Алла Мухина долго смотрела в закатные дали.
– С первой жертвой тоже не все так просто, – сказала она буднично. – Вы мыслите в этом деле очень конкретно, пытаетесь вычленить какую-то логику, упорядоченность фактов и наших действий. Мы тоже сначала пытались. А потом поняли, что это неверный путь.
– Путь логики?
– Подводные камни. Я же сказала вам, Катя. Видите эту реку?
– Там нет подводных камней. Глубина и песчаное дно.
– Ой ли? Не узнаешь, пока течение не разобьет о такой скрытый камень вдребезги.
– Что не так с Саломеей Шульц? – спросила Катя.
Вместо ответа Алла Мухина отошла от обрыва и вернулась в машину.
– Поехали, прокатимся, проверим кое-что еще, – сказала она.
Глава 17Автопарк
Сумерки накатывали стремительно и неотвратимо. Темнело небо, мгла клубилась в лесных лощинах, пока они ехали… куда?
Катя не имела представления. Маленький город, затерявшийся среди заповедного леса на берегу большой реки, – и его что-то не было видно.
Вдруг они вырвались из леса и свернули на еще одну бетонку, и уже через пять минут катили по федеральному шоссе. И снова Катя видела дорожные указатели – Дубна. Слева на огромном пустыре громоздились новостройки – многоэтажные дома среди чистого поля. Их сменили приземистые монолиты кондоминиумов – поселок-новостройка, темный, необжитой и пустой. Непроданные дома, законсервированная инфраструктура.
Затем снова начались поля, поля, ангары, какие-то промышленные строения. На шоссе зажглись фонари.
Водитель патрульной машины снова свернул. Свет стал яркий – в глаза ударил желтый прожектор, и справа от шоссе Катя увидела автобусный парк или автостанцию за металлическим забором. Несколько рейсовых автобусов стояли у административного здания из силикатного кирпича с плоской крышей.
Алла Мухина по мобильному набрала кому-то в одно касание.
– Я подъехала, как дела?
Она включила громкую связь.
– Сотрудник из экономического отдела проверку закончил, – прошелестел в телефон чей-то осторожный голос. – Как прикрытие все сошло гладко. Но у них есть нарушение в расходовании бензина – он говорит.
– Меня не бензин интересует, а расписание.
– Расписание без изменений. Он должен выйти на работу по графику в эти выходные. В воскресенье. Он работает с четырех утра – первый рейс отправляется, как раз его.
– Но сейчас его в автопарке нет?
– Нет. И не было все дни отпуска.
– Я думала, может, он за зарплатой или…
– У них на карточку заработок перечисляется. В автопарке он не появлялся. Но в расписании нет изменений.
– Ладно, пусть коллега из экономического закругляется и уходит оттуда, – сказала Мухина. – Не привлекайте больше внимание сотрудников парка к расписанию. И о нем никаких расспросов. Просто надо убедиться, что он вышел на работу.
– Не ударился в бега?
Катя напрягла слух.
О чем они говорят?
О ком?
– Дома его тоже нет, – сообщила Мухина в телефон, – если не сбежал, вернется из отпуска прямо в автопарк, к своей смене – так, что ли? Надо убедиться. Ждите, наблюдайте.
Катя ждала, что Мухина пояснит. Но та убрала мобильный и погрузилась в мрачные раздумья.
Водитель развернулся, и они поехали по федеральной трассе быстро и уже через четверть часа въезжали в город.
Центральная площадь, торговый центр с кинотеатром, кампус, где устроилась Катя, похожие на парковые аллеи улицы, фонари, фонари.
В отделе полиции светились все окна.
Мухина прошла прямо в свой кабинет, Катя прошмыгнула за ней.
– Что это было? – спросила она. – То, куда мы ездили?
– Местный автопарк, – ответила Мухина.
– Это я поняла, но…
– Сколько, по-вашему, может быть случайных совпадений по делу о серийных убийствах?
– В процентах?
– Ага. – Мухина с мрачным лицом раскрыла свой ноутбук, нашла какой-то файл.
– Не знаю. Не думаю, что большая вероятность.
– Если допустить, что связи Анны Ласкиной со всеми четырьмя жертвами убийств – совпадение и случайность. Если такое допустить, то сколько еще может выпасть других совпадений, как игральных костей из чашки?
– Одного вполне достаточно, если рассматривать этот факт как совпадение.
– Вот и я так считаю. Но что мы тут полагаем и высчитываем – это наше субъективное. А реальность в том, что…
– Что не так с первой жертвой Саломеей Шульц? – повторила Катя свой прежний вопрос. – При чем здесь автопарк? И кто… он, след которого вы, кажется, потеряли?
– Некто Андрей Ржевский. – Алла Мухина повернула свой ноутбук к Кате.
На экране – серия фотографий.
Первое – фото из паспорта. Темноволосый мужчина, молодой, не старше тридцати пяти лет. Остальные три снимка – групповые. Этот же мужчина в окружении сотрудников полиции. Все в зимней одежде. Вокруг сугробы. Съемка явно негласная, для оперативно-разыскного дела.
– Он водитель автобуса – тот самый, который обнаружил труп Саломеи Шульц на остановке самым первым и позвонил в полицию. Когда мы еще не знали, с чем столкнулись. Когда думали, что это просто чья-то пьяная дикость.
