Туда? Качают командиры головами лохматыми, переглядываются и вновь вопросы задают. Чего в тех Фуриях делать? Ожидать, пока римляне новое войско соберут? Вон, лазутчики сообщают — в консульские легионы набор начат. Ударить бы сейчас…
Спартак тверд. Стилос вновь утыкается в карту. Туда, в Фурии! Армия к большим боям еще НЕ ГОТОВА. Отчего не готова? Послушаем вождя. Причин много, но главных две:
1. В армии много неопытных и необученных новобранцев и не хватает оружия. А ведь по мере приближения к Риму сопротивление противника станет возрастать, в бой пойдут лучшие римские войска. Центральную Италию и свою столицу римляне будут защищать до последней капли крови.
2. Для победы над Римом требуется не только армия, но и поддержка местного италийского населения, необходима база, ПЛАЦДАРМ для борьбы. Пока такого плацдарма создать не удалось.
Спорить будут еще долго, но результат нам с вами, дорогой читатель, известен. Спартак вновь всех переубедит, вновь сумеет на своем настоять. И Крикс его на этот раз поддержит. Оба знают: на Рим идти еще РАНО. Разгром Вариния дал восставшим передышку, и этим следует воспользоваться сполна. Толпа не победит римскую армию, толпу следует превратить в войско. Время для этого есть, есть и возможности. Нужна не героическая смерть, нужна победа.
Итак, к морю. В Фурии!
Пока же спартаковское войско с лагеря снимается, подумаем, отчего именно в Фурии, отчего, раз мы у моря зимовать решили, не остаться на месте, в Лукании? Или все дело в том, что Луканию армия-освободительница уже дочиста разграбила, а Бруттий — нет? И это тоже, воинов придется до самой весны кормить. Но причина эта, думаю, не единственная. Приглядим-ка к местам, куда спартаковская армия направляется, повнимательнее.
Фурии — это Бруттий, самый "носок" итальянского "сапога". Несколько небольших, но удобных гаваней, а рядом, за Мессинским проливом, — Сицилия.
Страбон:
"Город регийцев… всегда был передовым оплотом против острова".
И Африка не так далеко, а ведь на море, как мы помним, пираты, те самые благородные флибустьеры из Киликии, что так римляне любят. Что еще? Местность гористая, но есть и равнины.
Страбон:
"…В окрестностях Гиппония прекрасные цветистые луга…"
Тоже полезно, будет где коней пасти, а к зиме заготовить сено. Но не это главное. Бруттий — земля особая. Почему? Да из-за народа, там живущего. Они так и звались — бруттий или бреттийцы. Считались же эти бруттии-бреттийцы первыми в Италии разбойниками и мятежниками.
Страбон:
"Название этому племени дали левканцы, так как бруттиями они называют всех мятежников. Прежде бруттии были простыми пастухами у левканцев, а затем благодаря слабости своих господ начали вести себя как свободные люди. Как говорят, они восстали…"
Итак, Бруттий — Земля Мятежа. Гордые пастухи-бруттии в давние годы сумели освободиться от власти своих господ. Чем не союзники для Спартака? К тому же в Кампании и Лукании много римских поселенцев (тех же ветеранов Суллы), а на итальянском "носке" римлян почти что и не встретишь. Неуютно им среди потомственных мятежников! Кампания и Лукания уже отвоевались, уже покорились Волчице, Бруттий — нет. Может, потому и не жалели спартаковцы перепуганных кампанцев и луканов. Не союзники они, просто стадо овец. А вот Бруттий…
Это знал не только Спартак, все знали. Именно здесь, на носке итальянского "сапога", находилась последняя база Ганнибала. Не любили бруттии-бреттийцы Рим! Но если Бруттий был плацдармом Ганнибала, почему бы ему не стать плацдармом Спартака?
Не станем спешить. Посмотрим сперва, что спартаковцы делать станут. Перенесемся сразу на пару месяцев вперед и поглядим на Фурии с птичьего полета.
…Темное зимнее море, моросящий дождь, ветер с близких гор, сигнальные костры на пологих вершинах. Да, уже не лето. Мрачновато! А вот и Фурии — небольшой городишко среди холмов.
Аппиан:
"Спартак занял горы вокруг Фурий и самый город".
Это понятно. Фурии город маленький, спартаковское толпище в нем не поместится, да и незачем бойцов комфортом баловать. Снега нет, морозов тоже, можно и в легионерских палатках перезимовать. Особой опасности нет — римские войска далеко, за сотни километров. А местные жители? Ведь с такими, как бруттии, лучше не ссориться.
Плиний Старший:
"…Спартак запретил в своем лагере кому бы то ни было иметь золото и серебро".
Аппиан:
"Спартак… запрещал купцам, торговавшим с его людьми, предлагать вещи из золота и серебра, а своим — покупать их. Они покупали только железо и медь за дорогую цену, и тех, кто приносил им эти вещи, не обижали".
Про золото-серебро, которое спартаковцы в "общак" сдавали, мы уже знаем. Знаем — и вывод делаем: в армии удалось навести порядок. Можно догадаться, что гладиаторы, ставшие командирами, быстро укротили разудалую вольницу. Теперь эта вольница не только послушно сдает драгметаллы, но и НЕ ТРОГАЕТ местных жителей.
