В одной комнате сидел молодой человек в халате, который хихикал над книжкой, держа её вверх ногами. В другой какая-то женщина всхлипывала у окна.
От следующей двери Джаред постарался отвернуться, но тут кто-то вскричал:
– О, а вот и моя партнёрша по танцам!
Джаред глянул в окошечко и увидел прижавшегося к стеклу мужчину со всклокоченными волосами.
– Мистер Бирн!
Санитарка встала между Джаредом и дверью.
– Это всё вы виноваты! – сказал мужчина, скаля жёлтые зубы.
– Ты как, в порядке? – спросила Мэлори.
Джаред кивнул, стараясь скрыть дрожь.
– И часто с ним такое? – спросила миссис Грейс.
– Да нет, – ответила санитарка. – Вы уж извините. Обычно-то он тихий.
Не успел Джаред решить, хорошо ли он сделали, что приехали сюда, как санитарка остановилась перед закрытой дверью, дважды постучала и открыла дверь, не дожидаясь ответа.
Комнатка была тесная, с такими же белёсыми стенами, как и в коридоре. В центре комнаты стояла больничная койка с металлической спинкой, а на кровати, с ногами, укутанными в плед, сидела, пожалуй, самая древняя старуха, какую Джаред видел в своей жизни. Её длинные волосы были белыми, как сахар. И кожа тоже была белой, бледной, почти прозрачной. На металлической стойке возле кровати висел пакет с прозрачной жидкостью и длинной трубочкой, соединённой с катетером на старушечьей руке. Однако взгляд, который она устремила на Джареда, был живой и ясный.
– Мисс С., может, закрыть вам окно? – спросила санитарка, протиснувшись мимо тумбочки, уставленной старинными фотографиями и безделушками. – Простудитесь ведь!
– Нет! – рявкнула тётя Люсинда – санитарка так и застыла. Тётушка добавила, уже потише: – Оставьте как есть. Мне нужен свежий воздух.
– Здравствуйте, тётя Люси, – нерешительно сказала мама. – Вы меня помните? Я Хелен.
Старушка чуть заметно кивнула: она, похоже, уже успокоилась.
– А как же, помню! Мелвинина дочка. Господи, как же ты постарела с тех пор, как я тебя в последний раз видела!
Джаред видел, что маме это замечание пришлось не по вкусу.
– Это мои сыновья, Джаред и Саймон, – сказала мама. – А это моя дочь, Мэлори. Мы живём в вашем доме, и дети захотели с вами познакомиться.
Тётя Люси нахмурилась:
– В доме? В этом доме жить опасно!
– Ничего, там уже всё отремонтировали, – сказала мама. – Вот, дети вам печенья напекли!
– Как мило.
Старуха взглянула на блюдо с таким видом, как будто на ней красовалась кучка тараканов.
Джаред, Саймон и Мэлори переглянулись.
Санитарка фыркнула.
– Ничего у вас не выйдет, – сказала она, обращаясь к миссис Грейс и не заботясь о том, что тётя Люси её слышит. – При нас она ничего есть не станет.
Тётя Люси сощурилась:
– Я не глухая, между прочим!
– Что, даже и не попробуете? – спросила мама, разворачивая сахарное печенье и протягивая блюдо тёте Люсинде.
– Нет, спасибо, – ответила старуха. – Я сыта.
– Давайте побеседуем в коридоре, – шепнула мама на ухо санитарке. – Я и представления не имела, что всё настолько плохо…
Она озабоченно поставила тарелку на тумбочку и вышла из комнаты вместе с санитаркой.
Джаред улыбнулся Саймону. Всё вышло даже лучше, чем они рассчитывали! Теперь у них есть как минимум пять минут, чтобы поговорить наедине…
– Тётя Люси, – быстро спросила Мэлори, – когда вы сказали маме, что в доме опасно, вы ведь имели в виду не то, что дом очень старый?
– Вы имели в виду фейри, да? – сказал Саймон.
– Нам-то можно рассказать. Мы их видели, – вставил Джаред.
Тётя Люсинда улыбнулась детям, но улыбка у неё вышла грустная.
– Да-да, я имела в виду именно фейри, – сказала она и похлопала по кровати рядом с собой. – Давайте присаживайтесь. И рассказывайте, что стряслось.
Глава третья,в которой рассказывают истории и узнают о краже
– Мы видели гоблинов, и тролля, и грифона! – взбудораженно сообщил ей Джаред, когда все трое расположились в ногах больничной койки. Как же приятно было найти человека, который тебе верит! Теперь главное, чтобы она им объяснила, как важен этот Справочник, и тогда всё будет в порядке…
– И Шмендрика, – добавила Мэлори, взяв и откусив печенье. – Мы его тоже видели, только мы теперь не знаем, за кого он считается: за домового или за страшилу.
– Ну да, – сказал Джаред. – Но нам надо у вас спросить одну важную вещь.
– Шмендрика? – переспросила тётя Люсинда, похлопав Мэлори по руке. – Сто лет его не видела. Ну и как он там? Хотя, наверно, всё так же. Они же не меняются, да?
– Я… я не знаю, – ответила Мэлори.
Тётя Люси выдвинула ящик тумбочки и достала потёртый зелёный мешочек, расшитый звёздами.
– Шмендрик их так любил!
Джаред заглянул в мешочек. Внутри блестел набор для игры в джекс[7]: серебристые фишки-«ёжики» и несколько каменных и глиняных шариков.
– Это его, да?
