Если в детстве доминировали ненадежные привязанности, то придется, во-первых, принять именно то, что нам давали, а во-вторых, адаптироваться к отсутствию того, чего наш мозг изначально ожидал. Эта адаптация и есть стратегия, механизм выживания или то, что некоторые называют защитной реакцией. Именно она позволяет нам реагировать на происходящее как можно эффективнее и выживать, имея даже неблагополучные привязанности.
Если неблагоприятный опыт связан с насилием, злоупотреблением или пренебрежением, неопределенность по-настоящему пугает. Этот страх, закрепившийся в качестве реакции на неизвестное, может определить и наше отношение к новым ощущениям, возникающим в поле вероятностей. Сознавание, состояние открытого потенциала, которое кто-то воспринимает как свободу, другим может показаться неизвестностью, которая несет в себе угрозу. Пребывание в поле вероятностей может пробудить имплицитную память и глубокие, хоть и подсознательные, ощущения того, что все неизвестное – плохо. Непредсказуемость для людей, переживших травму, становится триггером и запускает выученное предчувствие угрозы.
Травма развития лишает человека надежд и ожиданий, он оказывается в пугающем мире ненадежных связей и непоправимых трагедий. И проблема в том, что эти переживания кодируются напрямую в имплицитную память. Естественно, в такой ситуации возрастает вероятность быстрого появления телесных ощущений и эмоций, чувства, что тебя бросили и предали. Далее в действие вступает способность адаптироваться. У человека, пережившего травмирующий опыт, может возникнуть множество адаптивных последствий. Два из них – это диссоциативное расстройство (расщепление личности) и стыд. Эти состояния естественны для людей, переживших сексуальное насилие или пренебрежительное отношение, но они (пусть не так выраженно) также присутствуют в каждом, кто в той или иной мере сталкивался с ненадежными привязанностями.
Поговорим сначала о расщеплении личности. Представьте, что один нейронный мотивационный и социальный контур, расположенный в лимбической области (большой палец в «пальчиковой» модели), инициирует состояние, которое можно выразить словами: «Иди к этому человеку, к родителю, он защитит тебя от опасности». При этом другая область мозга, не менее мощная, но анатомически более древняя, расположенная в стволовом отделе (ладонь в «пальчиковой» модели), убеждает: «Там источник страха! Спасайся! Беги!» И у человека возникает влечение и отторжение одновременно. Как же разрешить дилемму, когда объект привязанности становится источником страха? Как человек может одновременно тянуться к родителю или опекуну и пытаться дистанцироваться от него, потому что видит в нем угрозу? Мэри Мейн и Эрик Гессе, исследующие различные виды привязанности, назвали это состояние неразрешимым страхом (fear without solution). Это биологический парадокс, при котором человек, чувствуя эмоциональное влечение к объекту привязанностей и одновременно желание сбежать, не знает, что делать, потому что у него одно тело. Тщательные исследования показали, что такой неразрешимый страх вызывает психическое состояние, называемое «расщепление».
Расщепление может принимать различные формы, в том числе могут возникать ощущения нереальности своего тела или оторванности от него, провалы в памяти, разделение себя на личности, которые могут даже не взаимодействовать друг с другом, как, например, в случае синдрома множественной личности. Существуют доказательства, что все это – последствия плохого обращения в детстве. Однако расщепление – довольно травмирующий опыт, так как приводит к тому, что человек совершенно не может доверять самому себе. Злополучный каскад сформированных травмой реакций на внешний мир может полностью выйти из-под контроля, но, к счастью, поддается лечению и коррекции. Расщепление – естественный ответ на травму, и оказать поддержку человеку в этом состоянии можно, обучив его новым навыкам решения внешних и внутренних проблем в процессе лечебных терапевтических отношений.
Колесо сознавания может оказать существенную поддержку в обретении контроля над искаженными реакциями, сформировавшимися над полем вероятностей в ответ на события внешнего мира. Точки на ободе – диссоциативные элементы имплицитной памяти, которые с помощью оси могут превратиться в более основательное, гармоничное течение жизни человека. На 3П-диаграмме эти фрагментарные состояния «я» выглядят как укрепившиеся плато, определяющие наши реакции и ограничивающие доступ к памяти о болезненных событиях прошлого. Возникновение этих фильтрующих плато – не что иное, как попытки помочь человеку выжить. Поле вероятностей, несмотря на то что поначалу вызывает страх, в итоге становится источником свободы по мере того, как эти закостенелые плато начинают менять жесткие способы ограничения, а следовательно, избавляют от фрагментарного ощущения собственного «я».