Снова вспомним Цезаря:
"…Им помогли некоторого рода навык в военном деле и дисциплина, которую они усвоили от нас".
Как видим, и навыки в деле военном появились, и дисциплина. Быстро учились спартаковцы! Тем, кто желает со спартаковцами торговать, ПЛАТЯТ — для того и средства нужны. А это уже, согласитесь, совсем другая картина, чем прежде. Кампанию и Луканию Спартак грабил, Бруттий — не трогает.
…Перенесемся на двадцать лет вперед. Уже давно нет в живых Спартака, но его бойцы все еще сражаются. Против них идет войной пропретор Гай Октавий, отец будущего императора Августа.
Светоний:
"После претуры он… уничтожил остатки банд Спартака и Катилины — беглых рабов, захвативших область Фурий… Ребенком Август получил прозвище Фурийского в память происхождения предков либо же потому, что его отец после его рождения уничтожил в Фуриях шайку беглых рабов".
Как видим, спартаковцы прочно утвердились в Бруттии. Только через двадцать лет римлянам удалось уничтожить остатки их "шайки". Значит, не зря Спартак стал налаживать контакты с вольнолюбивыми пастухами, не зря принялся торговать, а не грабить.
Что покупали спартаковцы? Как видим, покупали оружие и то, из чего оно изготавливается. Вооружить несколько десятков тысяч человек — не шутка, но время есть, есть деньги, так что почти наверняка к весне деревянные копья с обожженными наконечниками можно уже было сдавать в музей боевой славы.
Вооружить народ мало, требуется его еще и обучить. Но и это не проблема.
Аппиан:
"Приобретая таким путем нужный им материал в большом количестве, они хорошо вооружались и часто, чтобы опустошить страну, выходили на грабеж. Сражаясь снова с римлянами, они побеждали их и, нагруженные добычей, возвращались к себе".
Если задуматься, выходит очень интересно. Зачем требовалось грабить, ясно — "конкретная" добыча (себе и в "общак"), приобретение боевого опыта, а заодно разведка местности, изучение будущего поля боя. Ведь добыча доставалась не просто так, приходилось сражаться, причем не с местными жителями, а с римлянами. Интересно, однако, где? "Опустошать" Бруттий не имело смысла, огромная спартаковская армия превратила бы его в пустыню за несколько дней. А кто тогда будет гладиаторам металл для оружия продавать? И римлян в этих местах всего ничего. Соседняя Лукания, да и Кампания тоже уже "зачищены", значит, Спартак и Крикс посылали свои отряды дальше на север и на запад — в Апулию, Калабрию, Самниум, Пицен, а может, даже и в Лациум, под самый Рим. Причем, если Аппиан опять не напутал, сражались именно с РИМЛЯНАМИ, а не с италиками. Кажется, и тут Спартак начал воевать по-новому. Но в любом случае плохо спалось этой зимой в Вечном городе!
Плутарх:
"Спартак был теперь велик и грозен".
Еще бы!
Итак, дорогой читатель, если вы думали отдохнуть у моря в такой приятной компании, то слегка ошиблись. Отдых у нас с вами получился весьма и весьма активным. Все эти месяцы у маленького города Фурии, в Бруттии, на земле мятежников, Спартак делал то же, что и возле Везувия, — организовывал войско. Но уже не отборный батальон, а БОЛЬШУЮ армию, способную воевать с лучшими римскими войсками на равных.
…Ох, и быстро же время летит! Ноябрь, декабрь, январь, февраль, март, апрель. Холодный ветер с гор сменяется жарким африканским сирокко, бруттийские луга покрываются чудо-цветами…
Страбон:
"Думают, что сюда из Сицилии приходила Кора собирать цветы. Поэтому у местных женщин вошло в обычай собирать цветы и плести венки, так что считается позорным носить в праздник покупные венки".
Увы, не носить спартаковцам венки из бруттийских цветов. Зима позади, впереди весна — и новая война. На этот раз Спартак не ждет удара, он бьет сам. Армия восставших гладиаторов начинает травлю Римской Волчицы.
Горе тебе, Вечный город! Горе!
Часть IVТРАВЛЯ ВОЛЧИЦЫ, или ЛЕТО ПОБЕД
31. ПОДРАЖАНИЕ ПЛАТОНУ, или ДИАЛОГ, КОТОРОГО НЕ БЫЛО
Спapтак: И все-таки нам лучше держаться вместе, Крикс!
Крикс: Это я уже слыхал. Только кому это "нам", Спартак? Двум бывшим гладиаторам? Оску и фракийцу? Или моему и твоему войску — тем, кто борется за свободу Италии, и любителям пограбить? Давай сначала определим, что такое "нам".
Спартак: Нам — двум преторам восставших гладиаторов, решивших умереть за свободу, а не резаться на арене на потеху всякой сволочи.
Крикс: Тогда почему один претор даже не сообщил другому, когда мы выступаем? Завтра? Послезавтра?
Спартак: Крикс, неужели ты не услышишь звук трубы?
Крикс: Пусть так… Но куда, а главное, ЗАЧЕМ мы поведем войска, я должен знать. И мои товарищи — тоже!
Спартак: Но ведь сегодня я объявил это всем на лагерной площади.