Шум доносится из основного помещения бара. Похоже, Айдена сюда пытаются не пустить.
– Говори, говори! – вопит Пит мне в лицо, рыдая.
Он снова пытается ударить, но я уворачиваюсь и что есть сил толкаю парня на ящики. Пит кубарем перекатывается через них и с трудом приподнимается. У меня появляется шанс сбежать.
И только теперь я понимаю, перед каким выбором становлюсь. Если сбегу сейчас, Пит не получит информацию и мастерская с этим чертовым экзоскелетом будет не в такой опасности. Но при этом… что будет с самим Питером? В последнее время жизнь слишком часто демонстрировала мне человеческую жестокость, чтобы я наивно полагала, будто бы Габриэль Уилсон не станет всерьез вредить своему сыну.
Смотря на состояние Пита, я верю, что дело может закончиться смертью. Но если остановлюсь, погибнуть может больше людей.
Поэтому я срываюсь с места и направляюсь к двери.
Питер успевает схватить меня за ветровку. Ткань с треском рвется, я задеваю ногой какой-то предмет, и после резкой остановки бью локтем с разворота. Пит находится в том состоянии, что даже не чувствует боли, поэтому не отступает.
– Назад! – рявкает Айден позади нас, у двери.
Питер перехватывает меня поперек туловища и вжимает кончик лезвия ножа мне под челюсть. Я застываю, поскольку еще немного, и сталь разрежет кожу.
– Ты, – выдыхает Питер, тяжело дыша и смотря на Айдена. – Скажи, где скелет. Я уверен, ты знаешь! Просто назовите место!
Телохранитель держит его на прицеле. Я смотрю на дуло пистолета и зажмуриваюсь. Лезвие ножа прокалывает кожу. От того, насколько медленно происходит разрез, еще больнее. Рывком подаюсь в сторону, но Питер сжимает меня крепче и рассекает мне кожу вдоль челюсти. Я вскрикиваю и тут же слышу голос Айдена:
– Мастерская. Ваша мастерская.
Питер отпускает меня так резко, что я по инерции скатываюсь на пол. Вскочив на ноги, почти подлетаю к Айдену и оказываюсь в кольце его рук.
Питер судорожно пишет что-то в телефоне. Зря я надеялась, что он хотя бы помедлит, прежде чем подвергать наших ребят опасности. Боже, лишь бы там уже никого из них не было…
Айден хватает меня за руку и выводит прочь из бара. По пути через главное помещение я стараюсь не смотреть на лежащих на полу охранника и бармена. Надеюсь, они живы.
Только когда мы быстро садимся в машину, меня начинает трясти от пережитого. Айден поворачивается и осторожно касается ладонями моего лица, заставляя посмотреть в глаза телохранителю.
– Где болит? – Он окидывает меня пристальным и тревожным взглядом.
Я отрицательно покачиваю головой, слегка отстраняясь от его рук ради воздуха.
– У тебя кровь.
Айден быстро достает из бардачка антисептические салфетки и прежде, чем я успеваю понять, в чем дело, он осторожно прижимает ткань к моей шее.
– Нужно позвонить папе…
– Да, я знаю. Сейчас.
Айден прижимает мою руку поверх салфетки и только потом хватается за телефон. Он начинает звонок, попутно выезжая с парковочного места.
Папа слушает краткий рассказ телохранителя молча. Только когда Айден замолкает, я слышу, как в его гарнитуре эхом отдается шум – словно папа смел со стола все, что там было. Он что-то быстро говорит Айдену, а затем звонок прерывается.
– Мистер Мэйджерсон едет туда.
– Мы тоже.
Айден кидает на меня быстрый пристальный взгляд.
– Я не повезу тебя в опасное…
– Заткнись, Фланаган, – выпаливаю я отчаянно, а не гневно. – Просто веди машину. Это я подала идею перевезти скелет в мастерскую. Не прощу себе, если там остался кто-то из моих ребят.
Глава 50. Дыхание
К зданию мастерской мы подъезжаем тихо и медленно, опасаясь привлекать ненужное внимание.
Я отчего-то знаю, что прямо сейчас все это наконец-то закончится. Вся череда кошмаров, которым самое место в ночном бреду, подойдет к концу. Надеюсь, что он будет хорошим.
Мы приближаемся к черному входу окольными путями, продираясь сквозь высокую траву. Айден первым заглядывает внутрь и спустя несколько секунд тишины дает мне знак следовать за ним.
Внутри тихо. Это внушает надежду: мои ребята так не умеют. Даже думать не хочу, что эта тишина может быть мертвой.
Айден хватает меня за плечо и осторожно давит вниз, заставляя пригнуться. На корточках мы ныряем в укрытие за сложенными друг на друга бочками. Прислушавшись, я различаю голоса впереди.
– Я в тупике, Артур. Понимаешь? Эта шлюха хочет отнять и сына, и половину всего, что я имею! Все, что появилось у нас только благодаря мне. Мне нужны деньги. Понимаешь? Я нашел покупателей, показал им Armstrong, и это все при тебе же! И что в итоге? Ты не даешь проекту закрыться, даже когда он умирает! Я пообещал, что Armstrong будет у них к концу месяца, а ты носишься с этим дерьмом, пока я вынужден прятаться, как поганая мышь, чтобы меня не нашли заказчики!
