое сознавание, достигаемое принятием всего сознаваемого, соответствует сетевой интеграции в мозге людей, имеющих большой опыт в области медитации.
Чтобы не возникла рассогласованность с другими представлениями о сознании, в основе которых лежит работа мозга, давайте посмотрим, может ли с точки зрения теории интегрированной информации Тонони и Коха, о которой мы говорили ранее, в интегрированном мозге возникать субъективный опыт сознавания, отображаемый на поле вероятностей? Другими словами, можно ли на основе данных о восприимчивом сознавании и нейронной активности в мозге, полученных с помощью энцефалограммы, обозначить энергетическое состояние мозга точкой в поле вероятностей?
Теория схемы внимания Майкла Грациано, о которой мы уже упоминали, позволяет предположить, что моделирование фокуса внимания (то есть создание карт внимания), направленного на чистое сознавание, может вылиться в определенного рода расширенную схему тех особенных состояний внимания, когда оно направлено на сознавание. Отказ от контроля над конкретными объектами и концентрация на моделировании внимания (что, согласно этой теории, и есть сознавание) создаст своего рода моделирование моделирования и повысит состояние нейронной интеграции в конкретный момент.
В обычных обстоятельствах в этих двух теориях речь идет о фокальном внимании – опыте сознавания чего-либо, а не чистого сознавания. Могут ли представления об интеграции у нейробиологов, изучающих медитативные состояния, сочетаться с этими двумя взглядами на интеграцию и фокальное внимание и позволит ли это прояснить процессы, участвующие в сознавании не только чего-то конкретного, но и самого чистого сознавания?
Придерживаясь широких научных взглядов на работу мозга, давайте обратимся к выводам нейробиолога Рудольфо Льинаса. Он предположил, что электрическая активность, распространяющаяся со скоростью 40 циклов в секунду, или 40 Гц, от глубокой области мозга, таламуса, до высших корковых областей, и порождает наш опыт сознавания чего-либо. Другими словами, каким-то образом эти зафиксированные колебания энергии на частоте 40 Гц отвечают за возникновение сознавания. Мы подробнее поговорим об этом чуть позже. Пока же прошу вас обратить внимание на то, что роль мозга в возникновении сознания определяется связью между различными участками внутри разветвленной сети. То, как именно и по каким причинам возникает субъективный опыт сознавания, даже учитывая все теории, нам пока неизвестно. Наша 3П-модель тоже не дает точных ответов о причинах и механизмах возникновения субъективного опыта сознавания.
Если теория возникновения сознавания из поля вероятностей верна, если ее достаточно, чтобы (пусть не в полной мере) объяснить возможные механизмы работы сознания, тогда наши дальнейшие изучения принесут плоды и оправдаются попытки связать науку с субъективным опытом.
В следующем разделе мы подробнее поговорим о том, как поле вероятностей соотносится с осью Колеса сознавания. Мы сопоставим опыт сознавания, полученный на оси, с тем, что приобрели на ободе. Поле вероятностей более ощутимо на уровне квантовых микросостояний, для обода же применимы в основном законы классической ньютоновской физики, работающие на макроуровне, где наличествуют определенность и стрела времени. Такое представление поможет понять, что мы чувствуем во время упражнений с Колесом, а также прояснит, почему, когда мы теряем чувство времени и находимся в состоянии полного сознавания в оси, мы испытываем абсолютную свободу и ощущаем зарождение безграничных возможностей в поле вероятностей. Этот сдвиг с абстрактной оси на конкретный обод, переход от поля к плато и пикам проясняет различие между квантовым и классическим представлениями о реальности. Чтобы лучше разобраться в этом вопросе, в следующей главе мы представим плато как некие фильтры сознания.
Фильтры сознания
Теперь нам предстоит ответить на следующий вопрос: как можно сознавать одни фрагменты энергии и информации и в то же время совершенно не сознавать другие? Иначе говоря, каким образом некоторые пики и плато попадают в сознавание, а другие (коих может быть большинство) остаются за его пределами?
