«Спартак» 100 лет: истории клуба — страница 26 из 29

Потом уже, когда Унаи работал в ПСЖ, его спросили в одном из интервью, помнит ли он кого-то из «Спартака». И Эмери вспомнил Реброва. Это мне тогда вновь ухо «зарезало» – тренер уже давно работает в другом топовом клубе, но помнит, называет мою фамилию, отмечает профессионализм…

Время проходит – и всякий раз убеждаюсь, что людей, которые молча делают свое дело и потом в нужный момент выходят на поле, все равно оценят. Да, есть талантливые футболисты, но их не так много. В основном, люди в футболе добиваются успеха каждодневной работой и молчанием. По себе знаю, что делаешь дело и стараешься не обращать внимания на моменты, когда тебе кажется, что ты лучше готов, но тренер выбирает другого. Тогда просто закусываешь удила и продолжаешь работать. Любой тренер, видя это, будет понимать, что этот человек – трудяга и заслуживает уважения. И ты дождешься шанса и его используешь.

Что думаю о словах Дзюбы, который сказал, что Унаи – тренеришка? Мы с Артемом разные люди. У нас хорошие отношения, уважаю его и как спортсмена, и как человека. Да, он своеобразный. Кто-то недавно правильно сказал, что, если Дзюбе дать флаг и возможность вести за собой команду, он поведет. Но если в него не верить, он разбомбит эту команду.

В тот момент Эмери поверил не в Дзюбу, а в другого игрока. Артем такие моменты очень чувствует. И сказана эта фраза была на эмоциях. Прекрасно помню тот момент, потому что тоже был в это время в смешанной зоне. Артем бросил фразу, выходя из раздевалки на просьбу об интервью: «Пусть говорит наш тренеришка».

Несмотря на то что Артем был тогда довольно молодым парнем, он уже обладал определенным авторитетом в раздевалке. И его в тот момент никто не осуждал. Потому что даже если в команде отличная обстановка, нормальные отношения между тренерами и футболистами, но нет результата – в итоге будет плохо. В тот момент не было результата. Все понимали, что надо что-то менять.

* * *

Валерий Клейменов называл нашу вратарскую бригаду – Андрея Диканя, Серегу Песьякова и меня – десантно-штурмовым батальоном. Наверное, потому что ни про одного из нас нельзя было сказать, что мы – талантливые. Но все – работяги. Андрюха Дикань прошел свой путь – играл на Дальнем Востоке, в «Кубани», в «Тереке». Серега тоже из провинции. Я долго в запасе сидел, прежде чем начал играть. И у нас действительно сложились классные отношения. Не было обид и зависти. Наверное, это лучший вратарский коллектив. Если посмотреть статистику, мы играли примерно одинаково – травмы случались у всех, поэтому так получалось.

Песьяков продолжает играть, Дикань закончил в 2016-м. Мы иногда созваниваемся. Андрей осел у себя на родине, в Харькове, построил большой дом. Сейчас работает у себя в городе с вратарями. Все как и задумывал. Знаю, что Диканя Сергей Родионов приглашал в спартаковскую академию, искал контакты через меня. Но Андрей ответил Родионову: «Юрьич, я бы с удовольствием, но тут семья, дом – уехать не смогу».

* * *

Конечно, помню, как в 2013-м Леонид Федун после победного матча с «Зенитом» сказал, что мы стали свидетелями рождения новой звезды – звезды Реброва. Но, честно говоря, больше получал удовольствие не от таких слов, а от того, что восстановился после травмы – и в первой же игре мы победили. Хотя следующая игра была с ЦСКА, и там я уже «навалил», а мы проиграли. Здорово, когда президент говорит про тебя такое. Но я уже не был молодым игроком в тот момент, знал цену таким словам, как их воспринимать. И они мне помогли двигаться дальше. К чемпионству.

Считал и считаю, что в чемпионском сезоне 2016–2017 важную роль сыграли Дмитрий Аленичев с Егором Титовым, которые вместе с руководством собирали команду. Но мы все понимали, что чего-то не хватает. Эмоций. Или характера. И Каррера, которого приглашали как помощника главного тренера Аленичева, просто расставил всех по местам и зарядил. Массимо, можно сказать, принял эстафету у Аленичева.

Уверен, Каррера мог бы работать в «Спартаке» дольше, команда с ним набирала силу. Но смена поколений началась очень резко. И мне кажется, вина в той ситуации больше не на Массимо, а на людях, которые его окружали. Они должны были подсказать Каррере, что нужно быть более аккуратным в такой ситуации, тем более с российской командой, самой популярной в стране. Массимо ведь не знал русского языка, люди, приближенные к нему, что-то доносили о нас так, как нужно им. А надо было действовать по-другому, использовать опытных игроков до конца и постепенно вводить молодежь.

* * *

Но положительных воспоминаний, связанных с той командой, конечно, больше. Чемпионство… Когда стало известно, что «Спартак» стал первым и все стихийно собираются в Тушине, надел спартаковский шарф на голову, взял бутылку шампанского, заказал такси и поехал к стадиону. На подъезде к нему машину остановил полицейский и сказал, что ехать к статуе Гладиатора, где собирался народ, нельзя. Стал объяснять водителю, чтобы он все равно ехал дальше, что мне нужно туда, нужно праздновать! Но в итоге пришлось перелезать через забор – и меня скрутила наша же охрана. Освободили только после того, как за меня вступился директор стадиона Александр Атаманенко. Он объяснил охранникам, что меня надо отпустить.

