Выполняя указания Дзержинского по пресечению шпионской деятельности Рейли, Артузов разрабатывает сложный, но безошибочно сработавший план, основанный на глубоком проникновении в психологию врага, тонком учёте политической обстановки и имеющемся раскладе сил. Советские газеты официально сообщили, что 28 сентября 1925 года в районе финской деревни Алакюля при переходе границы были убиты два контрабандиста. Но окончательно все детали стали известны лишь после распада СССР, когда были опубликованы дневники Рейли, которые он вёл в тюрьме на Лубянке.
«Председателю О.Г.П.У. Ф.Э. Дзержинскому
Я выражаю свое согласие дать Вам вполне откровенные показания и сведения по вопросам, интересующим О.Г.П.У., относительно организации и состава великобританской разведки и, насколько мне известно, также сведения относительно американской разведки, а также тех лиц в русской эмиграции, с которыми мне пришлось иметь дело.
Москва. Внутренняя тюрьма 30 октября 1925 г.
Сидней Рейли».
Однако это не помогло Сиднею Рейли спасти свою жизнь: приговор Верховного революционного трибунала РСФСР от 3 декабря 1918 года по отношению к нему был оставлен в силе…
Приговор был приведён в исполнение 5 ноября 1925 года в лесу в районе Сокольников, куда Рейли регулярно возили на прогулку. Как свидетельствует старейший чекист Борис Игнатьевич Гудзь, участник операции «Трест», исполнителями приговора были Григорий Федулеев и Григорий Сыроежкин. Тело отвезли обратно на Лубянку, где после осмотра врачом закопали на внутреннем дворе.
Операция «Трест» послужила прототипом для множества чекистских разведывательных и контрразведывательных операций. Одной из самых известных и результативных среди них является операция «Монастырь».
В один из морозных зимних вечеров в конце января 1942 года в Москве, от стен которой совсем недавно были отброшены немецкие полчища, два руководящих работника центрального аппарата НКВД СССР допоздна засиделись на седьмом этаже здания на Лубянке в кабинете начальника 4‑го Управления НКВД СССР старшего майора госбезопасности Павла Анатольевича Судоплатова. Первый из них, майор госбезопасности Виктор Николаевич Ильин, являлся начальником 2‑го отдела 3‑го (секретно-политического) Управления НКВД СССР.
Это управление было правопреемником Отдела по борьбе с контрреволюцией ВЧК. Возглавлял его старший майор госбезопасности Николай Дмитриевич Горлинский (настоящая фамилия Дрищев). Его судьба во многом схожа с судьбой Павла Анатольевича Судоплатова. Он украинец, родился 24 июля 1907 года в городе Ахтырка Полтавской губернии в крестьянской семье, в 11 лет, не окончив среднюю школу, начал работать пастухом, учеником сапожника, рассыльным, в 13 лет устроился на работу в ЧК делопроизводителем, регистратором в ЧК – ГПУ Ахтырки, с 1930 года был на оперативной работе в Конотопе и Сумах. В марте 1932 года он окончил Центральную школу ОГПУ СССР, после чего работал в органах ГПУ – НКВД Харьковской области, с февраля 1937 года – начальником отделения УГБ УНКВД Харьковской, затем Черниговской областей УССР. В 1938 году он становится оперуполномоченным 2‑го отдела ГУГБ НКВД СССР. 7 декабря 1938 года Горлинский был назначен 2‑м заместителем наркома внутренних дел УССР. В этой должности он арестовал 2‑го секретаря Ворошиловградского обкома партии, из-за чего вступил в затяжной конфликт с первым секретарём ЦК КП(б) Украины Никитой Хрущёвым. Это сразу же дало о себе знать, и Горлинский 22 августа 1940 года был переведён на должность начальника 3‑го отдела ГУГБ НКВД СССР. 1 апреля его назначают начальником 3‑го Управления НКГБ – НКВД СССР, в августе 1942 года, во время обороны Кавказа, он являлся уполномоченным НКВД СССР по борьбе с бандитизмом на Северном Кавказе и охране перевалов Кавказского хребта при Северо-Кавказском фронте, 7 мая 1943 года его назначают начальником УНКГБ СССР по Краснодарскому краю, 2 июля 1945 года ему было присвоено звание комиссара госбезопасности 3‑го ранга и 9 июля – генерал-лейтенанта. В 1943 и 1945 годах Николай Дмитриевич Горлинский участвовал в организации безопасности участников Тегеранской и Потсдамской конференций. Затем он руководил деятельностью НКВД – МВД и НКГБ – МГБ Эстонской ССР, с 19 июня 1947 по 23 февраля 1949 года вновь был начальником УМГБ по Краснодарскому краю, затем министром госбезопасности Литовской ССР, с 21 апреля 1949 по 29 августа 1951 года – начальником УМГБ по Ленинградской области и в этой должности руководил арестами фигурантов «Ленинградского дела». После смерти Сталина и назначения министром МВД СССР Лаврентия Павловича Берии Николай Дмитриевич Горлинский становится начальником 5‑го (экономического) Управления МВД СССР.
