Структура Управления «А» имела следующий вид:
• руководство (начальник, заместители начальника, партком),
• группа консультантов,
• 1‑й отдел (разработка методов агентурной связи противника),
• 2‑й отдел (всесоюзный розыск),
• 3‑й отдел,
• 4‑й отдел (курирование 2‑х отделов территориальных органов).
Первым руководителем Управления «А» (тогда ещё Службы № 2) был опытнейший контрразведчик полковник Алексей Михайлович Горбатенко, человек исключительного розыскного таланта, отличавшийся необычайной душевностью и интеллигентностью. Он был руководителем и другом моего отца, и я о нём уже рассказывал в первых главах этой книги.
12 августа 1967 года, вскоре после назначения Юрия Владимировича Андропова председателем КГБ при СМ СССР, полковник Горбатенко, с 27 октября 1967 года генерал-майор, становится заместителем начальника Второго главка, а 19 июня 1968 года – старшим консультантом Группы консультантов при председателе КГБ Юрии Владимировиче Андропове. В этой должности он оставался до ухода Андропова в ЦК КПСС в 1982 году.
Наибольший успех в деятельности Управления «А» пришёлся на 1970‑е и 1980‑е годы, когда была достигнута, по словам его начальника генерал-майора Вадима Николаевича Удилова, стопроцентная раскрываемость. «В 70‑х годах я возглавлял довольно большой коллектив, – пишет он в своей книге “Записки контрразведчика” (1994). – К основной тематике, то есть вскрытию и пресечению на территории СССР агентурной разведки вражеских спецслужб, добавилось руководство подразделением по всесоюзному розыску особо опасных государственных преступников. Как это ни странно, я до сих пор не могу дать четкого определения понятиям “розыск” и “поиск”. Ясно, что розыск предполагает что-то конкретное. Скажем, розыск преступника, предмета, документа. Поиск – это более широкое понятие. Например, поиск действующей в нашей стране вражеской агентуры. Во втором случае задействуется комплекс, иными словами, специальная система контрразведывательных мер, в результате чего в поле зрения органов попадают прямые признаки чьей-либо шпионской деятельности. По признакам составляется портрет шпиона, и начинается его розыск. Особенно ярко элементы поиска и розыска проявились при проведении всесоюзных мероприятий по делу “Взрывники” в 1977 году».
Вадим Николаевич Удилов был потомственным чекистом, участником Великой Отечественной войны, профессиональным сыщиком и талантливым аналитиком, внёсшим немалый вклад в совершенствование контрразведывательного искусства. Он родился 25 ноября 1924 года в Ташкенте в семье сотрудников ОГПУ Николая Прокопьевича и Татьяны Романовны Удиловых, уроженцев Пржевальска, расположенного вблизи горного озера Иссык-Куль в Киргизии. Начальником Николая Прокопьевича Удилова был бывший латышский стрелок Фёдор Иванович Эйхманс, заместитель Глеба Ивановича Бокия, начальника Особого отдела ВЧК Туркестанского фронта. В 1920 году Эйхманс был назначен председателем Семиреченской областной ЧК (Чуйская, Нарынская и Иссык-Кульская области), сотрудниками которой были супруги Удиловы.
В 1921 году чекисты во главе с Эйхмансом под руководством полномочного представителя ВЧК в Туркестане и начальника Ташкентской ЧК Якова Христофоровича Петерса – видного чекиста, одного из создателей и первых руководителей ВЧК, имевшего знак «Почётный работник ВЧК – ОГПУ (V)» под № 2 – разработали и провели первую в истории отечественных спецслужб спецоперацию по нейтрализации белого главаря, атамана оренбургского казачества Александра Ильича Дутова. Он был назначен генерал-губернатором Семиреченской области, а командование Оренбургской армией передал генералу Андрею Бакичу (Андрија Бакић). Отступая под натиском РККА к границе, Бакич грабил банки и церкви, вывозил фамильные драгоценности и антиквариат местных дворян.
Вадим Николаевич Удилов пишет: «Особо следует сказать о работе чекистов в Джаркенте – конечном пограничном пункте с Китаем. Начальником Джаркентской ЧК в двадцатые годы был латыш Федорелис. Именно к нему прибыла опергруппа, в которую входили киргизские чекисты: Удилов, Шурупов Крот, Третьяков и Кучма. На группу было возложено особое задание. Переодевшись в офицерскую форму белой армии, они нелегально выехали в Китай, в район города Кульджа, где располагались воинские подразделения белой эмиграции. Как известно, благодаря деятельности таких групп, были уничтожены злостные враги советской власти, в том числе атаман Дутов. Некоторых удалось тайно вывезти на нашу территорию».
