— Дикаря? — резко переспросил Спартак.
— Да.
— Там, откуда я родом, мы не заставляем людей убивать друг друга для увеселения важных гостей, — произнес Спартак, намеренно выделив последние слова.
Батиат вскочил со своего места:
— Да как ты смеешь?! — Он яростно замахал руками, подзывая охранников. — Охрана! Привяжите его к палусу и дайте ему пятьдесят плетей!
— Остановись, — приказал Красс.
Батиат потрясенно уставился на гостя:
— Господин?!
— Ты слышал. Оставь. В конце концов, этот раб сказал правду.
Сбитый с толку Батиат сел обратно.
— Хоть фракийцы и не устраивают гладиаторские игры, они все же варвары. Их называют разбойниками даже другие разбойники, — самодовольно произнес Красс. — Я слыхал, гетская знать каждые пять лет выбирает среди своих человека на роль посланца к богам. А отправляют его в путь, швыряя с высоты на копья товарищей. — Батиат с Альбином в ужасе ахнули, а Красс улыбнулся. — А у трибаллов считается нормальным, чтобы сыновья приносили в жертву отцов. Вряд ли это можно назвать деяниями цивилизованных людей, а?
Спартак взглянул на него волком.
— Разве я не прав?
— Прав, — неохотно признал Спартак.
— Ты удивлен, что мне так много известно о твоем народе?
Фракиец кивнул.
— Ты — гордый человек, — заметил Красс.
Спартак промолчал.
— Ты уязвлен тем, что сделался рабом? Гладиатором?
— Да, — не сдержавшись, ответил Спартак. — Конечно. — Он с ненавистью взглянул на Фортиса; тот лишь ухмыльнулся. — Я не должен был очутиться здесь.
— Все они так говорят! — вмешался Батиат.
Альбин и Фортис расхохотались.
«Сукины дети!» — подумал Спартак.
Красс вежливо улыбнулся шутке, но внимание его по-прежнему было приковано к Спартаку.
— Как это случилось?
Спартак удивленно моргнул — он не ожидал этого вопроса от Красса.
— Я вернулся в свое селение после службы в легионе…
— Ты воевал на стороне Рима?
— Да. Восемь лет. Добравшись до дому, я обнаружил, что законный наследник трона, как и мой отец, убит человеком, который ныне называет себя царем мёзов. Я решил свергнуть узурпатора, но меня предали.
— Кто?
— Друг.
— Неудивительно, что ты озлоблен. И что бы ты стал делать, если бы добился своей цели?
Спартак поколебался, глядя Крассу в глаза и прикидывая, не лучше ли будет промолчать. Но он был слишком зол и не сумел остановиться.
— Прикончив Котиса с его прихвостнями, я повел бы мой народ против Рима.
Красс приподнял бровь:
— И с какой же целью?
— Изгнать легионы с нашей земли. Навсегда.
— Навсегда?
— Да.
— Ты, должно быть, плохо знаешь Рим и его историю. — Слова Спартака явно позабавили Красса. — Даже если бы ты добился успеха, наши войска вернулись бы, чтобы отомстить. Так происходит всегда.
— Ты возглавлял легионы во время войны? — спросил Спартак.
Самоуверенность Красса впервые дала трещину.
— Не за рубежом.
— А где же?
— Против соотечественников, во время гражданской войны.
«Неудивительно! — с яростью подумал Карбон. — Ты же лишен милосердия!»
— И ты считаешь дикарем меня? — спросил Спартак.
— Это уже чересчур! — возмутился Батиат.
— Тихо! Я все еще разговариваю с этим… — Красс заколебался, — гладиатором. — И прошипел: — По крайней мере, он не рвется лизать мне задницу!
Батиат вспыхнул и отвел взгляд. Сидящий рядом Альбин возмущенно фыркнул.
Эта крохотная победа подбодрила Спартака, и он быстро добавил:
— Я бы объединил наши племена. Что тогда стал бы делать Рим? — К его удовольствию, в глазах Альбина и Батиата промелькнул испуг. Фортис разозлился, но не посмел ничего сказать, пока разговор вел Красс. А у того слова Спартака не вызвали страха. «Значит, он не профессиональный солдат, но, однако же, не лишен мужества. Интересно, смог бы он командовать армией?»
— Ты очень рискуешь, высказывая подобные суждения. Одно мое слово — и ты мертвец, — напомнил Красс, не обращая внимания на встревожившегося Батиата.
Спартак мысленно выругал себя за то, что дал волю гневу. Он опустил взгляд на песок. «Великий Всадник, я снова прошу тебя о помощи!»
— Однако же я не отдам такой приказ. — Красс кивнул ланисте, и тот благодарно заулыбался. — Почему? Да потому, что скорее небо рухнет на землю, чем ты поведешь армию против Рима. Посмотри на себя! Ты пал так низко, что сражаешься нам на потеху! — Он злобно усмехнулся. — Ты лишь чуть выше дрессированного животного, обреченного исполнять один и тот же примитивный танец по нашему требованию!
Спартак опустил голову еще ниже, словно бы в знак подчинения. Но внутри у него все бурлило от гнева.
— Да, все так, — сказал он. «Или так думаешь ты. Дай мне хоть малейшую возможность, и я покажу, как ты ошибаешься!»
Красс удовлетворенно отвернулся:
— После этого кровопролития я не прочь выпить вина.
Батиат тут же подскочил, расписывая вина пяти разных урожаев, ждущие в его скромных покоях.
