— Прекрати! — выкрикнула Ариадна.
Она увидела, как другие женщины поворачиваются к ней от своих костров, и быстро взяла себя в руки. Он выживет! Но поскольку боги не дали знака, оставалось вполне возможным, что змея из сна Спартака предсказывала ужасную судьбу.
Ариадна решила приложить все силы, чтобы все же получить наставление от Диониса. Бог уже выказал свое благоволение, наведя Спартака на мысль про виноградные лозы. Быть может, удастся его убедить помочь еще в чем-то? Снова преисполнившись решимости, Ариадна сходила за своими статуэтками, изображающими Диониса. Внизу, на равнине, Спартак, ее супруг, бился за свою жизнь. Самое меньшее, что может сделать она, — провести ночь на коленях в поисках божественного вдохновения.
Спартак нанес не больше четырех мощных ударов мечом, прежде чем осознал результат их с Гетасом действий. Выжившие — и в том числе раненые — кричали и метались, пытаясь выбраться из-под рухнувшей палатки. «Даже если эти сукины дети вылезут наружу, они не станут драться. Они до смерти напуганы!»
— Мы не можем убить всех. Да и незачем, — шепнул он Гетасу. — Передай другим: «Нападайте — и продвигайтесь вперед! Нападайте — и продвигайтесь».
Передвигаться между гладиаторами уже было адски трудно. В темноте проступали лишь очертания палаток да движущиеся между ними тени — его людей. Заполнившие лагерь крики усугубляли замешательство. Спартак плюнул на попытки сохранить тишину.
— Это я, Спартак! — проорал он. — Бейте по каждой палатке десяток раз и двигайтесь дальше! Главное — скорость! — Спартак повернулся. — Гетас!
— Я здесь.
— Помнишь боевой клич мёзов?
— Конечно!
— Ну так кричи! В память о Севте!
И, запрокинув голову, Спартак испустил первобытный рев. Гетас подхватил клич. Это был тот самый вой, с которым шли в бой фракийские воины. Греки называли его «титанизмос», и у трусов от этого клича стыла в жилах кровь. Сейчас он разбудит три тысячи мерзавцев, мрачно подумал Спартак. Он не мог придумать смерти лучше этой. Спартак обрушил град ударов на следующую палатку. Один, два, три, четыре. Каждый удар попадал в цель, заставляя новую жертву орать во все горло. Спартак скорее чувствовал, чем видел Гетаса рядом с собой; меч фракийца взлетал и опускался, подражая мечу Спартака.
Они переходили от палатки к палатке до тех пор, пока возле пятой Спартак не увидел первого легионера, выбравшегося наружу. Он был в одном лишь нижнем белье, без оружия.
— Что происходит?! — прокричал он на латыни.
— Гадес пришел за вами — вот что!
Спартак замахнулся и косым ударом снес легионеру голову. Из обрубка шеи хлынул фонтан темной крови. Правая нога еще сделала шаг вперед, а потом тело рухнуло на землю, словно марионетка, которой обрезали нити.
— Гай! — позвал кто-то.
Еще один человек выбрался из палатки. Этот был уже при мече. Прежде чем Спартак успел отреагировать, Гетас побежал вперед и всадил меч римлянину в грудь. Солдат умер еще до того, как Гетас вырвал клинок из него и толкнул его обратно в палатку. Тут Спартака осенило, и он полоснул мечом по растяжкам палатки. Передняя ее часть рухнула, и те, кто находился внутри, очутились в ловушке. Стоя над колышущимся кожаным холмом, фракийцы рубили и рубили его. Крики замешательства быстро сменились воплями боли.
— Хватит! — приказал Спартак. Он заметил неподалеку Атея и Таксакиса. — Вперед! Вперед!
Словно безумные, они кинулись вглубь римского лагеря, полосуя палатки и убивая всякого легионера, попадавшегося им на пути. Так не могло продолжаться долго. Все, что нужно римлянам, — это опытный офицер, который соберет вокруг себя двадцать-тридцать человек. Они организуют оборону, и атака тут же захлебнется.
Похоже, кто-то из римлян подумал об этом же.
До Спартака донесся характерный крик: «Ко мне! Ко мне!» К горлу подступила горечь.
— Где он?
— Вон там! — Гетас указал влево.
Спартак разглядел в темноте, шагах в двадцати от них, небольшую группу людей. «Сколько их там — пятеро? Шестеро?» В центре бурно жестикулировал воин в шлеме с гребнем.
— Это гребаный центурион! — Он ринулся вперед, словно гончая за зайцем.
— Нас тут всего двое! — крикнул ему Гетас.
— И что? Если мы не заставим этого урода заткнуться, нам конец! — Спартак ничуть не удивился, увидев, что Гетас не замедлил шага.
«Если уж придется умереть, то хорошо, что рядом со мной именно он».
— Великий Всадник, прикрой нас своим мечом и щитом! — нараспев произнес Гетас.
Они не знали этого, но вслед за ними кинулся Карбон. Он не мог допустить, чтобы Спартака убили.
Перевес сил был не в их пользу. К центуриону присоединилось еще двое солдат. Теперь их стало семь или даже восемь. И большинство из них — со щитами. Спартак представил себе своих людей, гладиаторов, которым хватило веры последовать за ним прочь из лудуса. Представил Ариадну, сидящую в лагере на вершине горы. Если они с Гетасом сейчас не справятся, его людей перережут. Их женщин ждет унизительная судьба. Холодная, расчетливая ярость охватила его. Он одержит победу или умрет, пытаясь победить!
