«В Гадес церемониал!» — нетерпеливо подумал Красс. Ответ известен всем, но этот вопрос все равно следовало задать. Чтобы он попал в протокол.
— Консул, эти легионеры — ветераны? — повторил он.
— Н-нет. Претор, я не понимаю, какая разница! — раздраженно ответил Варрон. — Даже зеленый новичок в легионе стоит десяти беглых гладиаторов[19].
— Верно, будь я проклят! — выкрикнул кто-то из сенаторов.
— Эти подонки обделаются, когда увидят наших солдат! — поддержал его другой.
— Именно так, — с довольным видом подтвердил Варрон.
— Согласно приблизительным расчетам, Спартак должен был напасть на лагерь Глабра с… дайте-ка припомню… с тридцатью тысячами человек, — громко объявил Красс.
Воцарилось неловкое молчание.
— Однако же нам сообщили, что у него было не шесть легионов сторонников, а какая-то жалкая сотня.
— Брось, Красс, — сказал Варрон, храбро пытаясь восстановить контроль над ситуацией. — На Глабра трусливо напали посреди ночи. Этого больше не случится, можешь быть уверен. — Он посмотрел на Вариния, и тот решительно кивнул. — На этот раз мы посылаем шесть тысяч человек. Что рабское отребье может противопоставить войску, превышающему численностью легион? Это будет бойня!
Сенаторы поддержали его одобрительными возгласами, и лицо Варрона расслабилось.
Красс предусмотрительно подождал, пока шум не стихнет.
— Скорее всего, твои слова верны. Поймите меня правильно: я не ставлю под сомнение ни достоинства солдат, которых посылают к Везувию, ни мастерства Вариния и его коллег.
— Тогда чего ты, ради Юпитера, добиваешься? — возмутился Варрон.
— Я всего лишь хочу напомнить, что этот Спартак — не безмозглый раб, понятия не имеющий о войне. Его не следует недооценивать. Я видел этого бандита в деле.
Воцарилась потрясенная тишина.
— Где?! — спросил Варрон.
— В лудусе в Капуе. Я заплатил там за бой насмерть. Спартак был одним из двух гладиаторов, которых ланиста отобрал для этого боя. Как вы понимаете, он победил. Я говорил с ним после боя. Этот человек — дикарь, но он умен.
— Благодарю тебя за сведения! — огрызнулся Варрон. — Но Публий Вариний — не зеленый юнец! Он более чем способен управиться с беглым гладиатором! Его задача проста и понятна. Полагаю, мы увидим его здесь снова через месяц выполнившим задание.
Вариний подмигнул своим коллегам, и те заулыбались, словно довольные дети. Луций Коссиний, широкоплечий мужчина, выпятил грудь:
— Если мне представится возможность, я сражусь со Спартаком и собственноручно убью его!
Это заявление было встречено смехом и одобрительными возгласами.
— С нетерпением жду твоих рассказов об этом. — Красс улыбнулся. — Не говорите потом, что я вас не предупреждал.
Коссиний хохотнул.
«Самоуверенный дурак, — подумал Красс. — Лучше надейся на то, что Спартака зарубят твои люди, — у тебя против него нет ни единого шанса».
Карбон радовался тому, что они не наткнулись на патруль мятежников до того, как добрались до Везувия и зашагали по полям на нижних склонах, где пшеница уже была сжата. Когда они наконец повстречали отряд из десяти человек, Карбона узнали. Старший патруля поверил Карбону на слово, что Навион — еще один раб, пожелавший присоединиться к Спартаку, и они продолжили подниматься наверх, к кратеру.
— Теперь понимаешь, почему я заставил тебя снять пояс?
— Иначе они поняли бы, что я солдат.
— Именно. И ты уже стал бы кормом вон для них. — Карбон указал на кружащую над их головой пару стервятников.
— Согласен. Глупо бы получилось, если бы меня убили прежде, чем мне хотя бы представилась возможность изложить свое дело, — признал Навион. Прищурившись, он посмотрел на высящийся над ними пик. — Хорошее место для лагеря. Трудно добраться. Легко защищать.
— Но мы не сможем оставаться здесь вечно. Следующий римский командир уже не купится на тот трюк, на который мы поймали Глабра. Он просто возьмет нас измором.
— А куда Спартак собирается двигаться дальше?
— На юг, я бы сказал. Прочь от Рима.
— Разумно. Он не упоминал Сицилию?
— Что, из-за восстания тамошних рабов?
Карбон прежде не думал про Сицилию, но у него ведь и военного опыта не имелось.
— Да. Я бы сказал, что два крупных восстания за тридцать лет — отличная почва для пополнения рядов армии Спартака, разве не так?
Карбон покраснел:
— Но где нам взять корабли, чтобы перевезти тысячи людей?
— В этих водах ходят киликийские пираты. Я уверен, что некоторые их капитаны готовы выслушать достойные предложения.
— Пираты родную мать в бордель продадут, если предложить им хорошую цену.
— Нищим выбирать не приходится. Вряд ли найдется так уж много других кандидатов, желающих перевезти армию рабов.
Карбон не ответил. Слова Навиона вызвали у него раздражение и в то же время заставляли задуматься. Они уже были рядом с кратером, и он занервничал. «Прекрати! Навион — настоящая находка для любого вождя!»