– Продажа покупателю была запасным вариантом, Габриэль, – доносится тихий голос папы. – Я не создавал Armstrong как продукт для сбыта на черный рынок. И проект не умирал. Это ты пытался его саботировать и преждевременно пообещал не тем людям.
Я цепляюсь за руку Айдена. Мы проскальзываем между стеной и лестницей, ведущей на второй этаж, и замираем в укрытии дивана. Я выглядываю вперед и холодею от увиденного.
Установка с экзоскелетом занимает почти весь восточный угол мастерской. Все пространство отдано платформе, на которой с помощью металлических конструкций и тросов закреплен Armstrong. Перед ним, прямо у стационарного компьютера, стоит Габриэль. Его лицо сквозит презрением. Папа находится чуть в стороне и вынужден держать руки поднятыми, поскольку на него направлены сразу несколько пистолетов. Телохранители отца держат на прицеле сотрудников Уилсона, попадающих в поле зрения, а те в ответ держат на мушке наших. Патовая ситуация.
Габриэль и папа стоят друг напротив друга. Бывшие друзья, бывшие коллеги. Как много связывало их на протяжении всех этих лет? Каково это, стоять перед столь знакомым человеком и осознавать, что уже долгое время он без зазрения совести гадит тебе на порог?
Я с ужасом замечаю позади папы Шарлотту. Она держится предельно спокойно, словно не в первый раз оказывается в настолько накаленной обстановке.
– И это все равно не выход. Необязательно было копать под меня и пытаться подставить. Ты мог просто обратится ко мне за помощью.
Габриэль горько смеется.
– Да? За помощью в размере пары миллионов долларов? Долг ради долга. Я и так служу тенью в твоем свете, Мэйджерсон, а становиться еще и твоим должником – это более, чем просто унизительно.
– Мы ведь из многих трудностей выкарабкивались, – терпеливо поясняет папа, – и всегда действовали сообща. Я мог бы помочь не только деньгами, но и всем, что знаю сам. Не было никакой необходимости саботировать Armstrong.
Я не свожу взгляда с Габриэля. Представляю, какие эмоции охватывают его, когда он начинает понимать: все, что он натворил, того не стоило. Думает ли этот человек о своем сыне, которого довел до состояния шока?
– Давай поступим так, – спокойно говорит папа, будто всерьез держит все под контролем, – я прикажу своим людям опустить оружие, а ты сделаешь то же самое. А потом мы сядем и спокойно поговорим. Нет нерешаемых проблем, Габриэль. И я все еще готов тебе помочь.
Айден прислоняет меня к своей груди. Шепотом, едва слышным, он произносит мне на ухо:
– Никого из ребят здесь нет. Нужно уходить.
– Да как мы можем… – шепчу я так же тихо и возвращаю взгляд на Габриэля.
– Ты так горел мечтой привести Armstrong к своему идеальному будущему. Космос, исследования… детский лепет, Артур. Этот проект закрыли бы после первого года полевых испытаний. Но я покажу тебе, чем он мог стать на самом деле.
– Габ, давай без глупостей, – пытается быстро проговорить папа, но Уилсон опережает его.
Он нажимает на клавиатуре всего одну клавишу, прислоняется спиной к раскрытому экзоскелету и вздрагивает, когда соединение активируется. Металлические пластины с гудением съезжаются на теле мужчины.
Отец громко приказывает:
– Назад! Всем назад, на выход, живо!
Когда Габриэль парой движений срывает тросы, удерживающие экзоскелет, и с шумом спрыгивает с платформы, приказа отца слушаются даже наемники Уилсона.
Трусы.
Габриэль швыряет в сторону папы и Шарлотты первое, что попадается под руку – оборванные, тяжелые тросы. Он кидает их так, словно они совсем ничего не весят, но от удара по ногам и спине отец падает. Шарлотта тут же пытается помочь ему подняться, а Габриэль быстрыми шагами приближается к ним.
– Нужно отключить, – выдыхает Айден. – Доберись до компьютера, я отвлеку его.
Никаких «не суйся» или «мы уходим». В это мгновение я люблю Айдена на один процент больше, чем раньше. Он знает, что я не брошу здесь свою семью. А еще… теперь, если не остановить Уилсона, мы все равно можем живыми не уйти.
Одновременно с тем, как Айден выхватывает пистолет и покидает укрытие, я бросаюсь бегом к своей цели. Слыша жуткие звуки драки, лязг металла и вскрик отца, заставляю себя не оборачиваться. Я не вижу ничего, кроме монитора, и лишь вздрагиваю от грохота выстрелов.
Что, если экзоскелет пуленепробиваемый? Надеюсь, что нет.
Я добегаю до компьютера и судорожно жму на кнопку Esc, а мышкой кликаю на всплывшее окно: «Отключить?»
– Папа!
Я едва ли не вымираю, услышав этот голос.
Питер.
Нет, господи, пожалуйста.
Я резко поворачиваюсь назад и успеваю увидеть, как Габриэль останавливается возле лежащего на полу Айдена. Телохранитель, зажмурившись, приподнимается на коленях, но пистолет слишком далеко – его выбили. Шарлотта пытается оттащить папу в укрытие, но его нога безвольно волочится.
В это мгновение я всей душой ненавижу Уилсона.
Если бы не скелет, Габриэль в жизни не смог вывести Айдена из строя. Когда это ужасное создание сильно дергается от внезапного отключения, ублюдок Уилсон выпадает из раскрывшегося экзоскелета. Питер, застыв, не может пошевелиться.