– Джейк, звонит молодая женщина, она не назвалась, но говорит, что это срочно.
Его первой реакцией было ответить: «Скажи ей, что я занят». Каждый адвокат из маленького городка был целью подобных звонков, и они всегда являлись проблемой. Однако много лет назад, когда Джейк только окончил юридический факультет, он отклонил такой звонок, а позже узнал, что женщина скрывалась от жестокого мужа. Муж ее нашел, избил и попал в тюрьму. Джейк давно чувствовал себя виноватым.
– Хорошо, – сказал он и взял трубку.
Послышался мягкий голос:
– Мистер Брайгенс, меня зовут Марго Стаффорд. Я старшая дочь Мака.
– Привет, Марго. – Он никогда не встречался с ней, но несколько лет назад они с Карлой вместе с друзьями смотрели баскетбольный матч юниорок, где в команде играла дочь одного из знакомых. Марго тоже играла, причем хорошо, и кто-то сказал, что это дочь Мака. – Чем могу быть полезным?
– Этот разговор останется между нами?
– Да.
– Хорошо. Я хотела бы знать, не видели ли вы Мака?
Не «моего отца», а «Мака».
– Да.
– Значит, он действительно вернулся в страну?
– Да.
После долгой паузы она задала новый вопрос:
– Могу ли я с ним где-нибудь встретиться наедине? Мама понятия не имеет, что я вам звоню.
– Уверен, Мак будет рад тебя видеть, Марго. Думаю, я могу устроить встречу, если ты этого хочешь.
– Спасибо. А где мы могли бы встретиться?
Джейку нелегко было сразу придумать, как выполнить эту необычную просьбу и тем более подобрать укромное место.
– Как насчет моего кабинета, здесь, на площади?
– Даже не знаю… Нас кто-нибудь может увидеть?
– Нет. Есть задняя дверь. – За маленькой кухней имелась задняя дверь, которой Джейк много раз пользовался, желая избежать встречи с беспокойными клиентами. Дверь выходила в переулок за его кабинетом, а этот переулок вел к лабиринту узких переходов, где он иногда сталкивался с другими адвокатами, спасавшимися бегством с работы или от раздраженных секре– тарш.
Он объяснил Марго, как туда добраться, и они договорились на два часа дня. В пятницу.
Офисы прокурора Северного округа штата Миссисипи занимали целый этаж здания федерального суда в Оксфорде. Его старшим обвинителем был Джадд Моррисетт, младший брат лучшего друга Уолтера Салливана по юридическому факультету. В четверг утром Уолтер отправился в Оксфорд на своем шикарном «кадиллаке», за рулем которого сидела его секретарь и водитель Гарриет. Уолтер предпочитал, чтобы по служебным делам его возили, особенно когда требовалось выехать за пределы Клэнтона. Он говорил, что это давало ему больше времени для работы – он мог прямо в машине читать объемные документы, звонить клиентам, обдумывать стратегии. Но правда заключалась в том, что, по мере того как накручивались мили, а по радио играла успокаивающая музыка в стиле кантри, Уолтер обычно дремал.
Он знал Джадда Моррисетта много лет, и первые пятнадцать минут они провели, расспрашивая друг друга о жизни и вспоминая общих друзей. Когда они, наконец, добрались до Мака, Джадд удивил Уолтера рассказом о давнем деле, в котором он, Джадд, привлекал к ответственности букмекера из Гринвуда. Защитником букмекера был Мак Стаффорд, выросший в этом городе. Таким образом, Джадд познакомился с Маком несколько лет назад и, как остальные юристы штата, слышал о его исчезновении.
Уолтер объяснил, что его наняла «семья», желавшая выяснить, как и почему Мак покинул город. Бывший тесть Мака, Герман Баннинг, был его давним клиентом и не сомневался, что Мак утаил деньги от дочери при разводе. А если это так, то налицо и фиктивное банкротство.
Понизив голос, они немного поговорили о самочувствии Лизы. Она чувствовала себя плохо, и на улучшение рассчитывать не приходилось.
Из вежливости и уважения Джадд все выслушал и даже сделал кое-какие пометки в блокноте, но интереса это дело у него не вызвало. В мошенничестве с банкротством не было ничего особенного. Даже если оно и имело место, то прошло уже три года. Потерпевшая умирала от болезни. Это обычные семейные разборки, от которых Джадд старался держаться подальше.
Уолтер же продолжал говорить:
– Мы нашли одного из четырех истцов, человека по имени Оделл Гроув. Бедняга потерял глаз в результате несчастного случая с бензопилой. С моим детективом он разговаривать не станет, а вот с ФБР – другое дело.
– И какова твоя версия?
– Стаффорд быстро оформил мировое соглашение, оставил себе большую часть денег, во всяком случае, намного больше положенной ему доли, утаив их при разводе и банкротстве, и скрылся.
– О какой сумме идет речь?
– Пока не знаю. Я разговаривал с юристом из Нью-Йорка, который занимался улаживанием претензий к производителю, какой-то швейцарской компании, но тот ничего не сказал. Если подключить ФБР, он запоет как миленький.
Джадд рассмеялся:
– Да, языки они отлично умеют развязывать, верно?
