ий. Сейчас он тоже не вмешивался, с легкой усмешкой наблюдая за нашей с Гортензией словесной дуэлью.
— Знаю. Помню. Все помню, — я кивнул. — И — до сих пор — считаю игру занятием, совершенно не совместимым с моралью.
— Видишь ли, Матонви… — Игрок отхлебнул из бокала (кажется, там было шампанское) и взглянул на меня, сверкнув глазами. — У Добра не всегда есть выбор. Если они прекратят играть по моим правилам — я начну раскручивать игру единолично. Думаю, ты достаточно хорошо представляешь, что тогда начнется.
— Ты хитро все сделал, — согласился я. — Но сколько уже идет игра? Неужели за эту вечность у Добра не было шанса изменить ситуацию? Они тоже явно получают от нее удовольствие… Возможно, не отдавая себе об этом отчета, но все-таки.
— Тоже верно подмечено, — кивнул Игрок. От его спокойствия и уверенности в себе мне было не по себе. Честно говоря, тот факт, что силы Добра (а также силы третьей стороны) так просто сидят и пьют шампанское с тем, кто… Короче, этот факт меня действительно смущал. Но я предпочитал об этом вслух не говорить (Игрок все равно прекрасно знал о моих чувствах, но тоже делал вид, что ни о чем не догадывается), да и немного успокаивало то, что в это же самое время этого же самого Игрока бьют и преследуют другие представители Добра. А что до Гортензии… Может быть, я и впрямь слишком строг к ней? У Добра все зиждется на иерархии и дисциплине; так виновата ли она в том, что ей досталась именно такая должность? Пожалуй, не слишком.
— Ладно, — я успокаивающе поднял руки. — Я здесь действительно не за этим.
— Ты здесь затем, чтобы сообщить мне о том, что поломал мои планы сообщить компании все в строго определенный момент? — язвительно откликнулась Гортензия. А может, я и поторопился оправдывать ее…
— И это — тоже нет, — начинать обмен колкостями заново решительно не хотелось. — Мне, как ты прекрасно знаешь, нужна информация по этой игре. Если уж я принял в ней участие — то не стоит ограничиваться одним этапом.
— Умно, — кивнул Игрок. — Но все, опять-таки, зависит от того, что ты уже знаешь и что ты уже предпринял.
— Я привел детей в Антрум. — я указал пальцем на фигуру твари. — Если вы подзабыли, я там провел достаточно долгое время. Пытался выяснить, откуда это вот чучело взялось и как его вернуть в родное измерение.
— И ты еще обвиняешь нас в манипуляции и нарушении морали?! — Игрок хохотнул. — Стравил демона и четверку детей и строишь из себя моралиста?! Ну ты и даешь, Матонви!
— Действительно. — Гортензия тоже сдержано улыбнулась. — Что ты им там наговорил?
— Пообещал вывести в исходный пункт в случае победы, — я старался не обращать внимания на подколки, но голова уже побаливала, — и я, в отличие от некоторых, сделал что-то для помощи детям. Что-то более реальное, нежели явления во сне и загадки.
При упоминании загадок Игрок с Гортензией — как в унисон — нахмурились. Они тоже не любили эту тему.
— То есть ты хочешь сказать, Матонви, что им нужно было выдать четкие инструкции, вплоть до каждого действия? — все так же холодно поинтересовалась Гортензия, взяв со столика пару виноградин.
— У игры есть свои правила. — Игрок весомо кивнул. — Даже я их не нарушаю. А если уж я не нарушаю каких-то правил — эти правила стоит, по меньшей мере, уважать.
— Ага. Учитывая, что ты же их сам и выдумал, — парировал я.
— А когда это меня останавливало, Матонви? — Игрок выглядел бесстрастным. — Нет, прелесть игры именно в твердом и неукоснительном исполнении установленных правил. Иначе же…
— Начнем с того, что лично я не вижу в игре никакой прелести.
— Отнесем это к твоему дурному вкусу, Матонви. — Игрок махнул рукой. — Но это не столь важно. Важно то, что, вмешавшись слишком сильно, зайдя слишком далеко, ты можешь вынудить нас изменить твой статус. Ты ведь этого не хочешь?
— Изменить статус, Игрок? — я вопросительно посмотрел на демона. — Что ты под этим подразумеваешь?
— Нам надоело, что ты и другие маги любят слишком много на себя берут. — Игрок отхлебнул еще из бокала. — Вы часто вмешиваетесь в игру, путаете все, делаете, что вам заблагорассудится… Обычно я только за, как ты знаешь, хаос — это мое хобби. Но — это исключение.
— Именно. — Гортензия махнула узлом на макушке. — Я первой предложила ввести новое правило, если тебе интересно. Отныне, если тебе захочется изменить что-то в игре без нашей на то санкции — ты превращаешься из стороннего наблюдателя в ее нового участника.
— А как же возможность вмешаться в качестве третьей стороны? Или вы скажете, что отменили ее?
— Только при нашем обоюдном разрешении, — хором и чуть ли не нараспев процедили Гортензия и Игрок.
— Отлично, — я пожал плечами. — А что будет, если я откажусь принимать эти ваши правила?
— Если бы в твоих силах было отказаться — это бы здесь не появилось. — Игрок указал тонким, чуть загнутым пальцем куда-то на край доски. Я приблизил голову, чтобы разглядеть, что он там такое показывает.