В ходе спецоперации в окружение Дутова были внедрены несколько чекистов во главе с Касымом Чанышевым, выдававших себя за националистов. Они вошли в доверие к Дутову и попытались выманить его на советскую территорию. 2 февраля 1921 года, находясь в Суйдуне, Чанышев написал Дутову записку: «Господин атаман. Хватит нам ждать, пора начинать, все сделано. Готовы. Ждем только первого выстрела, тогда и мы спать не будем», – и отправил её со своим курьером Махмудом Ходжамьяровым. В штабе курьера знали по предыдущим визитам, поэтому пропустили прямо к Дутову в кабинет. Ходжамьяров передал пакет и, как только Дутов начал читать, в упор расстрелял его. Как вспоминала Татьяна Романовна Удилова, «при этом удалось захватить награбленные Бакичем ценности. Золото, серебро, драгоценные камни, дорогие церковные оклады, картины мастеров мировой живописи и другие ценности были доставлены на нескольких бричках и сданы в казну». Вся чекистская разведывательно-диверсионная группа без потерь вернулась на свою территорию, что говорит о хорошем оперативном планировании непростой спецоперации, за которую её организаторы и исполнители получили государственные награды.
Вот выдержка из характеристики, данной Удилову Эйхмансом: «Товарища Удилова Николая Прокопьевича знаю по совместной работе с ноября 1920 года, когда Удилов работал по ликвидации восстания. Благодаря энергичной и самоотверженной работе тов. Удилова, все мятежники были выловлены и разоружены. По выполнению вышеуказанной задачи тов. Удилов был мною командирован в район расположения отрядов белогвардейского генерала Бакича, где провел исключительно крупную операцию по вылавливанию и разоружению белых шаек, за что тов. Удилов Реввоенсоветом Туркфронта был награжден орденом Красного Знамени (№ ордена 525). В июле 1921 года тов. Удилов был переброшен прямо через горы из Семиречья в Фергану, где успешно работал по борьбе с басмачеством. Тов. Удилов, благодаря своей энергии, выдержке, точному исполнению возложенных на него задач, является одним из лучших организаторов чекистской работы. Ф. Эйхманс».
В 1922 году Удилов со своей опергруппой был снова переброшен в Пржевальск с целью пресечения вооружённой деятельности басмаческих шаек, а также различных контрреволюционных группировок, спекулянтов и контрабандистов. Однажды за изъятие крупной партии контрабанды – 45 лошадей везли 66 пудов чистого опиума, золото и серебро, – Удилов едва не поплатился жизнью. Как вспоминала его жена, «его днем подкараулили на лошадях бандиты и прямо на улице стали бить камчами со свинчаткой. Он уже ничего не видел, так как был весь залит кровью, когда я, будучи беременной на девятом месяце, выскочила на улицу и с криком бросилась к всадникам. Это их на мгновение остановило. Удилов успел забежать в дом, где сумел продержаться до приезда наряда местных чекистов».
По воспоминаниям Татьяны Романовны, «наши мужья работали, не имея ни выходных дней, ни отпусков. Не получали даже зарплаты, а только скудный продпаек… Так мы с Удиловым и грудным ребенком выехали по заданию из Джаркента в Чилек. Это верст семьдесят. Жара стояла жуткая. Бричка в дороге все время ломалась. Пока чиним – стоим. Тут беда случилась: пролили воду. Напоить ребенка было нечем. Так и умерла наша первая доченька от безводья в дороге. Похоронили, поплакали и поехали по назначению. А ездили не по дорогам, а чаще по волчьим тропам, чтобы быстрее пройти через перевалы. Именно так мы, например, пробирались из Нарына в Джалал-Абад».
Свой последний подвиг Николай Прокопьевич Удилов совершил в 1930 году в Алайской долине, на территории Ошской области. Он пошёл без оружия к басмачам, чтобы избежать лишнего кровопролития и убедить главаря банды Гаипа Пансата добровольно сдаться. Действовать таким образом ему приходилось неоднократно, поэтому и тогда он надеялся на успех. Трудно сказать, что произошло – когда бандиты уже готовы были сложить оружие, по ним был открыт огонь. Уцелевшие бандиты сумели оторваться, уведя с собой связанного Удилова. По показаниям пойманных впоследствии басмачей из банды Гаипа Пансата, Удилов был ими зверски замучен и еще живым брошен в костёр. Позже у убитого басмача Алояра нашли орден и именные золотые часы Николая Прокопьевича Удилова.
Потеряв отца, маленький Вадим Удилов оказался в детском доме – поскольку его мать направили под видом кухарки в китайскую провинцию Синьцзян для восстановления связей мужа с людьми, которые ранее помогали ему в чекистской работе. Как вспоминал об этом сам Вадим Николаевич, «мои детские годы – период общения с беспризорниками, хулиганьем, ворами, с одной стороны, и закаленными чекистами, товарищами отца, которые постоянно навещали меня в детском доме, – с другой, оставили глубокий след в моей жизни, выработали характер и стиль поведения. Этот период научил меня безбоязненно общаться с представителями блатного мира… Выбирая свой дальнейший путь, не сомневался: пойду по стопам отца и матери. Хотя в то время пользовался уважением у блатных».
Однако, прежде, чем стать чекистом, Вадиму пришлось овладеть ещё одной специальностью – начиналась Великая Отечественная война. Как и многие его сверстники, он прибавил себе возраст. Майор, вызвав его из строя новобранцев, спросил:
– В анкетных данных вы указали – ученик десятого класса. Правда это?
– Да, товарищ майор.
– Идите в штаб. Вам дадут направление в танковое училище. Мы не можем так свободно разбрасываться людьми с таким высоким образованием.
Так Удилов стал курсантом 1‑го Харьковского танкового училища…