Солон и Перикл
При возможных остатках формы группового брака, трудно представить, чтобы супружеская неверность и сексуальные отношения вне брака могли быть в Спарте освящены законом. Только в Спарте вступление в брак было обязательным и закрепленным законом. В Афинах, например, Солон не только отказался ввести такой закон, определив, что «женщина – мертвый груз на жизни мужчины», но также стал основателем первого публичного дома (550 г. до н. э.). В Афинах был широко распространен и даже поощряем гетеризм.
Демосфен говорил, что уважающий себя грек должен держать при себе, помимо жены, гетеру – «для душевного комфорта». Перикл из-за связи с милетской гетерой Аспасией развелся со своей женой. Помимо Афин другим центром эллинской распущенности был Коринф, где действовал богатейший храм Афродиты, широко практиковавший храмовую проституцию. Существовал даже союз храмовых проституток-«антивесталок».
Совсем другая атмосфера царила в Спарте. Ликург, согласно Плутарху, ввел закон, по которому холостяку приходилось распевать публично позорную песню. Тех, кто медлил с браком, не допускали на гимнопедии. Подтверждает это также история с неженатым спартанским полководцем Деркилидом, которого юноша не почтил вставанием, да еще крикнул ему: «Ты не породил никого, кто потом уступит дорогу мне». Такое непочтительное поведение было встречено всеобщим одобрением.
Афины, без стеснения наполнившие город публичными домами, уличными проститутками и гетерами, не испытывали больших проблем с супружескими изменами. Фактически они были постоянными и санкционированными. Вместе с тем, измена, не связанная с проституцией, каралась достаточно сурово. Изменившей мужу женщине запрещалось посещать храмы и пользоваться украшениями, а при нарушении запрета она могла подвергнуться избиению. Сводники могли наказываться смертью. Плутарх приводит обычаи других городов, когда прелюбодеек публично выставляют на позорное место и снабжают позорными прозвищами.
Антиспартанские настроения, как видно из «Древних обычаев», возникли в период упадка Спарты, когда ее нравы подверглись разложению. Но до того в течение пяти веков спартанцы пользовались в Элладе доброй славой. В сочинении «Древние обычаи спартанцев» указано, что даже и в период упадка «одни лишь лакедемоняне благодаря тому, что в Спарте еще теплились слабые искры Ликурговых установлений, осмелились не принимать участия в военном предприятии македонян». Имеется в виду грабительский поход Александра Македонского в Малую Азию.
Порнографический навет
Еще один домысел о спартанцах связан с современной трактовкой: якобы, в сугубо мужских спартанских сообществах был широко распространен гомосексуализм. Домысел этот может быть обоснован тем, что подобное известно из более поздней истории. Скажем, среди японских самураев, лишенных всякого общения с женщинами, гомосексуализм практиковался и не осуждался. Но в Спарте подобных ограничений не было. Напротив, свобода женщин была беспрецедентна, в сравнении с другими греческими государствами.
Современный интерпретатор приписывает Платону слова, якобы, сказанные непременно о Спарте:
«Горстка любящих и возлюбленных, сражавшихся плечом к плечу, могла победить целую армию. Для любовника было невозможно бросить оружие и бежать из рядов воинов на глазах у своего возлюбленного. Он предпочел бы тысячу раз умереть такому унижению… Самых трусливых воодушевлял Бог любви, и они становились равными любому смельчаку».
На самом деле читаем в «Пире» речь Федра:
«И если бы возможно было образовать из влюбленных и их возлюбленных государство или, например, войско, они управляли бы им наилучшим образом, избегая всего постыдного и соревнуясь друг с другом; а сражаясь вместе, такие люди даже и в малом числе побеждали бы, как говорится, любого противника: ведь покинуть строй или бросить оружие влюбленному легче при ком угодно, чем при любимом, и нередко он предпочитает смерть такому позору; а уж бросить возлюбленного на произвол судьбы или не помочь ему, когда он в опасности, – да разве найдется на свете такой трус, в которого сам Эрот не вдохнул бы доблесть, уподобив его прирожденному храбрецу? И если Гомер говорит, что некоторым героям отвагу внушает бог, то любящим дает ее не кто иной, как Эрот». И далее: «Ну, а умереть друг за друга готовы одни только любящие, причем не только мужчины, но и женщины».
Только извращенный ум наших современников, смешивающий любовь и секс, может найти здесь нечто гомосексуальное. И только некий «социальный заказ» может приписать Спарте свободную игру мыслями, записанную Платоном.