– Нет, что ты! – сказала тётя Люси. – Это моё – ну, было моё, когда я была маленькая и играла в такие вещи. Просто я бы хотела передать это ему. Бедняжка совсем один в этом старом доме… Он, наверное, так рад, что вы там поселились!
Джаред не думал, что Шмендрик так уж им рад, но этого он решил не говорить.
– А Артур был ваш папа? – спросил Саймон.
– Да. Он был моим отцом, – вздохнула старушка. – Вы, наверное, видели в доме его картины?
Ребята кивнули.
– Папа был великолепный художник! Он рисовал рекламные постеры для газировки с сиропом и женских чулок. А ещё он делал бумажных кукол для нас с Мелвиной. У нас была целая папка таких кукол, с разными платьями на все сезоны! Интересно, куда это всё подевалось…
Джаред пожал плечами:
– Наверно, на чердаке валяется.
– Да не важно. Папы давным-давно уже нет. Я даже не уверена, что хотела бы видеть их снова.
– Почему? – спросил Саймон.
– Ни к чему бередить воспоминания. Ведь он же нас оставил, знаете ли.
Старушка посмотрела на свои худые руки. Они дрожали.
– В один прекрасный день вышел погулять – и не вернулся. Мама сказала, что давно поняла: рано или поздно он уйдёт.
Джаред был удивлён. Он как-то никогда не задумывался над тем, что за человек был дядя Артур. Он вспомнил то суровое очкастое лицо с портрета в библиотеке. Джареду хотелось бы любить своего двоюродного прадедушку, который умел рисовать и видел фейри. Но если то, что говорит тётя Люсинда, правда, тогда Артур Джареду совсем не нравился.
– И от нас тоже папа ушёл, – сказал Джаред.
– Мне просто хочется знать почему! – Тётя Люсинда отвернулась, но Джареду показалось, что в глазах у неё блеснули слёзы. Она стиснула руки, чтобы унять дрожь.
– Ну, может, ему пришлось переехать из-за работы, – предположил Саймон. – Как нашему папе.
– Ой, Саймон, брось! – сказал Джаред. – Ты же и сам не веришь в эту брехню.
– А ну цыц, придурки! – Мэлори гневно зыркнула на них. – Тётя Люси, а как вы попали в эту больницу? Я хочу сказать, вы же не сумасшедшая.
Джаред поморщился, уверенный, что тётя Люси разозлится, но она только рассмеялась.
– Когда папа ушёл, мы с мамой переехали в соседний город и поселились с её братом. Я выросла вместе со своей двоюродной сестрой Мелвиной – это ваша бабушка. Я ей рассказывала про Шмендрика и про лесных духов, но, кажется, она мне так и не поверила.
Мама умерла, когда мне было всего шестнадцать. Через год я вернулась в наш дом. Я вкладывала все свои небольшие деньги в то, чтобы поддерживать его в хорошем состоянии. Там, разумеется, был Шмендрик, но не только Шмендрик. Иногда я видела тени, тайком шмыгающие в темноте. А потом в один прекрасный день они перестали скрываться. Они решили, что у меня папина книга. Они толкали и щипали меня, требуя отдать им книгу. Но книги у меня не было. Папа забрал её с собой. Он с ней никогда не расставался…
Джаред начал было что-то говорить, но тётя погрузилась в воспоминания и как будто ничего не слышала.
– Однажды ночью фейри принесли мне кусочек плода – ма-аленький такой кусочек, величиной с виноградину и алый, как роза. Они обещали, что больше не станут меня обижать. И я, глупая девчонка, взяла этот плод – и судьба моя была решена.
– Он был отравленный, да? – спросил Джаред, вспомнив Белоснежку и яблоко.
– Вроде того, – ответила тётя Люси с непонятной улыбкой. – Я никогда в жизни не пробовала ничего вкуснее. Он был на вкус как цветы. Как песня, которую никак не можешь вспомнить. И после этого человеческая еда – обычная человеческая еда – стала для меня всё равно что опилки и зола. Я просто не могла себя заставить это есть. Я чуть не умерла с голоду.
– Но вы всё же не умерли, – сказала Мэлори.
– Это благодаря лесным духам, с которыми я играла, когда была ребёнком. Они кормили меня и охраняли меня.
Тётя Люси блаженно улыбнулась и протянула руку.
– Давайте я вас познакомлю! Покажитесь, мои дорогие, позвольте представить вам мою племянницу и племянников!
В открытом окне послышалось жужжание, и то, что прежде казалось пылинками, кружащими в солнечных лучах, внезапно обернулось существами величиной с грецкий орех, порхающими на крылышках всех цветов радуги. Существа садились на старушку, путаясь в её белых волосах, и карабкались по спинке кровати.
– Правда, они лапочки? – сказала тётя. – Мои милые маленькие друзья!
Джаред знал, что это такое – лесные духи, вроде тех, которых он видел тогда на дубе, – но от этого было не менее жутко смотреть, как они ползают по тёте. А вот Саймон был просто загипнотизирован.
Тут Мэлори снова нарушила воцарившуюся было тишину:
– Всё равно я не понимаю, кто же вас сюда положил.
– А, в больницу-то? – сказала тётя Люси. – Да это ваша бабушка Мелвина решила, что со мной что-то не так. Сперва она обратила внимание на синяки, потом на отсутствие аппетита. А потом кое-что случилось. Не хочу вас пугать… хотя нет, это неправда. Я как раз хочу вас напугать. Хочу, чтобы вы понимали, насколько важно для вас поскорее убраться из этого дома. Видите это?