Топливо. Я узнаю этот запах.
Айден хватает меня под локоть, а второй рукой за шиворот поднимает Лиама на ноги. Толкнув того вперед, он переключается на Джексона, но он вместе с Ноа и так понимает приказ. Ребята бросаются вперед бегом, и я заставляю себя сделать то же самое. Айден отстает, чтобы быть позади. Он буквально прикрывает меня собой. Не отпускает сковывающая все нутро мысль, что именно я подвела всех нас к этому мгновению. Страшно не за себя – этот липкий ужас сковывает меня от осознания, что в любой момент я могу потерять кого-то из этих людей.
Я не переживу. Стреляйте в меня, сделайте из моего тела решето, но только не трогайте никого из этих парней. Хочется прокричать эти слова, эту мольбу, хочется встать на месте и развернуться к человеку с автоматом, но я не могу ничего, кроме как продолжать бежать.
Вдруг вскрикивает Джексон. На моих глазах он падает на землю и тут же пытается приподняться, но может только согнуться пополам. Из моего горла доносится то ли крик, то ли плач. Я не хочу понимать, что произошло, не хочу осознавать, что будет дальше. Бросаюсь к Джексону и помогаю ему подняться на ноги. Меня охватывает слепая радость за то, что он может держаться на ногах – значит, все хорошо, правда ведь?
Не понимаю, почему мои руки, которыми я касалась футболки Джексона, липкие и темные. Не хочу.
Ноа и Лиам оборачиваются на нас и застывают, как вкопанные. Мне хочется ударить обоих от собственного же бессилия, хочется спросить, почему они не помогают, почему смотрят на бок Джексона.
Проходит не больше пары секунд, как Айден уже хватает его руку и перекидывает себе через плечо, почти таща на себе. И клянусь, я не знаю, на каких резервах продолжаю двигаться вперед. Слышу, как дыхание Джексона спазмами вырывается из его груди. Лиам помогает Айдену, перекидывая вторую руку юноши на свое плечо, но мы все равно бежим слишком медленно.
Однако благодаря разрастающемуся пожару внимание военных явно смещается в сторону сохранения контейнеров с оборудованием и деталями. Нам удается оторваться – по крайней мере на какое-то время. Мы добегаем до укрытия, коим служит старый покосившийся трейлер, и прячемся за ним.
Джексона слишком сильно трясет. Я отчаянно не смотрю ни на что, кроме его лица, но его смертельная бледность пугает меня куда сильнее, чем кровь, которую вижу даже боковым зрением. Правды не избежать. Всхлипнув, опускаю взгляд на бок Джексона, к которому Айден уже прижимает свою ладонь.
– Дайте любую ткань, – быстро требует телохранитель.
Первым отзывается Лиам.
– Сейчас…
Он проверяет карманы, достает из правого свою бандану и трясущейся рукой протягивает Айдену. Телохранитель кивает и, сложив ее, прижимает к ране Джексона. Я зажмуриваюсь от его сдавленного крика.
– Держи крепко. Столько, сколько сможешь.
А когда у Джексона не хватает сил прижимать к боку ткань, мы понимаем, что дело совсем плохо. От страха скручивает живот так, что я готова вывернуться наизнанку. Ноа трясет всем телом, но внешне он еще сохраняет остатки рассудка. Лиам бледен, его лицо почти серое. Я никогда в жизни не видела его настолько притихшим, загнанным и измотанным. Таким шокированным.
Айден достает из кармана куртки телефон. Только сейчас я замечаю дрожь в его пальцах. У меня мелькает мысль, почему он не вызвал помощь в тот единственный раз, когда она была необходима, но почти сразу же понимаю ответ: никто не успел бы приехать.
Айден звонит моему отцу.
– Нужна помощь. Мы на территории склада вашего партнера, в Плезант-Хилл, нас обнаружили и стреляли. Да. Я все объясню позже, сэр. Здесь Шелл, я и трое парней. Есть раненый. – Айден оглядывается вокруг и перемещается чуть в сторону, делая голос заметно тише, но я все равно разбираю слова. – Если поедем в больницу, туда вызовут полицию. У него проблемы с документами, сэр, его могут депортировать в Мексику. Парню сломают жизнь. Вина за проникновение целиком на всех нас. Возможно, среди наемников есть раненый. Нет, сэр. Я… слишком поздно понял, что это за место. Они не должны были стрелять. Не должны были…
Его голос становится еще тише. Айден молчит некоторое время, и я прислушиваюсь, ожидая услышать гневные крики отца, но динамик телефона тих. Телохранитель немного вздыхает:
– Да. Понял. – Закончив звонок, Айден поворачивается обратно к нам. – Едем домой, все вместе. Кто сможет сесть за руль? Ехать придется быстро.
Лиам поднимает голову и непривычно тихо отзывается:
– Я… я смогу.
– Хорошо. Вместе не пойдем, слишком заметно. Я отведу вас всех к машине по очереди, и очень тихо. Шелл, ты первая. Идем.
Низко пригнувшись к земле в попытке затеряться среди высокой травы, мы вдвоем направляемся в сторону машины. Я настолько выпадаю из реальности и теряюсь где-то в глубине сознания, что не сразу понимаю, что теряю его. Перед глазами сгущается темнота, словно кто-то медленно забирает скудный свет из пространства вокруг меня. Онемение распространяется от затылка к шее и охватывает весь позвоночник. Я падаю на колено и упираюсь руками в холодную, влажную от росы траву. Тяжело даже думать. До меня доносится голос Айдена, шепотом зовущий меня по имени. Это все, что я слышу, прежде чем полностью сломаться под второй волной темноты.