Во сне, например, мы способны что-то сознавать, причем, что именно, можем и забыть. Однако нам всем приходилось испытывать чувство, когда, просыпаясь, полностью отдаешь себе отчет в том, что только что пережил во сне. Если в тот момент записать свой сон, то позднее можно восстановить в памяти и свои ощущения. Нейробиолог Рудольфо Льинас утверждает, что все состояния сознания можно сравнить со сновидениями. Зигмунд Фрейд писал, что сновидения – это «кратчайший путь в бессознательное». Он определял сны как первичное сознание, отличающееся от состояния бодрствования – вторичного сознания, в котором наше понимание своих истинных чувств и побуждений каким-то образом затруднено. И Льинас, и Фрейд подразумевают свойство сна, благодаря которому происходит трансформация восприятия себя. Это случается, когда во сне мы наблюдаем за собой и от первого лица, и как бы со стороны. В таком случае мы можем сделать массу открытий, касающихся нас самих, а возможно, и реальности, если погрузимся в изучение своих снов. Если мы помним сны, то можем сознательно анализировать их. Однако сны (как и наша неосознаваемая активность) оказывают на нас влияние, даже если мы не подозреваем об их существовании.
Должно быть, вы заметили, что я использую слово «неосознаваемое» вместо подсознательного и бессознательного. И это совершенно сознательный шаг, так как я обнаружил, что эти термины имеют разное значение в ряде дисциплин (включая психоанализ и даже поп-культуру). Последние относятся к определенной универсальной структуре в основе нашего разума. Довольно интересно, что неосознаваемые процессы, напротив, представляют собой что угодно, только не универсальную модель. Как мне кажется, слово «неосознаваемый» предпочтительнее в данном случае, так как оно подчеркивает, что очень многие внутренние состояния проявляются, не попадая в поле нашего сознавания. Просыпаясь по утрам, мы часто совершенно не помним, что нам снилось. Однако существует много исследований состояний мозга, которые подтверждают его активность во время определенных фаз сна. Какую же работу выполняет наш мозг, пока мы спим, и почему так важно не осознавать столь сильную нейронную активность и проявляющиеся паттерны информации?
Похожий опыт восприятия реальности, когда мы можем посмотреть на себя с разных точек зрения, возникает под действием психоделических препаратов[29]. Именно поэтому, возможно, не случайно ученые, не так давно изучавшие активность мозга под действием определенных наркотиков, таких как псилоцибин или метилендиоксиметамфетамин[30], сравнивают возникающую под их действием нейронную активность с теми, что проявляются во время сна. В этих состояниях в мозге ослабляется связь объединенных отделов верхней части коры с интегративными функциями нижних лимбических областей. Такое обособление участков мозга может вызвать появление более широкого спектра нейронной активности. Эти полученные эмпирически результаты заставляют нас принять тот факт, что обычное состояние мозга при пробуждении может на самом деле ограничиваться лишь одним набором нейронно сконструированных переживаний, которые мы считаем реальными. Таким образом, в состоянии пробуждения у нас может присутствовать ограниченный набор так называемых фильтров сознания, которые прилежно контролируют все, что мы ощущаем в состоянии сознавания и принимаем за единственно возможную реальность.
Вот что писал Уильям Джеймс в работе «Многообразие религиозного опыта»[31]: «Наше обычное бодрствующее, рациональное сознание, как мы его называем, – лишь один особый тип сознания, в то время как вокруг него за тончайшими экранами потенциально существует множество самых разных форм сознания. ‹…› Мы можем даже не подозревать о них. Но найдите нужную мотивацию, одно прикосновение, и они проявятся во всей красе. Множество состояний, для каждого из которых, возможно, где-то найдется применение и место. Ничто во Вселенной, во всем ее многообразии, не может быть конечно именно потому, что существуют эти формы сознания, которые нельзя списывать со счетов».
Похожие исследования выявили продолжительное клиническое улучшение состояния пациентов, испытывавших патологическое состояние тревоги или находившихся в депрессии, вызванной травмой, после приема всего лишь нескольких курсов препаратов, напрямую стимулирующих сознание. По-видимому, это говорит о том, что освобождение мозга от привычных фильтров может оказать положительное влияние в определенных случаях. Эти исследования показывают, что сдвиги в сознании в конкретный момент, а затем и на протяжении какого-то времени могут положительно влиять на жизнь человека. Для тех, кто столкнулся со смертью, погряз в страхе, хаосе, отчаянии или пережил серьезную травму, способность мозга более широко воспринимать реальность может стать настоящим спасением и в прямом смысле избавить от страданий. Эти исследования открывают нам глаза на возможные механизмы сознания, помогая понять, какую именно роль играет мозг в восприятии боли и страданий и каким образом изменения нейронных «вспышек» в мозге определяют состояния сознания. Благодаря этому познание себя может принести исцеление.