Его вопрос сбивает меня с толку. Я суматошно перебираю в памяти все последние встречи и диалоги с Питом.
– Нет? – не слишком уверенно отвечаю я.
Джексон задумчиво почесывает затылок и наконец произносит:
– Я пораскинул мозгами и вот что понял: Пит ведь посещал мастерскую. Но только в те дни, когда здесь точно не могло быть тебя.
Я в замешательстве покачиваю головой.
– Думаешь, в ситуации с Питером могу быть виновата… я?
– Нет. – Джексон в удивлении вскидывает брови. – С чего такие выводы? Я просто спрашиваю, был ли между вами конфликт. Я знаю не больше тебя. И уж точно не спешу никого ни в чем обвинять.
От его слов мне становится немного легче. Я усмиряю поднимающуюся бурю мыслей и прикрываю глаза на несколько мгновений.
– Не переживай. Я буду присматривать за Питом, насколько это вообще возможно. – Джексон мягко улыбается. – Обещаю поделиться с тобой, как только узнаю что-то новое.
– Ты ведь теперь лидер, – протягиваю я в легком смущении. – Ты не должен отчитываться передо мной.
Парень покачивает головой и складывает руки на груди.
– Я никогда не заменю им тебя, Шелл. Я исполняю обязанности лидера ровно до того момента, пока ты не будешь готова взять все в свои руки.
Опускаю взгляд и не могу сдержать растроганную улыбку. Вздохнув, осторожно парирую:
– Не думаю, что остальные того же мнения. Ты прекрасно справляешься с ролью лидера, намного лучше, чем это в свое время делала я. Нет ничего плохого в переменах. Мы оба хотим лучшего для команды и…
– Мы все ждем твоего полного возвращения, Шелл, – перебивает меня Джексон. Искренность и тепло, таящиеся в его глазах, заставляют меня замолчать. – Стоит тебе назвать цель, и мы все пойдем за тобой. Никто и вопроса не задаст.
Бросив бессмысленные попытки собрать мысли в кучу, я делаю шаг вперед и просто крепко обнимаю Джексона. Он удивленно охает, но потом аккуратно смыкает руки за моей спиной. Его теплая ладонь несмело скользит к моему плечу, а подбородок опускается мне на макушку. Прикрыв глаза, я вдыхаю запах, которым пропитана его джинсовая безрукавка – смесь бензина, дыма и древесных опилок.
Я всегда скептически относилась к выражению «ощутить на себе чей-то взгляд», но буквально это со мной и происходит. Открываю глаза и слегка отстраняюсь от Джексона. Он тут же опускает руки, но я не вижу никого, кто мог бы так пристально наблюдать за нами. Сжав губы в тонкую линию, поворачиваюсь обратно к Джексону. Он в неловком молчании кивает, обозначая окончание разговора, а потом уходит обратно к ребятам. В компанию он вливается с мастерски натянутой улыбкой, забирает у Лиама банку с пивом, к которой прикладывается сам.
Услышав где-то позади себя чей-то прерывистый вдох, я едва не выпрыгиваю вон из своего тела. Развернувшись, тут же тихо матерюсь, унимая взбунтовавшееся сердце.
– Айден, какого черта ты так тихо ходишь…
Я осекаюсь, заметив, как он неловко опирается рукой на скрипучий верстак, засыпанный инструментами. Другую ладонь Айден прижимает к левому боку и при этом стоит так, что рассмотреть, в чем дело, с моего ракурса невозможно. Тут же вспоминаю, что именно на этот бок он и приземлился, прыгая с Лиамом со второго яруса ангара. Подняв взгляд на лицо телохранителя, замечаю сероватую бледность. Его глаза, хоть и раньше всегда хранили непроницаемое или, в лучшем случае, сосредоточенное выражение, сейчас кажутся потухшими и мутными.
– Извини, – тихо отзывается Айден, а следующими своими словами подтверждает мои худшие опасения: – Здесь найдется какая-нибудь аптечка?
Холодок пробегает по спине, а затем смывается глухим раздражением. Почему этот истукан молчал столько времени, пока мы здесь пили пиво и праздновали победу? Какого черта такому профессионалу, каким себя считает Айден, страшно признаться, что он ранен? Я вздыхаю, унимая эмоции, и принимаюсь торопливо соображать.
– Сможешь подняться наверх? – указываю в сторону лестницы. – Там комнаты, выбери любую. Я принесу, что найду.
Айден медленно кивает. Я быстрым шагом направляюсь к своему рюкзаку, брошенному неподалеку от места общей посиделки. Ребята провожают меня слегка удивленными взглядами, пока я суетливо принимаюсь потрошить содержимое рюкзака. Из полезного нахожу лишь пачку ватных дисков и последнюю пластинку пластырей с забавным детским рисунком.
Взяв с собой все нужное, поднимаюсь и окидываю мастерскую придирчивым взглядом. Заметив приоткрытые двери ремонтного помещения, я проглатываю болезненный ком, наклонившись обратно, забираю из рюкзака еще и ключи от своей машины.
– Шелл, что происходит? – Джексон чуть подается вперед, сидя на диване.
– Антисептик, – бросаю я через плечо. – Если у кого есть какой-нибудь антисептик, дайте, пожалуйста. Если нет, не мешайте.
