– Очевидное сходство идей социалистического и христианского мировоззрений, нашедшее своё выражение в «богостроительстве», получило своё развитие в работах Каприйской школы, в которую входили Богданов, Красин, Горький, Луначарский, Покровский и другие, и группы «Вперёд», к которой, помимо каприйцев, принадлежал Вячеслав Рудольфович Менжинский, будущий председатель ОГПУ, поддержавший создание трудовой коммуны Макаренко. Однако эти идеи были категорически отвергнуты Лениным, который разгромил сборник «Очерки философии коллективизма», изданный в 1909 году Луначарским, Богдановым, Базаровым и Горьким. Но мне лично рассказывал секретарь Луначарского, с которым мы дружили, что уже в 1922 году Ленин говорил, имея в виду Богданова, что «Сашка прав». Ленин ведь закрыл Каприйскую школу и увёл всех слушателей, которых Богданов хотел подготовить как ментальных людей, в Лонжюмо – а там, помимо Ленина, были и Зиновьев (Овсей-Гершон Аронович Радомысльский), и Каменев (Лев Розенфельд), и Рязанов (Давид-Симха Зельман-Берович Гольдендах), и Ледер (Файнштейн), и Владимиров (Шейнфинкель), и Инесса Арманд, и бундовцы. Они готовили подпольщиков и боевиков. Это тоже нужно, но Богданов смотрел дальше, что будет потом. А потом понадобился креатив, творчество, готовность к сознательному труду.
– Валера, мы, наверное, достаточно подробно коснулись философских основ коммунарства. Давай теперь поговорим о наших современниках.
– Идеи Богданова восприняли в ОГПУ и доверили их реализацию, с одной стороны, Антону Макаренко – который, кстати, был эсером, но при этом ненавидел окружающее украинское население – а, с другой стороны, Станиславу Шацкому, который был выходцем из смоленских дворян, учился в Московском университете и Московской консерватории, был солистом оперной группы Большого театра. Образцом для себя он считал школу Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне, где учащиеся много внимания уделяли труду. Свою педагогическую деятельность Шацкий начал в 1905 году среди детей и подростков рабочих окраин Москвы, в 1911 году основал летнюю детскую колонию «Бодрая жизнь» на территории Обнинска. Основой жизни в колонии был физический труд: приготовление пищи, самообслуживание, благоустройство, работа на огороде, в саду, в поле, на скотном дворе. Свободное время отводилось играм, чтению, беседам, постановкам спектаклей, занятиям музыкой, пению. По предложению Луначарского с 1919 до 1932 года Шацкий руководил первой опытной станцией по народному образованию Наркомата просвещения. Сельское отделение станции в Калужской губернии включало 13 школ первой ступени, школу второй ступени и четыре детских сада. Задачи методического центра отделения выполняла колония «Бодрая жизнь». Городское отделение станции в Москве объединяло детский сад и школы первой и второй ступени. Шацкий сделал вывод, что физический труд оказывает организующее влияние на жизнь детского коллектива, первым выдвинул идею детского самоуправления. Отношения между педагогами и детьми понимались им как отношения между старшими и младшими товарищами. Большое значение придавалось воспитанию у детей чувства товарищества, солидарности, коллективизма. К сожалению, Шацкий скоропостижно умер в Москве 30 ноября 1934 года.
– Макаренко тоже скоропостижно умер 1 апреля 1939 года от сердечного приступа в вагоне подмосковной электрички. Кстати, всего через месяц после смерти Надежды Константиновны Крупской, которая его очень не любила. Зато Крупская и Аллилуева были в восторге от Шацкого. Но к моменту смерти Макаренко уже не было никого из них, так же как не было ни Богданова, ни Красина, ни Дзержинского, ни Менжинского, ни Горького, ни Луначарского. После этого коммунарская деятельность стала сходить на нет. И возродилась уже только в конце 1950‑х годов.
– Шацкий и Макаренко, к сожалению, так и не состыковались. А ведь они, каждый по-своему, воплотили в жизнь идеи Маркса, создали из каторжан и беспризорников подлинных производителей. Коммуна имени Дзержинского зарабатывала миллион рублей, из которых половину забирал Харьков. Но и этого хватало для полного самообеспечения и оставалось на развитие. Численность коммуны с 60 поднялась до 600 человек и выше. У Макаренко были проекты поселения из расчёта на 100 тыс. человек. Но главное, что у них не происходило того отчуждения, о котором писал Маркс. Они по-прежнему чувствовали себя миссионерами, не скатываясь в силу успеха на позиции потребительства. Только Макаренко смог найти эту грань, разгадать психологию коллектива. Все остальные попытки воспитать из человека иной формации коммуниста провалились. Тем более, когда за дело берётся государство. Сразу возникает элита, привилегии, спецпайки, в погоне за которыми наверх лезут приспособленцы, потребители. Это и привело к развалу Советского Союза.
– За исключением белорусских коммунистов во главе с Машеровым, которые, опираясь на свой партизанский опыт, создали подлинно передовой народный социализм. И за это их не любили брежневские партократы. Потому что те им не кланялись.
– Как раз про это говорил Богданов, что один человек, вооружённый ментальностью, может поднимать и сёла, и города, и целые республики. Также как на фронте один политрук мог поднять за собой людей и решить исход боя. Вот вам и роль личности в истории. Командир строит иерархию под себя, командует, отдаёт приказы. А нужен человек, способный увлечь коллектив своим примером.