— Хорошо, — согласился Красс и добавил вполголоса: — Если у тебя есть другие бойцы такого же уровня, мы с тобой договоримся. Я хочу этого фракийца, но к моему приближающемуся мунусу мне нужно еще как минимум двадцать человек.
Спартак насторожился, но тут о нем вспомнил Фортис.
— Проваливай отсюда! Иди, пускай твою рану осмотрят.
Последним, что услышал Спартак, был вопрос Батиата: «Все — для боев насмерть?» — и ответное рявканье Красса: «Естественно! Мне нужно произвести впечатление!»
Карбон в своей камере плюнул в сторону Красса.
«Великий Юпитер, молю, дай мне однажды встретиться с ним лицом к лицу!»
Спартак побрел в лазарет. По пути он лихорадочно размышлял. Презрение Красса подчеркнуло его ничтожность. Если его вскоре заставят снова биться насмерть, какой смысл собирать сторонников и завоевывать уважение среди гладиаторов школы? Он — всего лишь детская игрушка. Забава для римлян.
Его охватила жгучая ярость. Спартак узнал это неистовое чувство и обрадовался ему. Именно оно владело им целую жизнь назад, когда он вместе с другими мёзами вел войну против римлян. Именно его он ощущал, когда собирался свергнуть Котиса. Сейчас за ним следует около трех десятков человек, но это пока.
Ему снова представилась змея, обвившаяся вокруг его шеи, но Спартак отмахнулся от вызывающего беспокойство образа.
Что-то надо сделать.
Он должен освободиться.
Глава VIII
Как только двери камер отперли, Ариадна кинулась на поиски Спартака. За ней, словно верные тени, последовали взволнованные не меньше Гетас с Севтом. Ариадна обнаружила мужа в лазарете рядом с моргом. Она постаралась не думать о таком многозначительном соседстве. «Он победил. Он жив». Но сколько еще ему будет везти? Что, если тот сон означает, что его смерть неизбежна?
Когда Ариадна вошла в комнату с белеными стенами, ей удалось заставить себя улыбнуться. Здесь стояло несколько коек и стол с пятнами въевшейся крови. Вдоль одной стены тянулись полки с пугающим разнообразием зондов, крючков, лопаточек и скальпелей. Поблизости с инструментами аккуратными рядами выстроились темно-синие бутылочки с лекарствами.
От дверей Спартака было не видно — его загораживал склонившийся над ним хирург, сутулый грек неопределенного возраста.
— Лежи смирно, — велел он, выливая на рану содержимое маленького флакона. — Ацетум, — удовлетворенно произнес грек, когда Спартак зашипел от боли. — Жжется, как дюжина плетей.
— Я бы сказал — скорее, как два десятка, — саркастически отозвался Спартак.
— Но зато она отлично помогает предотвращать гангрену и заражение крови, — возразил хирург. — Так что боль себя окупает.
— Да плевать на боль! — огрызнулся Спартак. — Насколько рана серьезна?
Ариадна лишь с трудом удержалась от восклицания. Сердце билось где-то в горле. «Дионис, не покинь его!» — взмолилась девушка.
— Сейчас посмотрим. — Взяв зонд с лежащего перед ним подноса, хирург принялся изучать рану. Он тыкал туда зондом, и Ариадна увидела, как свободная рука Спартака сжалась в кулак. Ее сердце кровоточило от жалости к нему, но из-за сильного волнения она не могла и слова произнести.
— Рана неглубокая, — вскорости провозгласил хирург. — Меч рассек кожу и подкожную ткань, но мышца не повреждена. Тебе повезло. Я наложу на рану скобки. Она должна зажить за две недели. Через месяц ты сможешь сражаться снова.
— Чудесно, — сухо отозвался Спартак. — Батиат будет доволен.
Хирург повернулся к ближайшему шкафу и заметил Ариадну.
— О! К тебе гостья!
Ариадна подбежала к Спартаку. Вблизи кровь из неглубокого пореза на щеке выглядела пугающе. Не задумываясь о том, что она делает, девушка коснулась его лица:
— Как ты?
Он улыбнулся:
— Ну, буду в порядке.
Они посмотрели друг на друга, и Спартак накрыл ее руку своей.
Ариадна прикусила губу, но не шелохнулась. Где-то в животе у нее зародилось странное, но приятное тепло. Он выздоровеет. «Благодарю тебя, Дионис!»
Хирург взял чашу с металлическими скобками и принялся хлопотать над раненым. Волшебство момента исчезло, словно перышко, унесенное ветром.
— Успеете еще намиловаться. Сейчас нам надо закрыть рану, пока в нее не попал дурной воздух. Оставь нас.
Спартак едва заметно улыбнулся:
— Ты слышала его? Мы скоро увидимся в нашей комнатке.
— Хорошо.
Ариадна попятилась, не желая терять Спартака из вида. Она помешкала у двери, пока хирург не махнул раздраженно рукой. Ариадна пошла в сторону купальни. Девушка невесть сколько лет не чувствовала себя такой счастливой. Сейчас было самое подходящее время выкупаться. Гладиаторы мылись в основном вечером, когда завершались их дневные труды. Гетас с Севтом проверят, чтобы там никого не было, и она сможет спокойно вымыться. Мысли о Спартаке рождали у нее смесь вины с удовольствием.
Она улыбнулась двум фракийцам, и те зашли в купальню. Жизнь снова стала прекрасной.