Потом мы залезли в машину к Дэну Глушакову, в салоне сидел еще народ, а на крыше оказалась какая-то тетя. Она была на каблуках и танцевала там. Даша, бывшая жена Дениса, кричала ей, чтобы она слезала, но бесполезно. Машину эта дама все равно поцарапала.

Еще один из символов чемпионства – чемпионский напиток Глушакова. Конечно, я пробовал этот самогон из Миллерова, с его родины. Сам-то я не любитель крепких напитков, но потом приобрел банок десять и дарил родственникам и друзьям. Насколько понимаю, кто-то из знакомых Дениса готовит этот самогон в Ростовской области.

Потом была игра с «Ахматом», после которой болельщики выбежали на поле. Они оказались за воротами перед завершением игры. Кто-то кричал мне: «Тема, сейчас бегу к тебе и забираю перчатки». До конца не понимал, как все будет происходить. Мы-то, футболисты, думали, что потом станем ходить по полю со своими детьми, женами. Так и хотели сделать. Но по полю продолжали гулять болельщики. У выхода из подтрибунья стоял президент премьер-лиги Сергей Прядкин. Увидев меня с семьей, реально забеспокоился: «Артем, ты куда с детьми? Сейчас быстро вручим вам кубок – и все». Потом я посмотрел видео и понял, в каком водовороте мы находились.

Повторить чемпионство в качестве игрока больше не удалось. Чемпионство тренерское или функционерское – вот о чем думаю. Но тут такой момент: когда выигрываешь чемпионство в качестве футболиста, можешь творить что угодно. А вот в другом качестве уже вряд ли так станешь поступать. Но это не самое важное. Главное – вновь добиться чемпионства со «Спартаком».

* * *

Уже вспоминал про Лигу чемпионов, где мы играли под руководством Эмери. Следующей Лиги чемпионов после чемпионства пришлось ждать несколько лет. Мы выступали в ранге чемпионов России, к тому же, когда Денис Глушаков был травмирован, я выходил на игры с капитанской повязкой. И еще – мы играли не в «Лужниках», а на домашнем стадионе, забитом под завязку. Единственное, что было так же, как и в первый раз: улыбался, слушая гимн Лиги чемпионов и понимая, насколько это круто – то, что это опять со мной случилось.

Тогда были мысли, что уже не придется часто играть, потому что в тот момент подписали контракт с Сашей Селиховым и на меня, возможно, ставку уже не будут делать. Так что ценил момент. И матч с «Ливерпулем», когда получил травму, один из лучших для меня в «Спартаке». Но о чем точно не думал тогда, так это о том, что команда так быстро рассыплется. Наоборот, мне казалось, что это только начало большого пути, что два-три сезона спокойно отыграем в Лиге чемпионов.

* * *

После отставки Карреры мы нормально поговорили на прощальном ужине. Когда он сажал меня на скамейку, я обижался. Но Массимо знает, что никогда в команде против него никаких вещей не говорил. Он тренер – он так видит. И Каррера меня всегда уважал за то, что думаю, в первую очередь, о команде, а не о личных чувствах. Поблагодарил Массимо за то время, что были вместе, и сказал, что если где-то мы вновь встретимся, то обязательно обнимемся.

Травлю Глушакова, которого обвиняли в «сливе» Карреры, никогда не разделял. Хотя друзья говорили мне разные вещи. Объяснял, что не надо верить во все, что им говорят, в слухи, которые до них доходят. Революции ведь как происходят? Людям на улицах дают определенную информацию – и понеслась. Так же и здесь: информация была дозированной.

В той ситуации виноваты все, в том числе я. Мы должны были ту историю как-то сдержать. У нас это не получилось. Но повторюсь: никогда не поддерживал травлю Глушакова, он был наш капитан. И мы всегда об этом говорили. На него в тот момент навалились и семейные проблемы. Это была история, которую он сам должен был пережить. Честно говоря, не понимаю, как Денис через все прошел. Мне кажется, я бы сломался. Развод с женой, травля на стадионе… То, что он выдержал это, вернулся в сборную, говорит о его характере. Глушаков – настоящий мужчина.

* * *

Дедом меня называют немногие. Например, Ещенко, Комбаровы или тот же Глушаков. Правда, недавно был случай, когда возле стадиона после матча какой-то маленький болельщик кричал: «Дед! Дед!» Подошел к нему и сказал: «Друг, извини, но в команде Дедом меня может называть только один человек – Ещенко». Потом мальчишка встречал меня и обращался по имени и отчеству – Артем Геннадьевич. Я похвалил: «Молодец! Теперь футболку от меня получишь».

Хотя по отчеству меня иногда некоторые молодые игроки называли, когда еще играл. Друзья же чаще обращались просто «кэп». Так с детских времен повелось, потому что еще в школьной команде был капитаном.

Возможно, про деда стали говорить, когда стал дядькой в нашей вратарской команде с Максименко и Селиховым? Если с Диканем и Песьяковым был десантно-штурмовой батальон, то это история примерно как «Тимур и его команда». То есть моя.