Вернувшись в Берлин, Судоплатов в течение нескольких месяцев участвовал в переговорах о возможном развертывании сил подполья на Украине в случае начала войны. Тем временем его «дядя» Хомяк прислал через Финляндию распоряжение о его возвращении на Украину, где появилась возможность устроиться радистом на советское судно, регулярно заходившее в иностранные порты, что давало возможность поддерживать постоянную связь между подпольем ОУН на Украине и штаб-квартирой в Европе. Коновальцу эта идея понравилась, и он согласился на отъезд «Норберта» в СССР.
В Финляндию Судоплатова сопровождал Роман Сушко, в прошлом начальник разведки УВО и полковник «эсэсов», которому Коновалец поручил лично переправить дорогого гостя через финскую границу. «Сушко привел меня туда, – пишет Судоплатов, – где, казалось, можно было безопасно перейти границу, проходившую здесь по болоту. Тем не менее, как только я приблизился к самой границе, меня перехватил финский пограничный патруль. Я был арестован и посажен в тюрьму в Хельсинки. Там меня допрашивали в течение месяца. Я объяснял им, что являюсь украинским националистом и стремлюсь возвратиться в Советский Союз, выполняя приказ своей организации. Весь этот месяц атмосфера в Центре была весьма напряженной, поскольку Зоя Рыбкина сообщила из Хельсинки о моем возвращении. Чтобы узнать, что со мной произошло, на границу выехали Зубов и Шпигельглаз. Все считали, что, скорее всего, меня ликвидировал Сушко».
В конце концов финны передали Судоплатова представителю ОУН Полуведько, который вывез его в Таллин и оттуда по фальшивому литовскому паспорту отправил в Ленинград.
Результаты длительной командировки старшего лейтенанта госбезопасности Павла Анатольевича Судоплатова в Западную Европу были доложены секретарю ЦК ВКП(б) Иосифу Виссарионовичу Сталину, а председатель ЦИК СССР Михаил Иванович Калинин вручил ему заслуженную награду – орден Красного Знамени. Кроме того, Судоплатова представили старшему майору госбезопасности Якову Серебрянскому, начальнику Спецгруппы особого назначения (СГОН) при наркоме внутренних дел – самостоятельного и, по словам Судоплатова, «в то время мне неизвестного Центра закордонной разведки органов безопасности».
В ноябре 1937 года Судоплатова вызвал сам нарком внутренних дел Николай Иванович Ежов и объявил, что они едут в Кремль, где их примет лично товарищ Сталин. Павел Анатольевич был буквально потрясён – он и представить себе не мог, что руководитель партии и народа захочет встретиться с рядовым оперативным работником. Сталин пожал ему руку и, улыбнувшись, заметил:
– Не волнуйтесь, молодой человек. Докладывайте основные факты. В нашем распоряжении только двадцать минут.
Из доклада следовало, что среди украинских политиков наибольшую угрозу для Советской Украины представлял лидер ОУН Евген Коновалец, поскольку он активно готовился к участию в войне против СССР на стороне немцев.
– Ваши предложения? – спросил Сталин. Ответа не последовало.
– Тогда через неделю, – предложил он, – представьте свои предложения.
Ровно через неделю в 23 часа в кабинете Сталина участь Коновальца была решена.
– Это не акт мести, – подчеркнул Сталин, – хотя Коновалец и является агентом германского фашизма. Наша цель – обезглавить движение украинского фашизма накануне войны и заставить этих бандитов уничтожать друг друга в борьбе за власть.
Узнав, что Коновалец очень любит шоколадные конфеты, Сталин предложил подумать над этим.
Сотрудник отдела оперативно-технических средств НКВД Александр Эрастович Тимашков получил задание изготовить взрывное устройство, внешне выглядевшее как коробка шоколадных конфет, расписанная в традиционном украинском стиле. Его принцип действия заключался в том, что устройство включалось после перевода коробки из вертикального положения в горизонтальное. Взрыв должен был произойти через полчаса, что давало возможность уйти до того, как заряд сработает.
Используя для прикрытия должность радиста на грузовом судне «Шилка», Судоплатов трижды встречался с Коновальцем в Антверпене, Роттердаме и Гавре, приучая его к экстренным незапланированным вызовам. В начале февраля 1938 года в Роттердаме Судоплатову даже удалось настоять на разговоре с полковником тет-а-тет, без Барановского, который обычно сопровождал своего патрона. Они до позднего вечера гуляли по городу, и Судоплатов рассказал Коновальцу, что берлинская группа (Габрусевич, Ярый и Чемеринский) готовит против него заговор и предлагает «Норберту» встать на их сторону. Они хотят сместить вождя и заменить его Ярым. Барановский потом вспоминал, что этот разговор очень смутил Коновальца и одновременно в очередной раз усилил его доверие к «Норберту».
Отправляясь весной 1938 года на очередную встречу, Судоплатов по пути проверил работу сети нелегалов из «группы Яши» в Норвегии, в задачу которых входила подготовка диверсий на морских судах Германии и Японии. Возглавлял эту сеть Эрнст Волльвебер, известный узкому кругу людей Серебрянского под псевдонимом «Антон».