— Вперед, парни! — взревел он, обращаясь к вымышленным товарищам. — Отправим этих римских говнюков в Гадес! — А потом закричал и заулюлюкал, будто в ответ на свои слова, и понял, что Гетас тоже кричит вместе с ним.
Спартаку показалось, будто к их голосам присоединился третий, но он не был в этом уверен. В такой безумный момент ему было на это наплевать. Он хотел сейчас лишь одного — перерезать глотку центуриону, превратить в окровавленную груду. Заставить его замолчать навсегда.
Они приблизились к группе легионеров. По какой-то причине те не встали в щитовой строй. Спартак ощутил безрассудную надежду: «Неужели они паникуют?»
— За Фракию! — взревел он. — За Фракию!
Первый солдат кинулся на него с гладием. Спартак уклонился от неуклюжего выпада, схватился за скутум, дернул его вниз и вонзил меч легионеру в горло. С губ солдата сорвался жуткий булькающий звук — его дыхательные пути заполнились кровью. Спартак выдернул свой меч и вырвал у умирающего солдата щит. Он позволил щиту упасть, и тут же перехватил его. Прикрывшись щитом, он двинулся навстречу следующему легионеру, уже упустившему свой шанс зарубить его.
— Убей этого гада! — крикнул центурион. — Просто прикончи его!
К первому солдату присоединился второй, но Спартак не колебался.
Он слышал позади боевой клич Гетаса. А третий голос? У Спартака так и не было времени подумать об этом. Он ринулся на двоих легионеров, словно бешеный бык, и они попятились. Спартак воспрянул духом. Убрав плечо за скутум, он ударил щитом первого противника, заставив того потерять равновесие, и сшиб его с ног, даже не потрудившись добить. Он просто пробежал по вопящему солдату и кинулся на центуриона.
— Проклятые разбойники! — Центурион вскинул щит и сделал шаг вперед. — Подкрались к нам, словно животные, — да вы и есть животные!
Спартак не удостоил его ответом. Он ударил щитом в щит противника, но его оказалось не так легко сбить с ног, как перед этим легионера. Меч центуриона выскакивал из-за щита, словно язык змеи, прощупывая оборону врага. Спартак изо всех сил вскинул свой скутум, отбивая меч противника вверх и в сторону, а потом нанес безжалостный удар в лицо, но центурион увернулся, и острое железо лишь прочертило полосу на нащечнике шлема.
— Плохо стараешься! — Римлянин рубанул Спартака по ногам.
Спартаку пришлось отскочить, чтобы не лишиться нескольких пальцев.
— Подонок!
Центурион с радостным рыком кинулся следом. Его клинок скользнул по верхней кромке щита Спартака. Спартак пригнулся, не давая располосовать себе лицо. Выпрямившись, он собрался с силами, чтобы встретить новую атаку.
Центурион врезался в него, но Спартак устоял. Их лица разделяло не больше двух ладоней, и они с ненавистью уставились друг на друга. А потом одновременно вскинули мечи. «Вот оно! — мелькнула мысль. — Я убью его, но и он убьет меня». Все происходило слишком быстро. Он ударил первым и надеялся, что удар центуриона не достигнет цели или хотя бы только ранит его.
— За Фракию! — Откуда-то сбоку выскочил Гетас с яростным выпадом.
Спартак с ужасом увидел, как центурион плавно повел рукой и Гетас напоролся на его клинок. Гладий вошел в живот фракийца по самую рукоять — это был смертельный удар. Гетас задохнулся от боли и выронил меч.
Слезы горя и гнева наполовину ослепили Спартака, но он яростно сморгнул их. Прежде чем центурион успел отреагировать или хотя бы выдернуть гладий из распоротого живота Гетаса, Спартак всадил меч ему в левое колено. Взвыв от боли, центурион рухнул на землю, словно свинцовая чушка. Спартак прыгнул к нему, брызжа слюной:
— Животные?! Это еще кто тут сраное животное!
Он полоснул сикой по основанию шеи центуриона и расхохотался, когда из распоротых яремных вен брызнула темная кровь. Но он не остановился на этом. Несколькими сильными ударами Спартак обезглавил офицера. Отбросив щит, он стянул с головы шлем с поперечным гребнем и поднял ее за волосы. На лице центуриона так и застыло изумленное выражение.
Выпрямившись, Спартак увидел, что поведение оставшихся трех легионеров изменилось. Их страх превратился в полнейший ужас, а потом и в панику.
— Ловите, жалкие ублюдки! — крикнул Спартак на латыни и швырнул в них все еще кровоточащей головой. — Вы следующие!
Легионеры дружно, как один, развернулись и кинулись наутек.
Спартак огляделся. Повсюду валялись тела легионеров. Он отметил, что поблизости стоит Карбон с мечом наготове. Вот он, третий голос. За ним в ночное небо поднимались яркие оранжево-красные языки пламени. На его фоне туда-сюда носились люди. Все это сопровождалось криками и звоном оружия.
— Кто-то поджег палатку. Хорошая идея. При свете легче убивать, — пробормотал он. Рядом раздался стон, и Спартак резко переключил внимание.
Гетас лежал в нескольких шагах от него, зажимая руками ужасную рану в верхней части живота. Спартак опустился на колени рядом с ним. Даже при таком скудном освещении он видел кровь, сочащуюся меж пальцев Гетаса.