Провожаемая еще более недоумевающими взглядами, я направляюсь в ремонтное помещение. Признаюсь, мне приходится бороться с желанием закрыть глаза и сделать все необходимое на ощупь, лишь бы не видеть свою машину в разбитом состоянии. Вздохнув, я поднимаю взгляд и с болью смотрю на изуродованный, побитый кузов Cerato. Ладонь сама собой сжимается в кулак, а в сердце раздаются тяжелые, гулкие удары.
Я открываю дверь водительского сиденья и сажусь за руль. Не сумев найти ничего в абсолютном беспорядке и куче ненужных бумаг в бардачке, разочарованно выдыхаю. Посидев немного, я быстро выхожу из машины и открываю багажник.
Никогда бы не подумала, что так обрадуюсь наличию старой автомобильной аптечки. Облегченно выдохнув, я хватаю ее, закрываю багажник и быстрым шагом направляюсь обратно. На второй этаж мастерской забираюсь почти бегом. Он намного меньше пространства внизу, поскольку располагается скорее по периметру здания и создает своеобразный навес в пятнадцать футов над основным залом. Помедлив, я наугад открываю дверь самого дальнего помещения.
И тут же неловко застываю на пороге. Айден стоит возле старого деревянного стола, являющегося здесь единственным нормальным предметом мебели, если не считать сложенных в углу поддонов и железных шкафчиков, будто украденных из местного колледжа.
На Айдене нет рубашки. Она лежит, аккуратно сложенная, на столе возле него. Мой взгляд нервной цепочкой мечется от его натренированных плеч к спине, а потом обратно. Телохранитель поворачивает голову, заметив меня. Моргнув, я справляюсь с оцепенением и подхожу к столу, расставляя на нем все принесенное.
– Спасибо. Этого хватит.
Голос Айдена непривычно тих – настолько, что мне приходится прислушиваться.
– Я могу помочь?
– Не стоит. – Он слегка покачивает головой. – Это пустяки.
Когда он поворачивается левым боком к свету, я наконец вижу, в чем дело. И, будь я проклята, мне впервые становится дурно при виде чьих-то увечий.
Весь его бок и часть живота покрыты кровью. Где-то она успела подсохнуть, превратившись в темную корочку, но ближе к нижнему ребру все еще зияет кровоточащая рана. Кожа начинает приобретать синеватый оттенок – намечается огромный синяк от ушиба.
– Пустяки? – вырывается у меня. – Ты совсем сдурел?!
Айден поднимает на меня взгляд, прекратив попытки открыть бутылку с антисептиком. Я слегка наклоняюсь и осматриваю рану. Она неглубокая, но обширная. Сокрушительно вздыхаю и отбираю из рук телохранителя перекись водорода. Сама открываю бутылек, достаю чистый ватный диск и пропитываю его жидкостью.
– Сядь.
Возможно, виной тому стальные нотки в моем голосе, а может, общая усталость Айдена, но он повинуется и не пытается препятствовать помощи. Он садится на край стола и выпрямляется, отчего тут же вздрагивает и задерживает дыхание на пару мгновений.
Почему от его боли сжимается и мое сердце? А ведь в таком состоянии Айден провел уже как минимум два часа. Молчаливый идиот…
Запретив себе любые посторонние мысли, я вновь наклоняюсь к ране и принимаюсь за работу. Стараюсь как можно осторожнее касаться кожи ватным диском, не причиняя еще большей боли. Однако по тому, как напрягаются мышцы его живота, понимаю, что в аккуратности не особо преуспеваю.
Я изо всех сил сосредоточиваюсь только на процессе. Аккуратно смываю кровь и грязь по краям раны, несколько раз меняя ватные диски. Айден стойко терпит, ни разу не шелохнувшись, и даже дыхание его сдержанное.
Капелька антисептической жидкости скатывается с края ссадины и устремляется вниз по животу Айдена. Столкнувшись с линией штанов, она исчезает, моментально и почти бесследно впитываясь в ткань. Я готова едва ли не выколоть себе глаза за то, что они, абсолютно не слушая сигналов разума, продолжают наблюдать теперь уже за второй каплей. Она устремляется вниз еще медленнее первой, и я ловлю ее краем ватного диска.
Взгляд Айдена ощущается кожей. Понятия не имею, с каким выражением лица телохранитель наблюдает за мной, да и не собираюсь проверять. Мне вдоволь хватает собственного напряжения.
Я скептически оглядываю результаты своей работы. Отставив в сторону все ненужное, принимаюсь за распаковку пачки бинтов, но они слишком узкие. Впрочем, до дома должно хватить, а там можно будет сделать нормальную повязку… Ну почему он молчал все это время?!
Услышав странный, мягкий и повторяющийся звук, я сначала теряюсь и поднимаю удивленный взгляд на Айдена. Только мгновением позже понимаю, что он… смеется. Тихо, будто бы сдерживая себя. Мягкий звук рождается где-то у него в груди и застревает, не до конца выходя наружу.
Я впервые слышу его смех.
– Что? – невольно спрашиваю я.
Айден позволяет себе едва слышно прыснуть от смеха. В полумраке комнаты я блуждаю взглядом по его улыбке.
– Прошу прощения. Просто у тебя такое лицо, когда ты злишься. Это мило.
От возмущения я слегка давлюсь воздухом на вдохе. Хочется ответить что-то хлесткое и саркастичное, но вместо этого почему-то не могу сдержать улыбку. Аккуратно наматываю первый слой бинтов вокруг талии Айдена, стараясь не думать о том, насколько он близко. Телохранитель слегка расставляет руки, чтобы не мешать мне. Не знаю, откуда вдруг берется это нервное ворчание: