Таврин был назначен командиром пулемётной роты 369‑й стрелковой дивизии, которая формировалась в районе Чебаркуля Челябинской области и в декабре 1941 года была направлена на Калининский фронт. Дивизия вошла в состав 39‑й армии и с 11 по 15 января 1942 года безуспешно наступала на Ржев. До 21 января части дивизии продолжали бои за станцию Ржев-2, которые успеха не имели. Оказавшись в окружении, дивизия отбивала многочисленные атаки противника. 30 января она была включена в опергруппу генерал-майора Поленова (29‑я армия) и вместе с 365‑й и 246‑й сд пыталась пробиться на соединение с 30‑й армией, однако наступление захлебнулось. 12 февраля дивизия вновь оказалась в окружении в районе Ерзово и Брехово и отбивала многочисленные атаки пехоты и танков противника в 20 км западнее Ржева. Было много раненых, не хватало боеприпасов. Ночью бойцам были сброшены продовольствие и боеприпасы, которые упали на территории противника. С 18 февраля дивизия выходила из окружения мелкими группами. Самая большая из них численностью до 120 бойцов вышла через село Белое к селу Сычёво и вынесла с собой дивизионное знамя, в результате чего дивизию не расформировали.
Таврин отличился в этих тяжёлых боях, за что дважды был представлен к ордену Красной Звезды. Но в ходе фильтрации вышедших из окружения в мае 1942 года Тавриным заинтересовался Особый отдел, и 30 мая 1942 года, находясь в разведке, Таврин добровольно перешёл на сторону врага.
Нет сомнения в том, что Шило-Таврин обладал звериным чутьём и был наделён теми качествами, которые сегодня принято называть сверхспособностями. Имея сравнительно невысокое воинское звание, он ухитрился четыре раза встретиться с командующим РОА генералом Власовым. «Впервые я встретил Власова в 1942 г. в июле мес[яце] в Летценской крепости, где содержались ряд генералов и командиров Красной армии, в том числе и я, – утверждал позднее в своих показаниях Таврин. – Вторично видел Власова в полной генеральской немецкой форме в спецлагере в Замберге (Восточная Силезия), в сентябре мес[яце] 1943 года вместе с “генерал-лейтенантом” Жиленковым, которого я также знал по Летценской крепости и был с ним знаком. …Третий раз видел Власова в Берлине (Ванзее) у него на квартире во второй половине января 1944 года. Я находился в Берлине с приставленным ко мне работником гестапо Делле Паулем. Жиленков и Власов сидели у стола. Жиленков спросил меня, был ли я у Скорцени, после чего Власов сказал мне, что, кроме возложенной на меня задачи личного исполнения, я должен заняться также и подготовкой, т. е. разведыванием подходящих мест в Подмосковье, где бы можно было высадиться большой группе людей. Он сказал, что в выполнении своей личной задачи я не должен проявлять большой поспешности, должен быть очень осторожным, действовать наверняка… Для меня неизвестно, откуда Власову было известно о том, что я собираюсь ехать в Советский Союз для выполнения такой задачи, хотя, фактически, он мне моей задачи не назвал, но из разговора было видно, что ему все известно. Четвертую встречу с Власовым я имел в феврале мес[яце] 1944 года в Морицфельде (Восточная Пруссия), куда я приехал по указанию Крауса для решения вопросов моей транспортировки. Сначала заехал в Кёнигсберг, а затем в Морицфельд, где я встретил Власова и Жиленкова…»
Павел Петрович Делле, оберштурмфюрер СС, кличка Lange («Длинный»), латыш, монархист, родился в 1900 году в Хабаровске в семье статского советника, управляющего лесным хозяйством Приамурского края, в начале 1920‑х годов репатриировался в Латвию, учился вместе с Отто Краусом (Вольдемар Теодорович Краус), получил специальность архитектора, после оккупации Латвии немцами добровольно поступил к ним на службу, лично принимал участие в расстрелах мирных жителей в Риге, с апреля 1942 года являлся вербовщиком и переводчиком зондеркоманды органа «Цеппелин» при оперативной группе «А» полиции безопасности и СД в Гатчине (ул. Комсомольская, д. 44, 48), зона ответственности – от северных районов Белоруссии и Калининской области до Финляндии, главное внимание – Ленинград, под началом Делле служили Б.Ф. Глазунов, работавший в Гатчинской комендатуре переводчиком и делопроизводителем, и сын водочного фабриканта Сергей Смирнов, через которых Делле сблизился с русским Народно-Трудовым союзом (НТС). В 1943 году Делле перешёл в главную команду «Цеппелин Норд» в Пскове, начальником которой был его однокашник штурмбаннфюрер СС Отто Краус (Otto Krauss), исполнял обязанности инструктора по стрельбе и переводчика, участвовал в подготовке диверсантов для заброски в тыл Красной армии, курировал Рутченко (Рутыча) и лично руководил подготовкой Таврина к покушению на Сталина, в мае 1945 года находился в Чехословакии, откуда перебрался в американскую зону оккупации, с середины 1945 года работал в отделе безопасности Комитета освобождения народов России (КОНР), затем в разведшколе в Мариенбаде, позже переехал в Мангейм, заведовал мастерской бытового обслуживания перемещённых лиц, в январе-феврале 1948 года вместе с семьёй выехал в США, умер не ранее 1990 года.
