инций, что в конечном счёте дестабилизировало всё государство. Кроме того, после готских походов морское господство Рима в Причерноморье фактически прекратилось — остатки римского флота были уже неспособны противостоять «варварам». Морские сражения с готами и их союзниками шли уже непосредственно в Средиземноморье. Таким образом, «морская» граница была прорвана и полностью дестабилизирована на всём протяжении и на всю глубину…
И снова дымится чай, а мы поедаем дежурную пачку печенья. Компанию на этот раз нам составляет Маздон, который сегодня в очередной раз не в настроении.
Нашего фотографа обидели. Обидели те самые проклятые лавочники, которых он регулярно предаёт анафеме. Лавочники оказались из магазина «Юбилейный», что у самого поворота к центру Себасты. Обидели же они Маздона тем, что потребовали у него паспорт — с севастопольской пропиской, само собой, потому как тем, кто без прописки, продавать не велено…
…Коммунисты пр-р-р-роклятые!!!
Маздон подробно пересказывает свою речь, которую он держал перед продавцами и посетителями магазина, поминая права советского человека, историческую ответственность проклятых коммунистов перед страной, принадлежность провокаторов из «Юбилейного» к проклинаемому сословию лавочников — а заодно и командующего Черноморским флотом адмирала Хронопуло, который всё это и затеял.
Когда тема проклятых лавочников исчерпана, Маздон переключается на нечто более близкое — на ожидаемое посвящение. Его не особо волнует предполагаемый эстетический уровень действа, вполне достаточно того, что все будут в простынях и с распущенными волосами. Вполне фотогенично, а песни-вопли на эмульсию не запечатлеешь. Маздона заботит то, что посвящение, как всегда, начнётся с запозданием, а значит, солнце уйдёт, снимать станет трудно. Остаться Маздону без заказов, как пить дать!
Посвящение и вправду затягивается. В начале седьмого к нашей любимой «Базилике в Базилике» сходится офицерско-генеральский состав: Сенатор с домочадцами, Д. с супругой и двумя белокурыми наследницами. Здесь же оказываемся мы со Светой и Борисом. Воспользовавшись отсутствием действа, давно ожидающий тут Маздон спешит расставить нас в самых живописных позах и берётся за дело. Ах, Маздон, да не надо мною плёнку портить, лучше Свету сними!
Но Маздона уже не остановишь. Он заявляет, что сфотографирует всех и что именно для этого он целый год копил плёнку, которой, как известно, в магазинах нет из-за проклятых лавочников и коммунистов.
Ну так тому и быть! Нас ставят к стенке… Шлёп… Ещё раз шлёп… Да хватит, Маздон! Нет, ещё раз — шлёп. Затем наш фотограф с клёкотом набрасывается на Д., тот не возражает — его супруга любит семейные фотографии. Затем наступает очередь Светы.
…На фоне колонны. Мозаики. Алтаря. В очках. Без очков. В моей кепке системы «Дикий кот». И без моей кепки… Весёлая, грустная, непонятная, чужая, своя…
Тем временем Сенатор развлекает нас размышлениями о политике. При слове «суверенитет» мне плохеет, и я отхожу подальше, чтобы наблюдать, но не слышать. Ну-с, курнём.
Рабочая тетрадь. Обратная сторона. с. 24.
…Но, наверное, ещё более опасным стал моральный итог. Готские походы не просто развеяли миф о могуществе Империи. Они поставили под сомнение само сохранение Римской державы в прежних пределах. И следствия этого сказались чрезвычайно скоро…
Тем временем к нам подходит Саша-ленинградец, призраком давнего прошлого подтягивается Старая Самара, волоча своё брыкливое чадо. А вот и Гнус! Его Величество не пропускает ни одного посвящения.
…Трон Его Величеству, опахало Его Величеству, скипетр Его Величеству, корону Его Величеству, кол осиновый Его Величеству…
Да, зрители собрались хоть куда! Штучные… Ага, что-то белеет на холме. Точно — ползут! Согласно традиции, первыми в базилику входят небожители. Ну-с, ну-с?
Впереди, само собой, Ведьма с люто разрисованной физиономией. На руках — дюжина браслетов, на голове, само собой, бумажная зубчатая корона. Как же, как же, богиня Дева… Плачь, Херсонес!
Геракл с Зевсом… Н-да… Маздон, оказавшийся рядом, с гордостью вспоминает, что когда-то Зевсом был он. Неплох был Зевс, голосистый такой. Лука тоже был Зевс хоть куда. А о нынешнем Геракле и говорить не приходится. Ежели это у него дубина… Впрочем, может быть, не дубина, а волшебная палочка?
А это уже неплохо, совсем неплохо! Стеллерова Корова гордо шествует в облике Афродиты. Это действительно смело. Находка!
…Афродита Пандемос, Афродита Коровас, люблю всех, кого поймаю, кого к груди прижму, кого за шею обниму — с хрустом, с треском… Полюблю!!!
Деметра… Нет, О. не похожа на Деметру… А это что за мóлодец в повязке набедренной? Образ археолога, не обедавшего уже третий месяц подряд? Борис тут же поясняет, что это и есть новшество сезона — Маленький Зелёный Камнеед. Ага, тогда понятно, таким он и должен быть, ежели камнями питается.