– Как только мы получим мировые соглашения, все встанет на свои места. Мы узнаем, о каких суммах шла речь и сколько Мак оставил себе.
Джадду эта идея понравилась.
– Знаешь, а дело может оказаться совсем простым. Найти истцов и узнать, что за сделка у них была с Маком. А заодно и получить документы из Нью-Йорка. Я поговорю с ФБР.
Джейк знал только одно место в округе, где можно поесть и быть абсолютно уверенным, что там никто и никогда не узнает адвоката – ни действующего, ни лишенного лицензии. Этим заведением была деревенская забегаловка «Опилки», ее облюбовали белые лесорубы и фермеры, а черные всегда обходили стороной. Джейк был там только один раз вместе с Гарри Рексом, который искал свидетеля по делу о разводе из-за насилия. Мак Стаффорд никогда там не был и даже не мог вспомнить, когда в последний раз проезжал мимо.
Чтобы избежать полуденной суеты, они встретились на посыпанной гравием стоянке в половине двенадцатого и остановились посмотреть на двух черных медведей в клетке у крыльца. На покосившемся флагштоке развевалось боевое знамя Конфедерации.
Джейк посмотрел на машину Мака – угловатый «вольво» с большим пробегом – и похвалил:
– Хорошие колеса.
– Из «Развалюхи напрокат». Аренда на шесть месяцев, все за наличные, включая страховку.
– Не отслеживается, верно?
– Абсолютно.
– Номера штата Теннесси.
– Сейчас я живу в Мемфисе, снимаю крошечную квартирку, которую никто никогда не найдет. Еще одна сделка за наличные.
Входная дверь открывалась в тесный деревенский магазинчик со скрипучими досками на полу, копченостями, висящими над кассой, низкими потолками, полудюжиной потрепанных кресел-качалок, расставленных вокруг неиспользуемой буржуйки. Они кивнули кассиру за прилавком и прошли в обеденный зал – большую пристройку с неровным линолеумным полом, спускавшимся к задней стене. Стены были завешаны календарями футбольных матчей университетов Миссисипи, штата Миссисипи и Южного Миссисипи, а также двухгодичных колледжей и средних школ.
Они заняли небольшой столик в углу, и к ним подошла официантка.
– И как у нас сегодня дела, джентльмены? – защебетала она.
– Просто замечательно. Мы умираем от голода.
– Сегодня фирменное блюдо – тушеная говядина и кукурузный хлеб с перцем халапеньо. Пальчики оближешь.
Джейк кивнул и добавил:
– И еще чай со льдом без сахара.
– Мне то же самое, – сказал Мак.
Она удалилась, так и не записав заказ.
Мак предпочитал сидеть спиной к стене, лицом к двери. На нем была бейсболка с низко надвинутым козырьком и другие очки. Его шансы быть узнанным в столовой «Опилок» были примерно такими же, как и в тропических лесах Коста-Рики.
– Давно ты вернулся? – поинтересовался Джейк.
– Сегодня мой одиннадцатый день.
– И как тебе тут по возвращении?
– По-разному. Очень рад, что вижусь с мамой. Иногда я езжу в Гринвуд и провожу с ней время. Ей почти восемьдесят, но она до сих пор в приличной форме и сама водит машину. Она не видела Хелен с Марго с тех пор, как я ушел, и это еще больше усиливает у меня чувство вины. И стыда. Это было низко с моей стороны, Джейк. Вот так исчезнуть. Я хочу сказать, что тогда я отчаянно пытался уйти от Лизы, избавиться от юридической практики и всего такого, но нельзя покидать людей, которых любишь. Мне следовало просто развестись, закрыть офис, переехать в Мемфис или Джексон и устроиться продавать недвижимость или новые «шевроле», да что угодно, чтобы прокормиться. Я бы выжил, черт возьми, я бы заработал больше денег на простой стрижке травы.
Официантка поставила на стол два больших пластиковых стакана с чаем.
– Лимон там, – кивком показала она.
Джейк произнес:
– Еще не поздно попробовать все начать заново. Ты же не старик какой-то.
– Посмотрим. Я стараюсь войти в колею. Но временами это так трудно. Плюс еще есть страх, что однажды за мной придут и постучат в дверь.
– Это вряд ли.
Мак сделал глоток и сказал:
– Не могу поверить, что Марго взяла и позвонила. Интересно, чего она хочет.
– Может, она хочет увидеть отца. Ее мать умирает. Ее мир рушится. Вы были близки?
– Скорее, нас связывали обычные отношения отца и дочери. Ничего особенного. Девочки всегда предпочитали проводить время с матерью, и это всех устраивало. Честно говоря, Джейк, я старался как можно меньше находиться дома. Брак не заладился с самого первого дня. Чтобы спасти его, мы решили завести двоих детей, что не редкость. Сколько раз ты слышал это от разводящихся пар?
– Не меньше сотни.
– Это не сработало. Ничего не сработало.
– Я понимаю, ужасно так говорить, Мак, но, может, для тебя все начнет налаживаться, когда Лизы не станет. Ты так не думаешь?
– Уж хуже не будет точно. У девочек наверняка возникнут проблемы. Когда я жил с ними, они были близки с матерью, но переходный возраст только начинался. Кто знает, что изменилось с тех пор.
– Попытаешься получить опеку?