Николай Николаевич Рутченко (Рутыч), родился 11 апреля 1916 года в Кишинёве в семье офицера-дроздовца, во время Гражданской войны расстрелянного в Крыму красными, в 1934–1935 годах учился на рабфаке Ленинградского государственного университета (ЛГУ), по окончании рабфака поступил на исторический факультет ЛГУ, который окончил в 1939 году по специальности «история», был учеником академика Бориса Дмитриевича Грекова, работал лектором Ленинградского областного лектория, заведующим кабинетом истории СССР и старшим лаборантом Ленинградского государственного педагогического института им. М.Н. Покровского. В сентябре 1939 года Рутченко был призван в армию в звании младшего лейтенанта запаса, был участником советско-финляндской войны 1939–1940 годов, принимал участие в боевых действиях, был награждён орденом Красной Звезды. Сразу после начала Великой Отечественной войны, 23 июня 1941 года, он был направлен в войска НКВД – хотя об этом свидетельствует лишь рукописная справка, выданная 26 мая 1942 года его матери Рутченко Н.П. управдомом. В августе 1941 года, со слов самого Рутченко, он был ранен и взят немцами в плен в районе деревни Чаща – хотя, по данным Виктора Михайловича Байдалакова, основателя и первого руководителя НТС/НП, Рутыч сам «решил перейти к немцам, для чего “записался” в формировавшийся отряд советских парашютистов, попал таким путём в немецкий тыл, поступил в войска СД», работал переводчиком в Гатчинском СД, затем ведущим допросы (следователем), принимал участие в расстрелах советских граждан, в 1942 году вступил в НТС. С осени 1942 года Рутченко числился сотрудником зондеркоманды «Цеппелина» при оперативной группе «А» полиции безопасности и СД. В январе 1944 года он был арестован гестапо, содержался в комфортных условиях в концлагерях Заксенхаузен, Флоссенбург и Дахау, после мая 1945 года скрывался в лагерях для перемещённых лиц в Италии. В Советском Союзе Рутченко на основании архивных документов и показаний свидетелей был внесён под № 58 в список военных преступников, разыскиваемых органами госбезопасности. Из этих материалов следует, что Николай Николаевич Рутыч (Рутченко) в годы Великой Отечественной войны числился сотрудником Гатчинского СД, лично принимал участие в расстрелах советских граждан и партизан, руководил Гатчинской школой СД, которая готовила сотрудников оккупационной гражданской администрации Ленинграда, а также диверсантов, действовавших в блокадном Ленинграде и разоблачённых благодаря показаниям его заместителя по школе, захваченного органами НКВД. Однако после хрущёвской амнистии коллаборационистам 1955 года дело в отношении Рутченко было закрыто, поэтому Советский Союз не требовал его экстрадиции. В конце 1940‑х годов он переехал в Париж, где сотрудничал в местном отделении НТС, затем вёл из Франкфурта-на-Майне агитацию и вербовку персонала советских посольств, торгпредств и других советских учреждений по всей Европе. Впоследствии он осел в Париже, печатался в эмигрантских изданиях «Мысль», «Наши дни», «Грани», «Посев», работал политическим обозревателем на радио «Свобода», в начале 1980‑х годов был главным редактором журнала «Грани», специализировался на истории Белого движения в России, до своей смерти 4 мая 2013 года открыто проживал во Франции под своим именем.
В следственном деле Таврина имеются также сведения о том, что самое деятельное участие в подготовке покушения на Сталина принимал начальник отдела VI Ц РСХА, «диверсант № 1» оберштурмбаннфюрер СС Отто Скорцени (Otto Skorzeny), но по какой-то причине о своей роли в этой операции «самый опасный человек в Европе» скромно умолчал. По словам Таврина, он трижды встречался со Скорцени. Первый раз это произошло в ноябре 1943 года в служебном кабинете Скорцени в здании СД на Потсдамерштрассе 29, второй раз там же в январе 1944 года: «Эту встречу предоставил мне Краус, так как Скорцени являлся его старым другом».
Скорцени был полностью в курсе операции и заявил Таврину, что если тот хочет остаться живым, то должен действовать решительно и смело и не бояться смерти, так как малейшее колебание и трусость могут его погубить. Цель встречи носила характер обмена мнениями о проведении подобного рода операций в отношении насильственно-террористического устранения руководящих лиц в период переворотов и смены правительства в Московском Кремле. По мнению Скорцени, осуществление террористических актов в отношении специально охраняемых лиц вполне реально, для этого только требуется личная храбрость и решительность и что при этом человек, участвующий в таком деле, может остаться живым и стать таким же «героем», как он, Скорцени.
Последняя встреча Таврина со Скорцени состоялась в Берлине в здании СД. По плану Таврин должен был отправиться на выполнение задания в феврале 1944 года, однако его выброска в советский тыл по неизвестным причинам – возможно, в силу неготовности специального самолёта, – состоялась лишь в сентябре 1944 года. Всё это время Таврин проходил индивидуальную подготовку в Пскове под руководством сотрудников «Цеппелин Норд».