– Это снимки двухлетней давности? Январские? – спросила Катя.
Что-то ее в этих фотографиях насторожило.
– Нет, – ответила Мухина, – это не январские фото. Тогда мы еще не… Вроде как не было необходимости фотографировать Ржевского для ОРД.
Катя внимательно разглядывала фото. У шофера рейсового автобуса ЭРЕБа вид был интеллигентный, фигура спортивная, одежда простая, недорогая, но аккуратная. Взгляд…
Катя смотрела в глаза мужчины на снимке.
Что не так?
Что Мухина имеет в виду?
– Труп Саломеи Шульц в том виде, в каком были обнаружены и все последующие жертвы, был выставлен на всеобщее обозрение на остановке возле пристани. Это следующая остановка за новым городским супермаркетом. Довольно оживленная дорога. Камер там нет. Как, впрочем, и во всех остальных случаях – никогда никаких камер наблюдения поблизости. Убийца за этим хорошо следит и камер избегает. Как мы тогда установили, труп Саломеи Шульц оказался на остановке ночью. Это был послепраздничный день, здесь затишье. Временной промежуток – между двумя часами ночи и пятью утра.
– Три часа тело лежало на остановке и его никто не видел?
– Праздники, новогодние праздники, – ответила Мухина. – Пятое число. Сами понимаете, как и что. Все спят допоздна, многие с бодуна. Городской транспорт начинает ходить с половины пятого, некоторые маршруты даже позже. Тело Саломеи Шульц обнаружил водитель автобуса Ржевский. Я с ним тогда сама лично беседовала. Казалось мне – обычный свидетель.
– А он необычный свидетель?
– Это мартовские снимки, – ответила Мухина на вопрос Кати.
– Что?
– Мартовские снимки этого года.
– Но он здесь с полицейскими…
– Труп Марии Гальпериной был обнаружен в этом марте на автобусной остановке в четыре часа утра. Догадайтесь, кто его нашел и кто позвонил в полицию?
Катя глянула в мрачное лицо Мухиной.
– Он?! Водитель? Он опять?!
– Ржевский Андрей.
– Он нашел и третью жертву тоже?!
Катя не верила.
– Он нашел ее и позвонил нам.
Катя ощутила, как по ее спине струится холод.
Лицо водителя автобуса на снимке из паспорта было таким обычным и таким… приятным. Сильно взволнованным на других фотографиях, однако…
Что таилось на дне этих темных глаз?
– Две жертвы серийного убийцы. И обеих с интервалом в год находит один и тот же человек, – сказала Мухина. – Вы верите в подобное совпадение?
Катя не верила ни своим глазам, ни…
– Там было и еще кое-что. В марте, – Мухина смотрела на фото водителя.
– Что?
– Музыка.
– Музыка?
– В его плеере, – голос Мухиной оставался тихим. – Он и не отрицал, что эта та самая музыка. Та самая музыкальная пьеса. Клавесин. Рамо.
Катя ничего не понимала. Но Мухина не желала пока ничего объяснять.
– Когда пропала Наталья Демьянова, мы сразу же проверили автопарк, его, Ржевского. Он уже две недели как находится в своем отпуске – по графику. Должен выйти на работу в воскресенье. Если, конечно, выйдет.
Глава 18Тамбурин
– Сейчас плееры уже большая редкость, – заметила Катя.
Она поняла одно: сведения из Мухиной придется вытягивать точно клещами. Но отступать она не собиралась. Она была сильно встревожена и заинтригована новыми фактами этого дела.
– У Ржевского старый. Сам музыку выбирает, сам закачивает.
– Клавесин? – спросила Катя. – Шофер автобуса слушает старинную музыку? Клавесин?
– Тамбурин, – на лице Мухиной появилась странная улыбка.
– Я не понимаю, Алла Викторовна.
– Я вам сказала: здесь давно уже никто ничего не понимает.
– Но вы, начальник ОВД! – воскликнула Катя. – Вы должны, обязаны…
Она осеклась.
Кто кому обязан? Кто кому должен в деле о серийных убийствах? Полиция должна их раскрыть, остановить поток крови и страха. Но между «остановить» и «понять» порой бездонная пропасть.
– Пожалуйста, Алла Викторовна! – Катя вновь прибегла к тактике смиренных упрашиваний. – При чем здесь клавесин? Вы же сказали, что Саломея Шульц играла в городском оркестре?
– Это известный любительский оркестр Дубны, там немало физиков-лириков играет. И наших там несколько человек, – ответила Мухина. – Саломея Шульц в Дубну приехала четыре года назад, окончила консерваторию. Устроилась в оркестр и совмещала там сразу несколько обязанностей: концертмейстера, аккомпаниатора и администратора. Но она сама весьма приличный музыкант. В Дубне есть органный зал – она играла на органе, не только на рояле. Наши всегда завидовали органу Дубны. Несколько лет назад группа благотворителей научных фондов приобрела для нашего местного концертного зала старинный клавесин. Столько денег потратили, но играть на нем особо было некому. Редко-редко из Москвы, из филармонии, кто-то на гастроли приедет. В таких случаях всегда устраивали специальные вечер