Если к имеющемуся набору защитных реакций добавить стыд, то травма развития становится более тяжелой. Стыд – это эмоциональное состояние, способное вызвать тяжесть в груди, тошноту и нежелание смотреть людям в глаза. Чувство стыда часто сопровождается уверенностью в своей неполноценности, и в этом отношении стыд радикально отличается от чувства вины или смущения, когда мы понимаем, что сделали что-то не так или наговорили лишнего, но впоследствии можем все исправить. Стыд вызывает ощущение беспомощности и полную уверенность в невозможности исправить свою неполноценность. «Ты испорчен, и с этим ничего не поделать», – говорит нам стыд. Его испытывают не только те, кто пережил травму. Он проявляется и как последствие разного рода нездоровых привязанностей.
Стыд – чувство настолько болезненное, сопровождаемое беспомощностью и ощущением загнанности в угол, что даже признаться себе в его существовании бывает невероятно трудно. Именно поэтому стыд как способ адаптации к негативному опыту жестокого обращения часто проходит незамеченным и формируется неосознанно. Стыд может сопровождаться и прикрываться разного рода шуточками, наподобие высказывания комика Граучо Маркса, процитированного Вуди Алленом: «Что я забыл в клубе, куда принимают таких, как я?»
Хорошие новости: несмотря на то что расщепление и чувство стыда осложняют жизнь, они поддаются лечению.
Практика Колеса заставила Терезу пересмотреть каждый из выученных способов адаптации в ее болезненном прошлом. На начальном этапе диссоциированные воспоминания о сексуальном и физическом насилии вызывали состояние тревожности, всплывали болезненные образы. Одна из форм расщепления – полностью изолированная имплицитная память. Большинству людей на начальном этапе комфортнее избегать осознания собственного тела, так как именно восприятие своего тела имеет огромное значение и во многом определяет то, какими мы себя ощущаем и насколько знаем себя. Именно поэтому трудности, возникающие на любом (а особенно на втором) сегменте Колеса, можно воспринимать как сигнал о том, что что-то не так, или как возможность избавиться от болезненных воспоминаний. Побуждение сбежать и больше никогда не возвращаться к ним, возникающее во время занятий с Колесом, может быть обусловлено как определенными адаптационными моделями, так и приобретенными человеком навыками (то есть определенной конфигурацией потоков энергии и информации). Они держат человека в заточении, словно пленника прошлого. Представьте: такие люди, как Тереза, с помощью специалиста получают доступ к полю вероятностей, и любые плато и пики, которые пробиваются в их сознавание, становятся доступными для них. Другими словами, вместо того чтобы ограничивать реакции фильтрующими плато и пиками – точками на ободе, Тереза получает доступ к полю вероятностей, обосновывается на оси и видит, как перед ней открываются новые горизонты. Подобные перспективы могут стать той самой движущей силой, которая появляется у человека, когда он избавляется от травмы, ведь, находясь в оси Колеса, мы вольны сохранять спокойствие, и тогда могут возникнуть новые способы бытия. Можно, пребывая в поле вероятностей, открыть разум навстречу любым плато и пикам, которые есть в памяти, и настроить себя в бытии. Эти элементы, парящие над полем, – лишь временные потоки энергии и информации, они не определяют нас. Научившись выходить на поле, мы становимся открытыми и восприимчивыми.
В процессе исцеления в сознавании могут возникать любые пики, любые элементы обода, но все они будут восприниматься из защищенной позиции оси. Это позволит поставить под сомнение старые модели и создать новые конфигурации воспоминаний. Именно так во время проработки травмы человек избавляется от понятных, но уже не нужных адаптивных паттернов болезненного прошлого, учится интегрировать свое сознание и быть более восприимчивым.
В процессе извлечения воспоминания можно модифицировать, то есть при правильных условиях сознавание событий прошлого способно освободить человека из тюрьмы прошлого, когда проблемы воспринимаются как неразрешимые. Разрешение включает в себя интегративный подход в практике Колеса по принципу «главное начать» и вашу открытость и готовность встретиться с переживаниями из прошлого.
Воспоминания хранятся в самых верхних участках головного мозга. Для избавления от старых привычек и освоения новых навыков полезен бывает переход имплицитной памяти в более гибкую и интегрированную эксплицитную память. Сознавание активирует гиппокамп, который вплетает имплицитную память в фактическую и автобиографическую эксплицитную. Когда происходит возвращение эксплицитной памяти, возникает некое экфорическое ощущение, мы начинаем воспринимать воспоминания как нечто совершенно точно происходившее в прошлом, некий эпизод или опыт, не связанный с настоящим. Экфория означает «извлечение». И именно поэтому воспоминания, появляющиеся на данном этапе, уже не ощущаются как нечто происходящее здесь и сейчас. Во время сведения диссоциированных чисто имплицитных воспоминаний ось Колеса может охватывать элементы обода, которые уже давно избегались и не вспоминались.