И что с его неизвестной любовницей? Вопрос до сих пор неясен. Сам он отказался об этом говорить. Почему? Может быть, именно это важно? Здесь ключ?
А если это не он?
Он же поклялся.
Мухина клятвам не верит.
А я? Я верю ему?
Или проще поверить Мухиной в ее рассуждениях – где железная выдержка, там железная хватка. То есть отсутствие жалости. Нечувствительность к человеческим страданиям. Неспособность их понять. Ключевое отличие андроида от… Он человек! А это не фантастическая сага.
Но что говорил несчастный Дмитрий Ларионов о таких, как он? Нет более здоровых людей, чем космонавты, но психика… Где тонко – там рвется. На базе ЭРЕБ… экспериментально-рекреационной базе это знают, это изучают, это пытаются предотвратить. На том и стоит база – на этих исследованиях.
Можно ли сойти с ума от выхода в открытый космос?
В здании кампуса через дорогу окна светились лишь на первом этаже, в холле ресепшена. Катя смотрела с тоской на пустой кампус. Еще одна ночь.
Почему так хочется, чтобы всего этого не было?
Чтобы они все были живы…
И он…
Она перешла улицу и открыла дверь. Стойка ресепшен пуста. С кухни доносились звуки громкой музыки – радио, и пахло чем-то пригоревшим. Администраторша готовила себе ужин.
Катю от запаха еды начало мутить. Она забрала ключ от своего номера в ячейке и пошла по коридору.
Открыла дверь. В комнате очень холодно. Она нашарила на стене выключатель. Свет не зажегся. Она нажала на выключатель еще раз.
Темно.
И в этот момент…
Все произошло в долю секунды.
Шорох сзади. Легкое дуновение воздуха, словно кто-то выдохнул у нее за спиной.
Она не успела обернуться.
Рука зажала ей рот. Ее мощно дернули назад, по-прежнему затыкая рот и сдавливая ей шею. Опрокинули на кровать, прижимая с силой, блокируя все ее попытки вырваться, сбросить с себя. Перевернули на бок, сдавливая ее горло.
Катя начала отчаянно сопротивляться, пытаясь повернуться на спину, чтобы увидеть напавшего на нее. Она извивалась на постели, вцепившись одной рукой в руку, сомкнувшуюся на ее горле, а другой пыталась ударить… промахнулась…
Сильный удар кулаком по темени…
В глазах задыхающейся Кати все померкло.
Из тьмы выплыло что-то яркое, столь яркое и могучее, что невозможно смотреть…
Белое солнце без земной ретуши…
Боль…
Катя ощутила, что проваливается во тьму – в бесконечную пустоту, в темный космос. Если смерть – это космос…
Белое солнце начало тускнеть…
Снова все поплыло, покрылось рябью словно в черной пустоте хлынул земной ливень, очищающий, смывающий, возрождающий из небытия.
Из боли.
Из обморока.
Катя очнулась. Сколько длилось ее забытье? Вечность? Несколько секунд?
Она ощущала, что ее все еще сильно прижимают к кровати, но уже не душат.
Жаркое дыхание на щеке…
Глаза… глаза блестят так ярко, что их видно даже во тьме…
Нет, это лунный блик сквозь окно…
Глаза… глаза убийцы.
Это тот, кого мы искали. Настоящий.
Тот, кто убивает всех без пощады. Тот, кто душит. Ломает шею.
Блестящие внимательные глаза…
Сквозь туман боли…
Катя снова ощутила жаркое дыхание – уже на своих губах.
Слипшиеся от пота светлые волосы.
Правильные черты красивого лица, застывшего в паре сантиметров от ее глаз.
Я всегда знала, что это он… Подспудно… интуиция… Не догадывалась, не подозревала, но хотела…
Иван Водопьянов склонился над ней.
Падший ангел ЭРЕБа.
– Что ты наделала? – прошептал он ей одними губами. – Что вы наделали?
Катя дернулась изо всех сил, но он придавил ее всем своим телом.
– Что вы сделали с ним?
Катя снова дернулась, пытаясь вывернуться из его железной хватки.
– Шшшшшшш, не дергайся. У меня шприц.
Так он их похищал… вкалывал что-то…
Сверкающие в лунном свете глаза приблизились почти вплотную.
– Думаешь, я позволю вам сделать это с ним? Погубить его?
Катя почти задыхалась от его близости.
– Не позволю, не дам, – прошептал он ей в самые ее губы, словно мантру поцелуя.
Не поцеловал. Лишь сильнее стиснул.
– Когда хватают безвинного, – шептал он, – а все продолжается… Появляется новый труп, новая жертва. Тогда все понимают, что произошла ошибка. Самая тупая полицейская сволочь понимает, что взяли не того.
Катя затихла. О чем он?
– Я не позволю вам его сгубить. – Водопьянов чуть отстранился, словно примеряясь – как змея, что ищет удобную позицию, чтобы ужалить насмерть. – Появится новый труп, сечешь чей? Как там все было у них у всех? Их же наряжали, как кукол на карнавале… Думаешь, не знаю – я знаю. Все это знают. Крылья… сучьи бабочки… сучьи стрекозы… задушенные бабы… Остановка автобусная… И что там было еще?
Он снова наклонился к самому ее лицу.