Сразу же после захвата власти Хрущёв, который никогда ничего не забывал, начал последовательно расправляться со всеми своими соперниками. 28 июня 1954 года Горлинский был уволен из КГБ по служебному несоответствию, затем обвинён в злоупотреблении служебным положением и казнокрадстве, а также организации «Ленинградского дела». 23 ноября 1954 года он был лишён воинского звания и 15 марта 1956 года исключён из партии. До 1957 года Горлинский работал заместителем начальника строительно-монтажного участка Министерства среднего машиностроения СССР и затем в 50 лет вышел на пенсию. Сразу же после снятия Хрущёва со всех постов Николай Дмитриевич Горлинский в конце 1964 года был восстановлен в звании генерал-лейтенанта, но было уже поздно – 15 января 1965 года в возрасте 57 лет он умер от инфаркта.
В конце 1941 года структура 3‑го Управления НКВД СССР выглядела следующим образом:
• секретариат,
• 1‑й отдел (борьба с остатками антисоветских политических партий и организаций),
• 2‑й отдел (борьба с антисоветскими формированиями среди интеллигенции и молодежи),
• 3‑й отдел (борьба с националистической контрреволюцией),
• 4‑й отдел (борьба с церковно-сектантской белогвардейской контрреволюцией и повстанчеством в районах РСФСР, работа по кулацкой ссылке),
• 5‑й отдел (розыск авторов и распространителей контрреволюционных листовок и анонимок, руководство работой СПО местных органов НКВД),
• 6‑й отдел (следственный).
По состоянию на 20 мая 1942 года существовали также Оперативная группа (регистрация, учёт, составление отчётов) и Группа по обработке поступающих агентурно-оперативных материалов.
2‑й отдел, которым руководил Ильин, занимался борьбой с антисоветскими формированиями среди академической, научно-технической, гуманитарной и медицинской интеллигенции, работников искусств и литературы, советского управленческого аппарата и агентурно-оперативной работой среди молодежи:
○ 1‑е отделение (разработка антисоветских формирований среди писателей, работников издательств и искусств),
○ 2‑е отделение (разработка антисоветских формирований среди академиков, членов-корреспондентов и научных сотрудников научно-исследовательских институтов; руководство агентурно-оперативной работой по украинской, белорусской Академии наук и другим филиалам и базам, подведомственным Академии наук СССР),
○ 3‑е отделение (разработка антисоветских формирований среди медицинской интеллигенции и студенчества; агентурно-оперативное обслуживание учреждений и предприятий органов здравоохранения; борьба с бактериологической диверсией),
○ 4‑е отделение (разработка антисоветских формирований среди профессорско-преподавательского состава и студенчества высших учебных заведений, спортивной и учащейся молодежи),
○ 5‑е отделение (разработка антисоветских формирований среди интеллигенции советского управленческого аппарата, плановых, торговых, кооперативных, юридических и финансовых учреждений и ВЦСПС).
Чекисты Ильина позволяли элитной группе московской богемы и представителям бывшей аристократии вести светский образ жизни, ни в чём их не ограничивая, но часть этих людей была завербована, а за остальными велось тщательное наблюдение с тем, чтобы использовать их в случае надобности. Теперь такая надобность настала – требовалось проникнуть в немецкую разведку абвер, передовые команды которой (Meldeköpfe) дислоцировались уже в Смоленске, с целью получения сведений о планах вермахта на весенне-летнюю кампанию 1942 года.
Вторым посетителем кабинета Судоплатова был его непосредственный подчинённый, заместитель начальника 2‑го отдела (диверсионная работа на территориях СССР, оккупированных и угрожаемых противником) 4‑го Управления (террор и диверсии в тылу противника) НКВД СССР и одновременно начальник 1‑го отделения (Москва и Московская область) капитан госбезопасности Михаил Борисович Маклярский.
В тот январский вечер чекисты как раз завершили обсуждение основных деталей новой агентурной операции «Монастырь». Замысел её сводился к тому, чтобы создать активную прогерманскую подпольную организацию, которая могла бы предложить немецкому командованию свою помощь на условии, что её руководители после разгрома Красной армии получат соответствующие посты в новом правительстве России.
Павел Анатольевич Судоплатов, начинавший свою карьеру в органах госбезопасности в качестве контрразведчика, прекрасно владел искусством агентуриста. Кандидатуры же в «руководящий» состав легендируемой монархической организации «Престол» были отобраны чекистами из числа лиц, уже давно находившихся в поле зрения органов госбезопасности. Среди них бывший предводитель дворянского собрания Нижнего Новгорода Глебов, член-корреспондент Академии наук СССР, скульптор Сидоров и поэт Борис Садовской. Их объединяло многое – но главное, что все они до революции учились в Германии. А жена Глебова даже вращалась при дворе последней российской императрицы Александры Фёдоровны.
Глебов, Сидоров и Садовской проживали в приюте Новодевичьего монастыря. Они были уже людьми немолодыми и высказывали недовольство советской властью, о чём в НКВД хорошо знали, но не трогали их, поскольку реальной угрозы они не представляли. Наиболее яркой фигурой среди этой троицы был поэт Борис Садовской, которого в Советском Союзе как литератора мало кто знал, зато уже летом 1941 года Садовской написал стихотворение, в котором обращался к немецким солдатам как к «братьям-освободителям» и призывал их вернуть «самодержавие русского царя».