– Вот давай, Валера, поговорим о тех, кто попытался возродить опыт Макаренко.
– Для Иванова главной сложностью оказалось обоснование детского труда. Советские ревизионисты по недоумию его полностью вычеркнули. Но ведь Маркс не случайно писал в 16‑м томе, что, несмотря на все ужасы нынешней эксплуатации детского труда, я категорически настаиваю, что люди будущего с девяти лет будут участвовать в общественном производстве. Когда в 1977 году обсуждали проект новой Конституции, наибольший интерес вызвала 42‑я статья «Граждане СССР имеют право на охрану здоровья». В ней говорилось о запрещении детского труда. Я послал Брежневу пятьсот писем, под разными фамилиями, и она была принята в следующей редакции: «запрещение детского труда, не связанного с обучением и трудовым воспитанием». То есть мы спасли идею Макаренко. Но это началось раньше, и начал это Сима Соловейчик. Он нашёл Сухомлинского. Я ездил к Сухомлинскому, мы были друзьями. Но он всё внимание уделял умственному труду, эстетике воспитания, разработал программу «воспитания красотой». На самом деле так воспитывать нельзя. Сухомлинский был нужен Соловейчику, чтобы что-то противопоставить Макаренко. В итоге Соловейчик полностью разошёлся с Ивановым, который считал Симу диверсантом. Но и у Иванова, который во многом опирался на Макаренко, не было экономической основы. Главной формой коммуны и коммунарского движения для него стал сбор. К концу первого дня люди раскрывались, начинали создавать креатив. Эти первые «огоньки» готовились по шесть часов. Там важно всё: и как сидишь, и каким локтем касаешься соседа, и какая тональность музыки. Всё было рассчитано по минутам. Например, на второй день в 12.15 возникает проседание коллективного поля, потому что люди устают. Поэтому все идут в бассейн или поют песни на крыше. Там даже скорость смены ролей играет роль. Но некоторые пошли дальше. Например, в Горловке и в Туле. Там был свой завод, где выпускали парашюты. Или, например, собирали грибы и сбивали все цены на рынке.
– В коммунарстве важно ещё и то, что помимо практических дел каждый был обязан рассказать о них, написать что-то в газету, т. е. попробовать себя в роли комиссара.
– При этом в конце сбора комиссарский отряд показывал перспективу, движение вперёд, как бы всё надо было сделать. Поэтому комиссары, которые были постарше, пользовались огромным авторитетом. Таким в Петрозаводске был Евгений Давыдов.
– Я тоже его знал лично, он был журналистом.
– Такие люди были и в других городах. Например, Гамаюнов в Горловке. Они не давали угаснуть этому ощущению праздника, чувству товарищества, своей полезности общему делу, с которым пионеры и комсомольцы разлетались из «Орлёнка» и погружались в унылые будни. Это был прорыв в будущее, осуществление человеческой мечты о счастье. Отсюда и Тимур с его командой, и стахановское движение, и выход в космос, и богостроительство. Потому что у Бога нет другой руки, кроме твоей.
– Какова при этом роль «Комсомолки»?
– «Комсомолку» делали коммунары. Потому что, за исключением первых лиц, которых присылали сверху, все были коммунарами. А это была ежедневная газета с самым большим в мире тиражом, который к 1990 году составлял 22 миллиона 370 тысяч экземпляров. Это была даже не газета. Это была община, почти коммуна. Человек триста. Страничка «Алый Парус» была придумана Симой Соловейчиком как коммунарская стенгазета. Сима придумал три вещи. Он предложил фрунзенскую коммуну КЮФ в качестве модели коммунарского движения, «Орлёнок» в качестве кузницы комиссаров и «Алый Парус» как печатный орган коммунаров.
– С позиций сегодняшнего дня, когда обшество столкнулось с серьёзным вызовом, и оказалось, что у него достаточно скреп, чтобы не дать себя в обиду: считаешь ли ты, что коммунарство стало одной из таких скреп?
– Безусловно стало. Как мы подсчитали с Симой Соловейчиком, через коммунарские клубы прошло 500 тыс. человек. Всё наиболее светлое в комсомоле шло от коммунарства. А потом у коммунаров стали подрастать дети, за ними внуки. И эти методики работают. Я это вижу по своим внукам и правнукам.
– Можно ли коммунарское движение возродить в полном объёме?
– Можно. Для этого нужно провести определённые социологические исследования, как это сделал Иванов. Он выявил наиболее подходящий возраст и нашёл модель в виде сбора. Кроме того, нужен лагерь для подготовки комиссаров. «Орлёнок» погубили в 1965 году. Был донос в КГБ, конкретно на Гамаюнова в Горловке, что создаётся подпольная альтернатива комсомолу. Из ЦК ВЛКСМ прислали комиссию во главе с заместителем председателя центрального совета Всесоюзной пионерской организации Юрием Афанасьевым, который с 1972 по 1981 год был проректором по учебной работе Высшей комсомольской школы при ЦК ВЛКСМ, при этом почему-то дважды ездил на стажировку в Сорбонну, в 1983 году стал членом редколлегии журнала «Коммунист», в 1986‑м – ректором Московского историко-архивного института и одним из «прорабов перестройки», в 1990 году вышел из КПСС, в 2005 году открыто выступил против Владимира Владимировича Путина. Вот при участии этого Афанасьева всех уволили и разогнали. Архивы «Орлёнка» едва успели спрятать в гараже.