– Что… что было еще? – еле слышно спросила Катя.
От его ответа на этот вопрос зависело многое. Почти все.
Она могла закричать. Он не зажимал ей рта. И она пришла в себя. Она могла закричать, но вместо этого задала свой вопрос.
Он смотрел на нее.
– Думаешь, не сделаю? Они найдут тебя на остановке в полном маскараде. И отпустят его.
Катя приподняла голову, потянулась к нему, словно сама намеревалась впиться поцелуем ему в губы.
Он отшатнулся назад. Его хватка ослабла.
И в этот миг Катя, собрав все свои силы, одновременно дернулась всем телом, высвобождаясь из-под него, и ударила его обеими руками – удар левой пришелся по его предплечью, а вот удар правой угодил ему сбоку в шею.
Она сбросила его с себя. Перекатилась на живот, скатилась с кровати. С силой дернула его за ногу, скидывая на пол.
Он грохнулся на спину, задел прикроватный столик – тот опрокинулся.
Катя схватила настольную лампу и швырнула ее в Водопьянова, не давая ему подняться.
От удара лампа мигнула – зажглась, погасла, снова зажглась.
Свет…
Катя шарила взглядом вокруг – у него был шприц… где он?
В руках его нет.
На полу тоже.
Нигде.
Никакого шприца у него…
– Ах ты, – он рванулся к ней.
Она швырнула в него стулом.
– Эй, что там?!
Испуганный женский голос за дверью. Шум их побоища привлек в коридор администраторшу.
– Что происходит? У вас все в порядке?!
Водопьянов налетел на Катю, но она была к этому готова. Ударила его обеими руками в грудь. Отбросила от себя.
– Не сходи с ума! – крикнула она ему.
Он опешил. На его красивом лице, искаженном яростью, мелькнуло удивление.
– Что происходит? Кто там? – вопила за дверью администраторша, колотя кулаками в створку. – Я в полицию позвонила!
– Не сходи с ума! – крикнула Катя Водопьянову. – Не строй из себя дурака!
Никакого шприца…
Ничего…
Голые руки…
Безоружен…
Он стоял напротив нее.
– Так ты ему все равно не поможешь! Не спасешь его! – выкрикнула Катя.
Она сама не понимала, в какой миг произошла с ней эта метаморфоза.
Ведь всего секунду назад она была уверена, что убийца ЭРЕБа…
И он угрожал убить ее, но…
Где-то совсем близко на перекрестке послышался вой полицейской сирены.
– Чем юродствовать, строить из себя черт знает кого, лучше бы помог мне! – закричала Катя изо всех сил. – Что ты молчишь, дурак?! Язык проглотил?!
– Он невиновен. А ты его погубила.
– Помогите! Это здесь в номере! Дверь изнутри закрыта! – кричала перепуганная администратор.
Катя поняла – через минуту сюда прибудет полицейский наряд. Они вышибут дверь и…
Осознал это и он.
– Он невиновен, – повторил он с силой и страстью. – Никто его не понимает, кроме меня! Какой он человек! Вы все в подметки ему не годитесь, вы пыль у него под ногами! Никто из вас не способен оценить… Даже жена его ни черта не понимала! Только я… я один…
В дверь барабанили кулаки.
– Откройте, полиция!
Катя быстро нагнулась и подняла с пола лампу.
Он инстинктивно отшатнулся, готовясь к удару. Но Катя швырнула настольную лампу в окно, высадив стекло.
– Беги, идиот! Остерегайся своей затраханной! Ласкиной берегись! Она его ненавидит!
Взгляд…
Катя думала, что никогда не забудет его взгляд, – он вскочил на подоконник. Обернулся к ней.
Спрыгнул вниз. Растворился во тьме.
Дверь номера слетела с петель.
Ворвались полицейские. Туча амбалов. Местные и министерские.
– Напали, на меня напали, – лепетала Катя испуганно и глупо. – Он забрался в номер и напал на меня.
– Кто? Кто это был?
– Я не видела его лица!
Глава 44Любовница
– Так что все-таки произошло?
Кате этот вопрос за последние шесть часов задавали уже множество раз. Патрульные, оперативники, даже некий босс из министерства – старший прибывшей группы, который не счел нужным представиться. Катя горячо и порывисто рассказывала им всем одно и то же – кто-то проник в номер, напал, «я не видела его лица».
Она разыгрывала максимальную честность. Только кого это убедило? Министерские смотрели на нее словно в микроскоп. Их шеф поинтересовался – так же, как и Крапов когда-то: а что сотрудник Пресс-службы ГУВД области вообще делает в ЭРЕБе? Это место надлежит сейчас же покинуть, вернуться к своим прямым служебным обязанностям.
– Да, да, несомненно, – отвечала Катя, слушая его гнусавые приказы, – но ведь нельзя бросить формальности – на меня совершено нападение. Пока все оформят процессуально, пока опишут, как же я могу уехать и всех подвести?
Она была готова уехать. У нее возникло неотложное дело за пределами города.
Кого-кого, но Аллу Мухину Катин лживый лепет не обманул. Она приехала на кампус, обозрела разгромленный номер, разбитое окно. При министерских она не сказала Кате ни слова.
Но утром, когда все немного поутихло, она задала свой вопрос: