К этому времени за окном уже опустилась глубокая ночь, но мой режим сбит до такой степени, что я чувствую себя вполне комфортно, а Софи и вовсе рада сохранению ритма с другого конца света. Мы лежим на моей кровати в окружении подушек, еды и оберток от снеков, а на полу сиротливо стоят пустые банки из-под энергетика и газировки.
Я в тишине жду, пока Софи переварит всю полученную информацию и выстроит перед собой общую картину всех этих безумных событий.
– Если бы я не увидела того подстреленного смуглого красавчика, я бы решила, что ты бредишь, – роняет Софи задумчиво. – Военные, торгаши оружием… и ты с ребятами среди всего этого.
– И за это я себя сожрать изнутри готова. Они все пережили черт пойми что из-за того, во что я их втянула…
Мне прилетает крепкий удар ладонью по заднице. Я вскрикиваю в подушку и тут же переворачиваюсь на спину, чтобы избежать новой атаки.
– Имей совесть! – гневно отчитывает меня Софи. – Что ты могла предотвратить из всего этого? Ты что, требуешь от себя дар экстрасенса, чтобы всех от всего заранее спасти?
Я на всякий случай прокладываю между нами оборонительную преграду из подушек и бормочу лживое «да нет, конечно, нет». Однако Софи хватает подушку из-под своей спины, перелезает через возведенное укрепление и начинает обрушивать на меня удары подушкой. Сквозь хохот я пищу:
– Все-все, хватит!
– Ты не представляешь… – выдыхает она между ударами подушкой, – как сильно… мне не хватало возможности… бить тебя… за каждый твой приступ… самобичевания!
Софи успокаивается только минутой позже, когда устает. Сопя, как разгневанный ежик, этот ураган из кудрей и запаха цитруса тянет меня за руки и заставляет принять сидячее положение.
– Ну-ка, вставай, – вдруг говорит она. – Собирайся.
Я приподнимаю бровь, не спеша исполнять требование без объяснений. Софи закатывает глаза и терпеливо поясняет:
– Тусить едем. Проветриться тебе надо, понимаешь? Заодно покажешь этот ваш… Сиэтл.
Не лучшее время для развлечений. Но возможно Софи права, и именно это сейчас и нужно, чтобы не провалиться обратно в состояние морального хаоса. Помедлив, я вздыхаю:
– Боюсь, с этим могут быть трудности. Ко мне тут в надзор теперь и начальник папиной охраны затесался…
Софи смеряет меня пронзительным взглядом.
– Кто ты и что сделала с Шелл?
Ее требовательный вопрос заставляет меня задуматься. Не столь уж он и шутливый.
Мы смотрим друг на друга, безошибочно угадывая план дальнейших действий. Я бросаю быстрый взгляд в сторону двери, давая понять, что охрана наверняка стоит прямо по ту сторону. И тут же мы с Софи одновременно поворачиваем головы к окну. На моих губах мелькает хитрая улыбка, а вот подруга скалится в предвкушении.
– Погоди, – спохватившись, я останавливаю Софи, уже направившуюся к «выходу».
– Ну что такое?
– Я знаю, кто поможет нам в городе.
Я достаю телефон и с улыбкой набираю номер Сэм.
Наверное, когда тебя посреди ночи настойчиво трогают за плечо и грудь – я восхищаюсь бесцеремонности и хитрости Софи, – и при этом противный знакомый голос бубнит над ухом что-то про машину, это явно не лучшее пробуждение.
Джексон тихо матерится на испанском и умудряется, едва подняв руку из-под подушки, зарядить ею по лицу Лиама. Софи убирает ладонь от плеча Джексона и пытается скрыть хихиканье. Сверкающими глазами она наблюдает за почти проснувшимся парнем и не скрывает своего умиления. Ноа закатывает глаза и наклоняется к Джексону, чтобы спокойно и вкрадчиво уведомить:
– Мы забираем твою машину и катим посреди ночи тусоваться. Без тебя.
Джексон моментально открывает глаза. С трудом приподнявшись и сморщившись от этого движения, он прищуривается и оглядывает всех нас по очереди и особенно сильно мрачнеет при виде Софи.
– Ты кто? – напряженно спрашивает Джексон.
– Привет, – произносит Софи одновременно с ним и лучезарно улыбается, помахивая рукой. – Я Софи Роу, та самая лучшая подруга вашей мамы-волка.
На моей памяти Джексон еще никогда не выглядел настолько сбитым с толку. Он смотрит на Софи, как на дикарку, а она все так же ярко улыбается, что заметно даже при выключенном свете гостиной.
Прошло не больше нескольких суток после ранения. За это время Джексон уже несколько раз поднимался и даже смог сделать несколько шагов без посторонней помощи, отчего меня распирает гордость за друга.
– Так можно ведь взять тачку? – Лиам нависает над подлокотником дивана, на котором лежит голова Джексона.
Он потирает лицо ладонью и осторожно поворачивается на бок, отворачиваясь от нас и ворча:
– Да валите вы куда хотите… дайте поспать.
В любой другой ситуации он ни за что не пропустил бы нашу поездку. Я вздыхаю, старательно отгоняя острое чувство вины и тревоги. Лиам роется в карманах безрукавки Джексона, висящей на спинке дивана. Достав заветные ключи, он любовно поглаживает их и шепчет:
– Мы будем осторожны, обещаю.
