Первый секретарь ЦК Компартии Армении Демирчян выполнил своё обещание: по возвращении из Москвы в Ереван он вызвал Удилова в два часа ночи в здание ЦК для разбирательства. Удилов взял с собой три портфеля: в одном лежали детали бомбы с Курского вокзала, в других – детали-доказательства, изъятые у Затикяна и Степаняна. Отличить их было невозможно.
Слушания по делу «Взрывники» проходили в Верховном суде СССР с 16 по 20 января 1979 года. К их началу следствие приготовило более 60 томов уголовного дела. По версии правозащитников, у заседаний был сверхзакрытый режим. Но на видеозаписи, которая велась по указанию советского руководства, видно, что в зале присутствовало довольно много людей. В одном из своих выступлений Затикян заявил, что «жидороссийская империя – не есть правовое государство».
24 января все обвиняемые были признаны виновными и приговорены к высшей мере наказания – расстрелу. 30 января Президиум Верховного Совета СССР отклонил ходатайство о помиловании, и в тот же день приговор был приведён в исполнение.
Руководство Армении пыталось скрыть этот факт от населения. По указанию Демирчяна ни одна газета, выходившая на армянском языке, не опубликовала сообщения о терактах в Москве. По мнению бывшего первого заместителя председателя КГБ СССР генерала армии Филиппа Денисовича Бобкова, за терактами стояла действующая в Армении международная террористическая организация «Армянская секретная армия освобождения Армении» (Armenian Secret Army for the Liberation of Armenia – A.S.A.L.A.). С помощью терактов по всему миру АСАЛА намеревалась «вынудить правительство Турции публично признать свою ответственность за гибель 1,5 миллиона армян, выплатить репарации и уступить территории исторической Армении». В результате нападений и убийств АСАЛА погибло 46 и было ранено 299 человек.
Вадим Николаевич Удилов вышел в отставку в 1984 году и занялся литературной деятельностью, опубликовав в 1994 году книгу воспоминаний «Записки контрразведчика. (Взгляд изнутри)». Вместе с Григорием Фёдоровичем Григоренко и Виталием Константиновичем Бояровым он участвовал в создании Ассоциации ветеранов контрразведки «Веткон».
Карен Серобович Демирчян оставался первым секретарём ЦК Компартии Армении до 1988 года. В 1998 году он создал и возглавил Народную партию Армении, которая в составе избирательного блока «Единство» победила на парламентских выборах в июне 1999 года, а сам Демирчян был избран спикером парламента – Национального Собрания Армении.
27 октября 1999 года в Ереване, во время сессии Национального Собрания, когда на трибуне находился министр финансов Армении Левон Бархударян, в зал ворвались вооружённые люди. Они потребовали от парламентариев отключить сотовые телефоны и лечь на пол. Террористы заявили, что это государственный переворот. Их лидер Наири Унанян, член АРФ «Дашнакцутюн», подошел к премьер-министру Армении Вазгену Саркисяну и бросил ему в лицо: «Хватит пить нашу кровь», на что тот спокойно ответил: «Всё делается ради тебя и будущего твоих детей». В ответ на это Унанян открыл огонь по нему и спикеру парламента Карену Демирчяну, убив обоих. Кроме них в результате теракта погибли вице-спикеры парламента Юрий Бахшян и Рубен Мироян, министр по оперативным вопросам Леонард Петросян, депутат парламента Армен Арменакян и академик Национальной Академии наук Армении депутат Микаел Котанян. Ещё один депутат – председатель редакционного совета газеты «Айастан» («Армения») Генрик Абрамян, находившийся в здании парламента, умер от сердечного приступа.
Стрельба была слышна за стенами парламента на улицах Еревана. Через полчаса после первых выстрелов у здания парламента стали собираться люди и подъезжать машины скорой помощи и полиции. Здание оцепили подразделения внутренних войск. Террористы взяли в заложники около пятидесяти депутатов и членов правительства и потребовали, чтобы для переговоров к ним прибыл лично президент Армении Роберт Кочарян. Эти переговоры начались в тот же день, а на следующий день заложники были освобождены. Террористов арестовали и доставили в Министерство национальной безопасности Армении – бывшее здание КГБ Армении. Националист Наири Унанян – бывший член «Дашнакцутюн», ярый националист, выпускник филологического факультета Ереванского государственного университета, его брат Карен Унанян, Эдуард Григорян, Врам Галстян, Дереник Беджанян и Ашот Князян были приговорены к пожизненному тюремному заключению. По словам судьи Самвела Узуняна, смертной казни преступники избежали лишь в связи с обязательствами Армении перед Советом Европы.
Примерно в это же время, в конце 1990‑х годов, Вадим Николаевич Удилов выступил в печати со своей версией судьбы сына бывшего советского лидера Никиты Хрущёва – старшего лейтенанта Леонида Хрущёва. Эта версия вызвала немалый резонанс и оживлённые дискуссии в обществе.
Хрущёв ненавидел Сталина и чекистов по личным мотивам. Это было связано с его сыном от первого брака, оказавшимся… предателем. Как пишет Арсен Беникович Мартиросян, «всю правду о старшем лейтенанте Леониде Никитиче Хрущёве никто и никогда не узнает. И всего лишь по той простой причине, что проклятый кукурузник, получив доступ к архивам, провел в 1953–1956 годах их чистку и изъял из личного дела сына протоколы допросов в немецком плену и другие компрометирующие Леонида документы».