— Фигурка еще не вступила в действие, Матонви. Можешь взять ее в руки, — улыбнулась тонкими губами Гортензия.
Я, наконец, разглядел, куда именно указывает палец Игрока. Точно. Эта доска — их доска — существует не в одном измерении, и не все фигуры, стоящие на ней можно разглядеть обычным взглядом. Фигура, на которую обратил мое внимание демон, находилась как раз в соседнем измерении. Я протянул руку и ухватил ее. Итак… Можно было догадаться. Это был я.
— Достаточно детально, — хмыкнул я. Спорить или доказывать что-то не было абсолютно никакого смысла. — Итак, чем же мне это грозит?
— Ты же не так давно прошел свою игру, Матонви. — неопределенно качнула плечами Гортензия. Интересно, это она рисуется, чтобы показать, что для нее несколько тысяч лет — недавно, или действительно воспринимает это так? — Не помнишь?
— Все просто, — подхватил Игрок. — Перед тобой ставится цель. Невыполнение означает прекращение земного существования.
— И что? — я еще покрутил фигурку в руках. — Вы отправите меня к той четверке?
— Что?! Нет, конечно! — Гортензия даже немного возмутилась. — Ты их моментально выведешь куда нужно, и все, конец игре! У тебя будет своя миссия, Матонви Друрбин, своя собственная!
— А что насчет моего обещания четверке? — нужно было узнать как можно больше о ситуации, в которую я попал. На данный момент это было самым разумным, потому как если уж фигурка уже наготове, то от участия в игре мне никак не отвертеться.
— Здесь все честно. — Игрок кивнул. — Обещал — сделаешь. Твой выход будет, когда они выберутся из Австралии. Там ты слишком силен, Матонви. Мы не можем допустить, чтобы ты попал туда.
— Допустим, — я поставил фигурку обратно на доску. — И откуда же я начну?
— Это ты выберешь сам. — Гортензия обвела все фигурки руками. — Якорьков много, как ты можешь видеть. Начинай с любого.
— Ты получишь кое-какую информацию по предстоящим этапам игры. — Игрок отставил бокал и тоже склонился над доской. — Не всю, конечно. Но немалую часть. Тебе, как тому, кто уже один раз прошел игру, будут сделаны кое-какие скидки, но и задача у тебя будет не из легких. С каждым пройденным этапом ты сможешь по своему усмотрению произвести в миссии центральной четверки одно изменение. В допустимых пределах, разумеется.
— Тогда, получается, я не совсем участник игры, — отметил я. — Я буду скорее промежуточным звеном между игроком и участником.
— Можно и так сказать, — согласился демон. — Можно. Твоих сил и знаний у тебя никто не отнимет, Матонви, и задавать те задания, который ты со своими друзьями получал в молодости, тебе задавать не бесполезно. Выбраться из гор или достать какую-нибудь корону для тебя — раз плюнуть, ты с тех пор и не такое проворачивал, старый плут.
— И не такое, — согласился я. — Но что же тогда вы будете мне задавать?
— Скажи, Матонви… — Гортензия изобразила пальцами какой-то сложный жест. — Ты же не боишься темноты? Ты столько времени провел в этих вот самых пещерах, что не должен бы.
— Я вообще мало чего боюсь, — отметил я, но, тем не менее, именно в этот момент мне было не по себе. Что они там задумали?
— Загадки зиккуратов, пирамид… Всяких культовых зданий… Ты понял, Матонви. — Игрок снова подхватил со столика бокал и взмахнул им, как дирижерской палочкой. — Первым твоим заданием будет выбраться. Магия, которой скованы двери монолитов — это тебе не шаманские танцы с бубном. Здесь тебе придется попотеть.
— Так, хорошо… — я подсчитал в уме, какие на Земле есть культовые здания, из которых я еще не выбирался — предварительно проникнув туда. Выходило, что достаточно много, даже если считать, что я ничего важного не забыл. — А потом, как выберусь?
— Это игра, Матонви Друрбин. — Гортензия опять наградила меня ироническим взглядом. — Здесь не принято раскрывать секреты следующего этапа до того, как пройден текущий.
— Хорошо, — я вспомнил, что так и не добился своей цели — не узнал, каким будут следующие хотя бы два-три этапа, предстоящие четверке, и вгляделся в карту-доску. Узоры на ней стали перетекать, когда я начал «листать» ее измерения, пытаясь нащупать путь неутомимой компании. Смотреть сразу через несколько измерений было не слишком просто, и я видел целую мешанину образов — то какие-то замки и холмы, то что-то футуристическое, вроде космодрома, то вообще полную темноту…
— Это ты сейчас свой путь смотришь, Матонви. — прокомментировала Гортензия. — Темнота — это твое заключение. Мы же сказали, ты получишь часть информации. Можно даже прямо сейчас, если ты планируешь что-то подготовить, — на последних словах оба моих собеседника чуть улыбнулись — очевидно, считая, что подготовить что-то более-менее важное я не успею и не сумею.
— Было бы не лишним, — я не спорил. Пускай недооценивают! Сейчас это мне на руку.
— Все ждет тебя на твоем рабочем столе. — Игрок прочертил пальцами в воздухе ломаную спираль — знак перемещения чего-то нематериально. — Найдешь сам. Пожалуй, тебе пора — изучать бумаги.