Эрнст Волльвебер (Ernst Wollweber) родился 29 октября 1898 года в городе Мюнден недалеко от Ганновера в семье плотника. В тринадцать лет он оставил школу и устроился работать докером в Гамбурге, а в 1916 году поступил помощником кочегара в кайзерлихмарине – Военно-морские силы Германской империи. 29 октября 1918 года он первым на флоте поднял Красный флаг на линкоре «Гельголанд», что послужило сигналом к началу революции в Германии, приведшей к падению монархии.
«На улицах было ужасно темно. Даже телеги часто останавливались. Матросы орали песни и горланили, чтобы им уступили дорогу. Рабочие проявляли особый энтузиазм в приветствии молодого человека небольшого роста и атлетического сложения, одетого в синий комбинезон. Вместо ответов на приветствия, парень размахивал над головой винтовкой: это был тот помощник кочегара, который первым на флоте поднял красное знамя. Его звали Эрнст Волльвебер». Такими словами в 1941 году немецкий эмигрант в США Рихард Кребс, он же Ян Вальтин, описал в своей книге «Из ночи» свою первую встречу с руководителем подпольной организации, внедрённой в портах и доках всего мира.
Когда в 1921 году Волльвебера пригласили в Москву, он с группой товарищей по партии завербовался матросом на траулер, а когда судно вышло в море, они захватили его, арестовали капитана и взяли курс на Мурманск. Оттуда Волльвебер приехал в Москву, где был принят председателем Исполкома Коминтерна Зиновьевым, а затем председателем Совета Народных Комиссаров СССР Лениным. В общей сложности Волльвебер провёл в СССР около двух лет, пройдя подготовку для будущей нелегальной работы.
Когда 30 января 1933 года Гитлер захватил власть, большинство лидеров Компартии были либо арестованы, либо покинули Германию. Волльвебер, напротив, еще несколько месяцев колесил по стране, освобождая, где возможно, товарищей и организуя Сопротивление, которому предстояло действовать в подполье многие годы.
В свои 35 лет Волльвебер был умным, дерзким и беспощадным вожаком подполья – именно так его характеризует исследователь «советского шпионажа» Дэвид Даллин. Волльвебер никогда не выступал на митингах и не писал для прессы. Он был груб, много пил и являлся настоящим нелегалом. По некоторым воспоминаниям, он производил впечатление человека, который никогда не спешит, человека, который не знает страха, которого ничто не может удивить и который лишён всяких иллюзий.
В мае 1933 года Волльвебер переехал в Копенгаген и возглавил там руководство «Интернационала моряков и портовых рабочих» (ISH) в эмиграции. Впервые на след некой подпольной организации гестапо вышло ещё в конце 1933 года, когда морская полиция в Роттердаме арестовала агента Волльвебера, пытавшегося пронести на борт мешок динамита. А когда в следующем году в Тарентском заливе на дно пошло итальянское судно «Фельче», а затем вблизи Роттердама было потоплено японское судно «Tazima Maru», шедшее из Роттердама на Дальний Восток, уже никто не сомневался, что это дело рук Волльвебера и его людей.
В начале 1934 года «Антон» был вызван в Москву, откуда вернулся с новым заданием. По поручению начальника СГОН старшего майора госбезопасности Серебрянского он начал формирование диверсионной организации «Союз моряков», известной также как «Лига Волльвебера». Эта структура должна была действовать автономно от внешней разведки НКВД СССР и разведки Коминтерна, которые не пользовались особым доверием Сталина, и уж тем более не быть связанной с Компартией Германии.
«Лига Волльвебера» финансировалась из специальных фондов правительства СССР и состояла из тщательно подобранных людей, в основном немцев, датчан, норвежцев и шведов. Волльвебер быстро построил серию комфортабельных, хорошо оборудованных международных клубов моряков, которые были разбросаны по всем портам от Западной Европы до Северной и Южной Америки. С помощью дешёвой выпивки и ещё более дешёвых женщин здесь завязывались необходимые знакомства и вербовались агенты. В дальних комнатах и подвалах этих заведений, раскинувшихся от Роттердама до Рио, были скрыты конспиративные квартиры. Все они служили почтовыми ящиками, куда агенты «сбрасывали» информацию для последующей передачи в штаб-квартиру «Антона» в Осло. Все личные контакты были сведены до минимума. «Пистолет мы носили в правом кармане, специально увеличив его, чтобы, в случае опасности, стрелять, не вынимая оружия из кармана», – вспоминал Волльвебер.
После начала гражданской войны в Испании перед Волльвебером была поставлена задача осуществлять саботаж военных грузов, направлявшихся режиму Франко через север Швеции и Норвегию. Объектами диверсий стали немецкие, итальянские и японские суда. Помимо взрывов на судах осуществлялись и другие мероприятия: подсыпался песок в смазочные материалы, особенно в подшипники гребных винтов, выводились из строя компасы и секстаны, заливали уголь водой или нефтью, в результате чего в угольных ямах возникали пожары, подпиливали цепи руля, в моторы, помпы и иные устройства насыпался цемент с водой.