– Это не вопрос, мистер Брукс. Можете ехать обратно.
Похоже, терпение Клиффорда стремительно подходит к концу.
– Ты ничего не перепутал, Фланаган? – сдерживая рычание, произносит он. – Кого ты из себя возомнил? Мне напомнить, что тебя официально уволили и ты не имеешь никакого права находиться рядом с объектом?
Еще немного, и между ними начнут сверкать молнии. Я со вздохом разворачиваюсь, подхожу к Айдену и останавливаю его прикосновением к предплечью.
– Я поеду домой с Клиффордом, – тихо произношу я.
Айден смотрит на меня так, словно вокруг нет никого и ничего – настолько внимательно и сосредоточенно. Отпустив его руку, я добавляю:
– Останься здесь, пожалуйста. Ребятам может понадобиться помощь, если сюда нагрянут новые владельцы или полиция.
Несмотря на мои опасения, Айден легко кивает. Только сейчас, на этом маленьком примере, я осознаю, что мое слово – все еще закон для него. Мне вдруг хочется крепко обнять его и сказать, что…
Что? Какие слова, собранные в комочек, так рвутся из моей груди, что даже я не понимаю, как они звучат?
Похоже, я просто слишком сильно устала. Покачав головой, прислоняюсь щекой к груди Айдена, а бывший телохранитель приобнимает меня одной рукой – осторожно и ненавязчиво. Знал бы он, как сильно мне хочется просто укутаться в эти объятия целиком.
– Увидимся, – улыбаюсь я устало, отстранившись от груди Айдена.
Его губы трогает улыбка, которую различить могу, наверное, только я. И видят звезды, почти готова их коснуться.
Но Клиффорд ждет. Я чувствую его презрительный взгляд, прикованный к нам, и поворачиваюсь к нему с вызывающей улыбкой.
– Погнали, что ли, – усмехаюсь тихо и невесело.
Огромный паркетник кажется мне столь же непривычным, сколь и неудобным. От накопившейся усталости я даже не замечаю, как проваливаюсь в сон. Мистер Брукс не мешает мне ненужными разговорами или попытками отчитать за побег, и в целом, в те моменты, когда я открываю глаза и поглядываю на начальника охраны, он выглядит скорее уставшим, нежели возмущенным. Сварливый шепоток совести скользит по моей голове, и обещаю себе извиниться перед работником отца, когда мы приедем. Возможно, стоит сделать это прямо перед папой.
Я лениво подмечаю знакомые объекты по обеим сторонам дороги, как некие контрольные точки: вот старенькая заправка, подсвеченная среди пустыря, вот чья-то семейная крохотная ферма с покосившимся амбаром, вот магазинчик продуктов, работающий круглосуточно…
Когда это происходит, я пребываю в дреме.
Из сонливой темноты меня вырывает ощущение резкого торможения и визг шин. Я резко открываю глаза, но жуткий грохот заставляет меня почти сразу же снова их зажмурить. Удар руками о переднее сиденье оглушает меня – инерцией отдается в плечи и грудную клетку. Все вокруг крутится в адском калейдоскопе, и я не понимаю пространство, в котором нахожусь, меня бросает из стороны в сторону. Сразу в нескольких точках тела вспыхивает боль, в которой я тону и не слышу даже грохота и скрежета металла.
Глава 46. Облава
Меня спасает только крепкий ремень безопасности. Именно он, впиваясь в тело, удерживает меня в перевернутом салоне машины.
Я тихо скулю и пытаюсь преобразовать жалкий звук в крик, чтобы позвать помощь, но мне не хватает сил. В голове набатом стучит одна-единственная мысль: телефон. Мне нужно добраться до него.
Тело отказывается меня слушаться. Трясущимися руками я касаюсь карманов джинсов, но там пусто. Дыхание спазмами давит грудь, мысли путаются. Цепляюсь пальцами за замок ремня безопасности, отстегиваю его и сваливаюсь на крышу машины. Глухая боль отдается во всем теле, моему зрению мешает что-то липкое и горячее, чем покрыт лоб и частично брови.
На переднем сиденье я различаю размытый силуэт мистера Брукса. Мужчина не двигается, а его голова неестественно лежит на плече. Верхняя дуга каркаса машины вдавлена внутрь с его стороны, сработавшая подушка безопасности залита кровью. Я пытаюсь открыть дверь, но она деформирована настолько сильно, что ручка даже не прожимается.
А потом я слышу шаги. Мое сердце успевает поддаться надежде, что проезжающий случайный водитель заметил аварию и уже спешит на помощь.
Но этим ранним утром на дороге был совсем не случайный водитель. Может, я не так давно знаю Брукса, но этого достаточно, чтобы понимать: он точно не уснул бы за рулем. Авария подстроена специально.
Незнакомец молча, никак не реагируя на мои рыдания, обходит машину спереди и останавливается около водительской двери. Он просовывает руку через разбитое стекло и проверяет пульс на шее мистера Брукса. Убедившись, что водитель погиб, незнакомец убирает руку и вытирает ее о джинсы.
Я не могу осознать, что Клиффорд мертв. Трясу его за плечо трясущейся рукой и плачу, хриплю вместо крика.
Дверь с моей стороны со скрежетом открывается, чьи-то руки вытягивают меня наружу. К счастью, я почти сразу же теряю сознание и не помню, как оказываюсь в чужой старой машине.
Я не знаю, где мы едем – пейзаж за окном абсолютно незнаком. Голова раскалывается на части, почти все тело отзывается глухой и ноющей болью. Мои руки связаны за спиной, и я с трудом нахожу положение, в котором все это можно хоть как-то терпеть.
В машине нас трое. Водитель, которого я видела, и еще один урод в похожей одежде. У обоих лица скрыты черными полумасками, а их глаза не говорят мне ни о чем. Я не знаю этих людей. Пока старая машина пробирается по проселочной дороге, пытаюсь прикинуть, кто может стоять за столь наглым похищением.
В общем-то, с учетом работы моего отца, кто угодно.
Меня вдруг распирает нервный смех. Мужчина на переднем пассажирском сиденье тут же гаркает:
– Заткни пасть!
А я задыхаюсь от смеха и ничего не вижу от слез.
Машина останавливается возле неприметного амбара с дырявой крышей. Мужчина с переднего сиденья первым выходит из машины и открывает дверь с моей стороны. Я опустошенно смотрю перед собой и игнорирую приказ выйти. Тогда он хватает меня за волосы и тащит прочь из салона развалюхи, но я даже не вскрикиваю. Только зажмуриваюсь и плетусь за мужчиной.
– Эй-эй! С девушкой можно поласковее.
Этот голос кажется смутно знакомым. Он эхом отражается от стен амбара, когда меня доводят до дверей.
Наемник останавливается, отпускает мои волосы, и я наконец поднимаю голову. Сначала тонкая фигура молодого человека не затрагивает ни одной ассоциации в моей голове, однако, когда глаза привыкают к полумраку, я узнаю его.
Джинхо приветливо улыбается мне и лукаво протягивает:
– Тебя нехило потрепало.
Если за похищением стоит именно он, то все это сделано только ради глупой и абсолютно несправедливой мести Айдену. И из-за этого погиб абсолютно невиновный человек.
Джинхо уверен, что его мать умерла именно по вине телохранителя. Этот юноша ослеплен своим давним горем так, что не способен принять простую истину: виноват каждый член его семьи, включая его самого, но никак не телохранитель, сделавший все, что требовал от него профессиональный долг.
– Подождите снаружи, господа, – кивает Джинхо двум наемникам, и один из них стягивает маску и шумно сплевывает на пол. Джинхо слегка морщит нос от отвращения.
Когда наемники уходят, он снова улыбается мне крайне любезно. Чуть наклонившись, он заговорщицки шепчет:
– Жуткие ребята, да? Сам их опасаюсь, хоть и плачу им деньги. – Заметив, как я отстраняюсь, он выпрямляется и перестает нарушать мое личное пространство. – Располагайся поудобнее. Нам с тобой предстоит провести немало времени. Ах да…
Джинхо вспоминает то ли про связанные руки, то ли про состояние в целом, и заботливо доводит меня до старых брошенных покрышек, на которые помогает сесть. Он обходится со мной так аккуратно и по-джентльменски, что я решаюсь на безумный и абсолютно идиотский поступок: я пытаюсь спрыгнуть, чтобы толкнуть его.
Но Джинхо даже не приходится что-либо предпринимать. Мой организм все делает за него. Сокрушительная волна темноты обрушивается на меня, словно молот. Едва вскочив, я почти сразу же оступаюсь, падаю на пол и даже не чувствую боли. Еще пытаюсь сопротивляться приступу, когда онемение охватывает затылок и позвоночник. Двигаться становится все тяжелее, но я упрямо пытаюсь открыть глаза, чтобы держать Джинхо в поле зрения.
– Эй? – доносится до меня его голос отдаленным, приглушенным шумом. – Ты чего это?
На его лице царит замешательство и легкий испуг. Зажмуриваю глаза и не понимаю, отключаюсь или все-таки нет. Когда я снова смотрю на Джинхо, он находится намного ближе. Убедившись, что я в сознании, он поднимается с корточек.
– Напугала ты меня, раньше времени умирать не надо, – бормочет парень. Я слышу, как он роется в карманах и снимает экран телефона с блокировки. – А вот теперь можно сделать фото…
С трудом поворачиваю голову в его сторону и смотрю на Джинхо со всем своим несломимым вызовом. Я смотрю на ублюдка, как на дерьмо под ногами, хотя ситуация предполагает ровно обратное.
– Отлично, – улыбается он и что-то долго делает в телефоне.
Нетрудно догадаться, что Джинхо отправляет Айдену текстовое сообщение с приложенной фотографией. Он тихо и задумчиво произносит:
– Знаешь, мне пришлось долго следить за вашей семейкой.
По спине пробегает мороз. Я вспоминаю, как мы заметили подозрительный пикап. Не хочу думать, сколько еще подобных слежек мы просто не смогли обнаружить.
– Пришлось общаться с людьми, собирать информацию. – Джинхо морщится, наконец убрав телефон в карман. – Как крот в дерьме… У твоего отца такое гадкое окружение, если честно. Как хорошо, что некоторые были готовы к сотрудничеству за мелкие услуги.
– Ты понимаешь, что тебя посадят? Если не застрелят раньше.
Джинхо смотрит прямо перед собой и отвечает не сразу.
– Понимаю, – вздохнув, он хмурит брови. – Я бы сыграл красивее, честно. Но приходится обойтись простой местью.
– Что она тебе даст?