Они нашли Спартака обучающим большую группу рабов. Он разбил их на пары, вооружил щитами и мечами и велел драться друг с другом, а сам ходил между ними, сыпля вперемешку приказами и замечаниями. Неподалеку в тени дерева разлеглись Атей и Таксакис. Они уставились на Навиона с неприкрытым подозрением. Когда Карбон заметил это, у него по спине поползли мурашки. Он остановился.
Навион обеспокоенно взглянул на него.
Карбон собрался с духом:
— Спартак!
Спартак обернулся. Его взгляд скользнул по Навиону, потом вернулся к Карбону.
— Вот и ты. — Спартак дал указания какому-то темнокожему рабу, как правильно держать щит, и вышел с тренировочной площадки. Скифы последовали за ним, словно тени. — Какие новости? — спросил Спартак.
— В Неаполе ничего не слышно о войсках.
— Пожалуй, этого следовало ожидать. Вероятно, они не видят необходимости наступать с разных сторон. — Спартак заметил удивление Карбона. — Ты не первый, кто вернулся. Авентиан пришел вчера ночью. По-видимому, Рим послал против нас значительные силы. Два претора, легат и шесть тысяч легионеров. За главного претор Публий Вариний. Он будут здесь меньше чем через неделю.
— Дерьмо! — Выходит, и от Навиона толку теперь нет.
— Можно сказать и так. — Спартак улыбнулся, но глаза его были словно куски кремня. Он кивнул на Навиона. — Ты подобрал его по дороге?
— Я подумал, что он может быть нам полезен.
— Конечно, он будет полезен. Нам пригодится каждый меч, даже если человек, который его держит, больше привык к мотыге или лопате. — Спартак остановил взгляд на стрижке Навиона, и беспокойство Карбона возросло десятикратно. — Ты умеешь обращаться с гладием? — спросил Спартак.
— Очень хорошо, — флегматично отозвался Навион.
— В самом деле? — Спартак бросил взгляд на скифов.
Не сказав ни слова, Атей с Таксакисом встали у него по бокам. Спартак снова посмотрел на Карбона:
— Не хочешь объясниться?
Карбону в голову не пришло ничего, кроме правды.
— Он — римский солдат.
Юноша не успел ничего больше сказать, как Атей с Таксакисом одновременно прыгнули вперед, выхватывая мечи. Мгновение спустя два клинка уперлись в его шею. Навион оказался достаточно осторожен, чтобы не шевелиться, но взгляд его метнулся к Карбону.
— Расскажи мою историю!
Скифы посмотрели на Спартака.
— Убить его? — с надеждой спросил Атей.
— Погоди немного, — велел Спартак; никогда еще Карбон не видел его в такой ярости. — Карбон, ты отправишься в Гадес вместе с ним, если не сумеешь меня переубедить. Мне не нравится, когда по моему лагерю разгуливают римские солдаты, особенно если их пригласил один из моих же людей.
— Все не так, как ты подумал! — отчаянно выпалил Карбон. — Навион не друг сенату! Он много лет воевал с Римом. Он сражался за Сертория.
— Сертория?
— Ты слышал про Мария?
— Конечно.
— Серторий был одним из его людей.
Крылья носа Спартака побелели от гнева.
— И ты говоришь это в свою защиту? Я помню, как Сулла прошел через Фракию на пути к Понту. Этот подонок оставлял за собой полосу разрушений в несколько миль шириной. И вряд ли бы Марий вел себя иначе.
— Серторий был не такой! — запротестовал Карбон. Выражение лица Спартака не изменилось, и юноша поспешно продолжил: — После смерти Мария его сторонникам в Италии пришлось туго, и Серторий бежал в Иберию, как и Навион с семьей. Серторий смог создать армию из иберийских племен. Он отхватил себе значительную территорию и много раз разбивал легионы, которые посылал против него сенат. Он продержался почти десять лет, но несколько месяцев назад погиб от руки предателя. После этого Помпей Великий без особого труда разделался с его сторонниками. Навион выжил в последнем сражении и вернулся в Неаполь, его родной город.
— Почему ты не бросился на меч? — ехидно поинтересовался Спартак, обращаясь к Навиону. — Я думал, именно так подобает поступить римлянину после поражения!
— Да, — согласился Навион и яростно добавил: — Но это означало бы конец борьбы! А я все еще хочу отомстить Риму! Я пока не взыскал с него кровью за смерть Сертория и отца с братом!
— Даже если это правда, ты — всего лишь один человек. Один меч. Зачем рисковать, принимая тебя? — Спартак чиркнул пальцем по горлу. — А не лучше моим воинам убить тебя и просто сбросить со скалы? Одной заботой меньше.
— Нет! Он может помочь тебе обучать наших людей! — выкрикнул Карбон, остро осознавая, что, если Навиону будет вынесен смертный приговор, его ждет та же судьба. Атей с Таксакисом убьют их обоих глазом не моргнув. «Юпитер, защити меня!» — Навион — ветеран и офицер. Он несколько лет наставлял новобранцев и делал из них легионеров!
Спартак развернулся к Навиону, словно змея, изготовившаяся к атаке:
— Это правда?
— Да. Наши солдаты практически все до единого были из иберийских племен. Воины, и храбрые притом, но они понятия не имели о дисциплине и о том, как биться подразделением. Серторий же приказал, чтобы каждого нового рекрута научили сражаться на римский лад. Я обучил сотни людей.