Когда я прихожу в себя, мое неохотно просыпающееся сознание подмечает запах: родной, комфортный, такой знакомый. Парфюм, недавно стиранная одежда, кожа, чуть-чуть пота… Мне хочется не открывать глаза и продолжать дрейфовать на грани бодрствования и пустоты, хочется поддаться этому ощущению, что все точно будет хорошо.
А потом я вдруг понимаю, что запах, окружающий меня почти со всех сторон, это запах Айдена. Следом вспоминаю все, что произошло сегодня.
Я резко открываю глаза, мгновенно вырвав из пустоты остатки своего сознания. Пытаюсь выпрямиться и нахожу себя в плотном кольце рук телохранителя. Он крепко, почти отчаянно обнимает меня и при этом держит на себе, на своих коленях – ради того, чтобы дать Джексону больше места. Мы находимся на задних сиденьях внедорожника, Лиам ведет машину, Ноа сидит спереди рядом с ним и помогает с навигатором.
А Джексон… Он еще жив. Я понимаю это, как только сталкиваюсь с ним взглядом, позабыв даже про свои попытки полностью отстраниться от Айдена. Джексон ободряюще улыбается мне. Он вымучивает это движение губ, но я вижу, каких сил ему это стоит. Джексон крепко прижимает бандану к своему боку, и, хотя кровь уже просачивается сквозь его пальцы, наш боец держится.
– Лиам, быстрее, – я резко поворачиваю голову вперед и по беглому взгляду на дорогу пытаюсь понять, где мы.
– Понял…
Айден часто оглядывается назад, проверяя наличие погони, но, к счастью, там никого нет. На середине пути нас встречают машины личной охраны отца. Джексон, Ноа и Лиам пересаживаются в самую быструю, а мы с Айденом остаемся во внедорожнике. Его в любом случае нужно перегнать домой, а потом и в мастерскую.
И я отчаянно верю, что в этом всем будет смысл.
Глава 40. Сломанный механизм
Когда мы подъезжаем к дому, рассвет уже целиком высветляет небо. На крыльце я замечаю двух мужчин в простой одежде, но у каждого в руках имеется по чемоданчику с эмблемой частной клиники. Отец вызвал врачей и заплатит им за молчание в том числе. В голову лезут жуткие мысли: если врачи не справятся, о трупе они тоже будут вынуждены молчать?..
Мое сердце разрывается от тревоги за Джексона, но все, что я сейчас могу сделать, это ждать. Двое телохранителей доносят его до дверей дома и исчезают внутри вместе с врачами и моим отцом.
На улице становится еще холоднее, чем ночью, и когда я выхожу из машины, тело снова охватывает лихорадочной дрожью. Позади себя слышу тихое шуршание расстегиваемой молнии – и парой секунд позже на мои плечи опускается ветровка Айдена. Она еще теплая. Я закрываю глаза, на какое-то время просто слушая умиротворенный шум леса, возвышающегося вокруг территории особняка.
Если бы не Айден, мы бы оттуда не ушли. Я понимаю это, и сумбурный коктейль эмоций в моей груди полнится все новыми красками.
Однако Айден всех этих противоречий явно не испытывает. Во взгляде телохранителя покоится облегчение и… горькое, сокрушительное смирение. Айден явно рад, что я так или иначе узнала правду, но при этом прекрасно понимает, какие чувства я теперь испытываю к нему самому. Понимает, какая пропасть разверзлась между нами.
Я смотрю Айдену в глаза и вижу в них тоскливую готовность к моей ненависти. Вижу опустошенное смирение перед моим отторжением. Мое сердце грозит в любой момент сорваться от тяжести. Мне физически плохо от эмоций, которые я испытываю, и все же тихо выдыхаю, смотря Айдену в глаза:
– Ты молчал все это время.
Мои слова – обвинение. Вызов, брошенный к его ногам.
– Да.
Айден не пытается оправдываться или отрицать. Он честен, как всегда. Даже умалчивая правду о делах моего отца, на все мои вопросы телохранитель отвечал так, чтобы не соврать и при этом не нарушить условия договора с нанимателем. Айден делал ровно то, что должен был. Он идеален до скрипа зубов, и глухой гнев, затаившийся в сердце, становится отравой только для меня одной.
От воспоминаний нашей близости больно так, словно меня всерьез предали. Как можно было отвечать на поцелуи, позволять себе все эти прикосновения, но при этом таить за спиной вот такую информацию о делах моей же семьи? Парадоксально, но Айден знает моего отца куда лучше его собственной дочери. Я оторвана от своей семьи и все так же далека от нее, как и раньше.
– Мне очень жаль, – тихо произносит он.
Не могу ненавидеть этого человека или злиться на него. Но мне так плохо, что нечто темное внутри жаждет, чтобы Айден исчез. Поэтому я отдаю ему ветровку – точнее, упираю ее в грудь телохранителя и держу, пока он не берет вещь в руки, а после разворачиваюсь и быстрым шагом направляюсь в дом. На этот раз телохранитель за мной не следует.
Почему-то руки словно застыли в мгновении, когда я упрямо прижала скомканную ветровку к его груди. Я чувствую тепло его тела на кончиках пальцев, хотя вокруг так холодно.