В его словах отчетливо скользит непроизнесенная частица «не».
Эта ночь принадлежит нам.
Огромный Ford несется по дороге, погруженной в предрассветный сумрак. В салоне здоровяка грохочет музыка. Мы с Софи высовываемся из панорамного люка на крыше и громко выкрикиваем слова песни I’m Good[6]. Я отчаянно вживляю их в себя, словно они могут осесть прямо в моих легких.
Мы держим обратный путь из Сиэтла уже больше часа, поскольку каждый из нашей компании по очереди требует остановить машину. Алкоголь кружит мне голову, дарит телу лживую легкость и невесомость. Ребята точно сбиты с толку уровнем моего отчаянного веселья. Лиам – организатор любых наших тусовок, чувствует внезапную смену лидера. Софи стремится достичь моей кондиции и успешно с этим справляется, но ей, впрочем, и не нужно заставлять себя веселиться. Она создана для этого. А вот Ноа, сидя за рулем как единственный трезвенник, весьма отчетливо демонстрирует испытываемый им испанский стыд.
Никто из них не понимает на все сто, насколько мне необходима эта ночь.
Как сильно я хочу на самом деле быть такой.
Как сильно хочу быть в порядке.
Всю эту ночь мы провели в Сиэтле. Я помню ее фрагментами – яркими, кислотными и громкими, полной нашей музыки. В одном из местных баров Сэм устроила для нас самую настоящую тусовку. Она позаботилась о том, чтобы найти хорошее и безопасное место, заказала для нас столик в стороне от других и попросила барменов приглядывать за нами и нашими напитками. Я вливала в себя все, что она мне предлагала, просто чтобы перестать думать.
И чтобы перестать неосознанно искать взглядом мужчину в черном пиджаке.
Телохранители отца начали таскаться за нами с того момента, как только мы отъехали от особняка. Присутствие двух сопровождающих никого не удивляло – но и все мы, мягко говоря, уже не были против. После всего, что произошло, даже я готова терпеть присутствие двух жутковатых молчаливых мужиков где-то неподалеку. Я смутно помню, как Лиам пристал к одному из них и пытался заставить выпить, и только Ноа смог оттащить нашего эксперта по тюнингу от бедолаги. Кажется, Сэм танцевала вокруг второго телохранителя, но стоит отдать мужчинам должное, они не поддались ни на одну провокацию нашей шумной компании.
Сэм и Софи неплохо поладили между собой. Эти двое, напившись, представляют серьезную угрозу барам – в этом мы убедились опытным путем. А когда до нужного состояния дошла и я, наше трио стало причиной преждевременного закрытия одного из таких заведений. Даже Лиам и Ноа не были нам нужны, чтобы стать настоящими бедами на головы местных работников. Зато в баре, вместо обычной танцевальной музыки из ремиксов попсы, почти целый час грохотал грязный, гаражный фонк.
Из воспоминаний меня вырывает резкий тошнотворный позыв. Софи замечает мое состояние и неловко ныряет обратно в салон внедорожника, чтобы попросить Ноа сделать аварийную остановку. Я тоже опускаюсь вниз и почти сталкиваюсь со спящей Сэм. Ого… а мне казалось, она уехала домой. Ну, не важно. Особняк… тоже дом.
Ох. Как же тяжело.
Когда Ноа останавливает Ford на пыльной обочине, я не могу даже выбраться из салона. Софи принимается помогать мне, тихо хихикая, но я вообще не в состоянии что-либо сделать. Машина телохранителей тормозит неподалеку, и эти два солдатика тоже выходят подышать. А точнее, продолжают не сводить с нас глаз. Меня вдруг одолевает вспышка ленивого гнева. Неужели они хотят убедиться, что я безопасно проблююсь?
Но нет. Все еще хуже.
Один из них, тот самый начальник охраны, принимается помогать мне вылезти из машины. Софи сквозь смех благодарит мужчину и красноречиво указывает в сторону молодых зарослей кустарника. Честно говоря, я бы легла спать прямо здесь. А что? Под светом звезд, в прохладе ночи… так романтично.
Айден.
Эта болезненная мысль молотом ударяет по сердцу, а моя яростная попытка ее заглушить – по бедным вискам.
Перебравшись через крепко спящую Сэм, я наконец выбираюсь наружу и тут же, как тряпичная кукла, просто складываюсь в руках телохранителя. Он крепко держит меня поперек живота, но тем самым делает только хуже. Ноги отказываются слушаться, но я уверена, что просто нужно немного времени, чтобы прийти в себя.
– Надеюсь, Фланагану доплачивали за все это… – бормочет начальник охраны так, будто бы я не слышу его.
А я слышу.
И я, видят звезды, может не совсем в форме, но мой кулак все еще крепок. Я так быстро и неожиданно для него пытаюсь ударить мужчину по лицу, что он едва успевает увернуться. Софи вскрикивает от испуга и тут же хохочет, приговаривая, чтобы я вела себя тише, а Лиам начинает скандировать мое имя, как самая азартная чирлидерша.
Начальника охраны спасает только то, что меня слишком сильно тошнит. Упрямо вырвавшись из его рук, я добредаю до кустов и нагибаюсь вперед, наконец-то очищая бедный желудок, повидавший за сегодняшнюю ночь ужасное количество спиртных смесей.