Гомосексуальная версия опирается на все того же Плутарха, в сочинении которого есть строки, посвященные формированию «царского отряда», подобного тому, который мы знаем как «300 спартанцев»:
«Священный отряд, как рассказывают, впервые был создан Горгидом: в него входили триста отборных мужей, получавших от города всё необходимое для их обучения и содержания и стоявших лагерем в Кадмее; по этой причине они носили имя „городского отряда", так как в ту пору крепость обычно называли, городом". Некоторые утверждают, что отряд был составлен из любовников и возлюбленных. Сохранилось шутливое изречение Паммена, который говорил, что гомеровский Нестор оказал себя неискусным полководцем, требуя, чтобы греки соединялись для боя по коленам и племенам, вместо того, чтобы поставить любовника рядом с возлюбленным. Ведь родичи и единоплеменники мало тревожатся друг о друге в беде, тогда как строй, сплочённый взаимной любовью, нерасторжим и несокрушим, поскольку любящие, стыдясь обнаружить свою трусость, в случае опасности неизменно остаются друг подле друга. И это не удивительно, если вспомнить, что такие люди даже перед отсутствующим любимым страшатся опозориться в большей мере, нежели перед чужим человеком, находящимся рядом, – как, например, тот раненый воин, который, видя, что враг готов его добить, молил: „Рази в грудь, чтобы моему возлюбленному не пришлось краснеть, видя меня убитым ударом в спину". Говорят, что Иолай, возлюбленный Геракла, помогал ему в трудах и битвах. Аристотель сообщает, что даже в его время влюблённые перед могилой Иолая приносили друг другу клятву в верности. Вполне возможно, что отряд получил наименование „священного" по той же причине, по какой Платон зовёт любовника „боговдохновенным другом"».
Конечно же, современному скабрезнику не заметить слов «некоторые утверждают», которые свидетельствуют лишь о предположении. Как не заметить и того, что термин «любовники» в древнегреческом языке мог вообще исключать сексуальность. Ведь даже название общины – «фила» – можно исказить до такой степени, что считать ее каким-то сообществом для свального греха.
Относительно данного текста надо указать, что он относится вовсе не к Спарте, а к Беотии того периода, когда в результате переворота из Фив был изгнан спартанский гарнизон и проспартанская олигархия (379 г. до н. э.). Полагают, что это было воссоздание прежнего отряда фивян, которые сражались на стороне персов в битве при Платеях и полегли там поголовно – все 300 человек. Воссозданный отряд успешно сражался против спартанцев в битве при Левктрах (371 г. до н. э.), а в 338 г. до н. э. был полностью перебит македонянами в битве при Херонее.
Плутарх описал гибель отряда так:
«Существует рассказ, что вплоть до битвы при Херонее он (отряд) оставался непобедимым; когда же после битвы Филипп, осматривая трупы, оказался на том месте, где в полном вооружении, грудью встретив удары македонских копий, лежали все триста мужей, и на его вопрос ему ответили, что это отряд любовников и возлюбленных, он заплакал и промолвил: "Да погибнут злою смертью подозревающие их в том, что они были виновниками или соучастниками чего бы то ни было позорного"».
Филипп II
При всей литературной напыщенности этого текста, он имеет под собой некую основу, поскольку Филипп II после победы в битве был крайне милостив к пленным афинянам, которых отпустил без выкупа, а также отказался от разрушения Афин. Зато он оказался чрезвычайно недоброжелателен к изменившим ему фивянам, с которых взял выкуп даже за право похоронить павших. Еще в начале XIX века на месте битвы были найдены обломки огромной скульптуры раненного льва, воздвигнутой фивянами, а также останки 254 воинов.
Никогда не бывавший в Греции поэт Афиней, живший на рубеже 2–3 вв. н. э. (то есть, спустя четыре века после падения Спарты) в Египте, а потом в Риме, писал, подражая Платону и его «Пиру». В одном из диалогов есть такие строки:
«Так спартанцы осуществляют жертвоподношения богу Эросу перед воинами, выстроенными для боя, потому как полагают, что их спасение и победа зависят от дружбы между мужчинами, стоящими в строю… И опять, так называемый Священный отряд в Фивах состоит из любовников и их избранников, проявляя таким образом величие бога Эроса в том, что бойцы отряда избрали погибель со славой перед невзрачной мизерной жизнью».
Эти строки – также подарок для любителей приписывать грехи своего общества древним. Извращенный ум непременно пропустит слова «как полагают» и отнесет сказанное именно к гомосексуализму. Эротизм и сексуальность теперь предпочитают отождествлять, не понимая существенной разницы между божественным и человеческим.
В противовес всем этим домыслам в «справке», названной «Древние обычаи спартанцев», ясно и недвусмысленно говорится:
«У спартанцев допускалось влюбляться в честных душой мальчиков, но вступать с ними в связь считалось позором, ибо такая страсть была бы телесной, а не духовной. Человек, обвиненный в позорной связи с мальчиком, на всю жизнь лишался гражданских прав».
Очевидно, что рядом со взрослыми воинами в битве не могли стоять мальчики. Они не являлись воинами, ибо не завершили подготовку, которая продолжалась до 20-летнего возраста. Спартанские отряды не позволяли стоять рядом даже землякам – воины из одной местности рассеивались по всему войску. Дружеские пары наверняка были, но уж точно не было и быть не могло никаких «любовников» – в современном понимании этого слова.