Манон скликает богов в кружок и что-то каркает, не иначе даёт последние инструкции. Вовремя — к нам уже пылят посвящаемые. И где они столько простыней набрали? Запасливый народ, однако.
Сейчас Ведьма должна выйти вперёд и завести свою обычную шарманку. Мол, кто вы такие, зачем сюда пришли…
Манон делает шаг вперёд, воздевает десницу вверх…
…Дева-Ведьма, Ведьма-Дева, посреди мёртвой страны, посреди мёртвого города, посреди мёртвой церкви… Сгинь, сгинь, рассыпься!..
…Кто вы и зачем пришли?!
Ответ одинаков уже десять лет, ничего иного не придумаешь. Пришли к богам. Пришли принять посвящение в херсонеситы.
Сейчас Манон должна обратиться к этим самым богам…
…Боги Херсонеса! К нам пришли…
Откуда? Что умеют?
Так, сейчас будут плясать! Почему-то в последние годы наша молодёжь охотно пляшет. Хоть бы загадки загадывали, что ли? Впрочем, когда пляшешь, не надо слова учить…
Пляшут! «Ламбада» в базилике…
Мы с Д. переглядываемся. Был бы тут Дидик с его гитарой! И наш восточный друг Бадал Бадалар оглы с его ведром, которое так успешно заменяло барабан. Дидик играл на посвящении «Танец маленьких лебедей», а плясали пятеро аквалангистов в полном облачении.
А вот и новация! Вперёд выходит Камнеед. Да, голос у него определённо камнеедский…
…Я Зелёный Камнеед, от меня три тыщи бед… Эх, слова забыл!
Беспамятного Камнееда задвигают обратно. Расстроенный Борис заявляет, что ни одно из его указаний не выполнено.
…Кто-то пытается без успеха пройти на руках, кто-то поёт про Чебурашку… Дожили! Археологи про Чебурашку поют!.. Краем глаза кошусь на Свету. У той вид изумлённый, однако несколько разочарованный.
Ещё бы! Чебурашки всякие…
Наконец-то начинается сам обряд. Посвящаемые должны хлебнуть из канфара — то, что туда налито.
…Содержание священного канфара остаётся тайной до последнего момента. И неспроста! Посвящаемый должен быть готов ко всему, например глотнуть морской водицы — что мы и устроили десять лет назад. На следующий год, когда новое поколение заранее кривилось, ожидая неизбежного, в канфаре оказалось красное вино. Возможны варианты, допустим, смесь того же вина с морской водой…
На этот раз пить предстоит яблочный сок. Увы, традиции и тут уходят — меню не меняется уже третий год…
Колено преклонить, хлебнуть, поклясться… Вот и всё, comedia finita. Теперь на очереди — процессия через весь Северный берег, к собору. Раньше посвящение заканчивалось митингом у могилы Косцюшки, но теперь Косцюшку забыли, и процессия превращается в поиск наиболее удачной натуры для фотографирования. Маздон принимает боевую стойку и устремляется вслед за толпой в простынях. Впереди белеет бумажная корона, Ведьма Манон горделиво шествует по своему городу…
Ну вот, Света, и отгуляли… Ну если понравилось, тем лучше.
Борис вновь направляется громить стаю Акеллы в «сочинку», Веранда пустеет, и мы со Светой имеем полную возможность очередной раз выпить чаю. Заодно на правах командира завтрашнего похода даю последние указания. Это тем более необходимо, ибо Света в Крымских горах ещё не бывала.
Мангупский маршрут считается не из лёгких — главным образом, из-за подъёма. Это не Чуфутка и даже не Тепе-Кермен. Шестьсот метров кручи — не шутка, особенно ежели ползти с рюкзаками, запасами харчей да ещё с палаткой. На такой поход вполне можно уложить двое суток, и то мало будет. Мы поступим проще — подъём в шесть, в восемь уже на автовокзале, в начале десятого начинаем бросок. В полдень — на вершине, час отдыха и знакомства с достопримечательностями — и рывок обратно. Лучше бегать, чем ползти. И лишние вещи ни к чему, налегке пойдём.
…Полетим, помчимся, поспешим — от мёртвых руин к мёртвым руинам, от белой пыли в белую пыль. Сгинувшие города, сгинувшая страна, сгинувшая история…
Рабочая тетрадь. с. 42.
…Крипта (версия).
1. Если языческое святилище, находившееся на месте Крипты, имело в целом такую же конструкцию (за исключением сводов, которые определённо возведены в более позднее время).
2. Если божество, которому поклонялись в этом святилище, было лунным.
3. Если перед нами действительно тайное святилище, известное лишь посвящённому, к примеру одной или нескольким семьям потомственных жрецов…
Компания в простынях уже вернулась. Раньше вслед за посвящением следовал обязательный сабантуй. Мы располагались в одном из немецких артиллерийских окопов на Западном городище, где так удобно разжигать незаметный со стороны костёр и зажаривать — теперь такое трудно себе представить! — целого барана, а в хорошие годы — даже двух… Тогда не было деления на офицеров и молодых, такая мысль даже в голову не могла прийти.
Три года назад мы стали отмечать посвящение порознь. А сейчас и вовсе не хочется праздновать. Луки нет, в магазинах пусто… Ничего, бог даст, в воскресенье сойдёмся все вместе, тряхнём стариной. Ежели не рассоримся вконец, что также не исключается…