В частности, Николай Добрюха, который помогал писать мемуары бывшим председателям КГБ Семичастному и Крючкову, задается вопросом: «Почему из “личного дела” сына Хрущёва так в наглую выдраны страницы, касающиеся тех военных лет, когда в судьбе его Лёньки появились вопросы? А взамен, хотя и наспех, но уверенно выдранных, от которых, правда, остались клочки, через 10–15 лет после войны вдруг возникли новые, датированные уже 60‑ми годами…»
Чего же опасался Хрущёв? 17 февраля 1998 года «Независимая газета» опубликовала статью бывшего заместителя начальника Второго главка (контрразведка) КГБ СССР генерал-майора Вадима Николаевича Удилова под заголовком «За что Хрущёв отомстил Сталину». На вопрос корреспондента «НГ», можно ли найти в архивах КГБ какие-либо документы или фотографии, касающиеся событий, о которых он рассказывает, Вадим Николаевич ответил: «Нет, вы ничего уже не найдёте. Хрущёв, придя к власти, сразу же позаботился, чтобы никаких следов этой истории не осталось».
По версии Удилова, ещё в начале 1941 года Леонид Хрущёв совершил уголовное преступление на почве злоупотребления алкоголем и должен был предстать перед судом военного трибунала. Однако благодаря отцу отделался лишь лёгким испугом. Вторым преступлением Леонида Хрущёва было убийство сослуживца во время попойки, после чего, по свидетельству Степана Микояна, который дружил с Леонидом, его судили и дали восемь лет, разрешив искупить вину кровью на фронте. Однако, по словам Удилова, истребитель, пилотируемый Леонидом Хрущёвым, ушел в сторону расположения немцев и бесследно исчез 11 марта 1943 года в районе города Жиздра. Поскольку обломки самолёта найти не удалось, было высказано предположение, что Хрущёв совершил побег.
Когда Сталин узнал об этом, он приказал ГУКР «Смерш» и 4‑му Управлению НКВД СССР разыскать сына Хрущёва и доставить его в Москву вместе с документальными уликами, подтверждающими факт его предательства. Жиздра находится на границе Дятьковского района, который контролировался брянскими партизанами, что облегчало решение поставленной задачи. По версии Удилова, Леонид Хрущёв был доставлен в Москву, и Военный трибунал приговорил его к высшей мере наказания – расстрелу.
Узнав об этом, Хрущёв немедленно вылетел в Москву с фронта. О том, что было дальше, рассказывает заместитель начальника 9‑го Управления КГБ СССР Герой Советского Союза, генерал-майор Михаил Степанович Докучаев: «Поскрёбышев доложил, что товарищ Хрущёв прибыл и ожидает в приёмной… Хрущёв заплакал, а потом стал рыдать. Мол, сын виноват, пусть его сурово накажут, только не расстреливают. Сталин сказал: “В сложившемся положении я ничем помочь не могу”. Хрущёв упал на колени. Умоляя, он стал ползти к ногам Сталина, который не ожидал такого поворота дела и сам растерялся. Сталин отступал, а Хрущёв полз за ним на коленях, плача и прося снисхождения для сына. Сталин просил Хрущёва встать и взять себя в руки, но тот был невменяем. Сталин вынужден был вызвать Поскрёбышева и охрану… Когда сотрудники охраны и врачи приводили Никиту Сергеевича в чувство, он всё время твердил: “Пощадите сына, не расстреливайте…”»
Окончательное решение о судьбе Леонида Хрущёва принималось на заседании Политбюро ЦК ВКП(б). Начальник ГУКР «Смерш» комиссар ГБ 2‑го ранга Виктор Семёнович Абакумов доложил материалы дела и удалился. Первым выступил первый секретарь Московского обкома ВКП(б), начальник Главного политуправления Красной армии генерал-полковник Александр Сергеевич Щербаков, который в своём выступлении сделал упор на необходимость соблюдения принципа равенства всех перед законом. Нельзя, сказал он, прощать сынков именитых отцов, если они совершили преступление, и в то же время сурово наказывать других. Что тогда будут говорить в народе? Щербаков предложил оставить приговор в силе.
Затем слово взял Лаврентий Павлович Берия. Он напомнил о прежних проступках сына Хрущёва и о том, что того уже дважды прощали. После этого выступили Молотов, Каганович и Маленков. Мнение у всех членов Политбюро было единым: оставить приговор в силе. Иосиф Виссарионович Сталин выступил последним. Ему было не просто принимать решение – ведь его сын Яков также находился в плену. Своим решением он подписывал приговор и собственному сыну.
Вадим Николаевич Удилов отмечает, что в заключение Сталин сказал: «Никите Сергеевичу надо крепиться и согласиться с мнением товарищей. Если то же самое произойдет с моим сыном, я с глубокой отцовской горечью приму этот справедливый приговор!»
Едва придя к власти, Хрущёв начал сводить счёты с теми, кто был причастен к бесславному финалу его сына. Берия и Абакумов были расстреляны. Едва избежал их участи Судоплатов, который отсидел 15 лет и вышел инвалидом. Там же, во Владимирском централе, содержался Василий Сталин – прославленного лётчика Великой Отечественной войны в буквальном смысле слова сгноили в тюрьме.