— Пахнет вкусно. Что это?
Ариадна подняла голову:
— То, что осталось от вчерашнего тушеного мяса, только еще воды добавила.
Спартак пожал плечами:
— Мы обыскиваем все фермы в окрестностях и убиваем любую дичь, какая попадается. Но римляне теперь повсюду. Трудно охотиться, когда постоянно оглядываешься. У нас, по крайней мере, есть хоть какая-то еда. Многие в лагере ходят голодные.
Ариадна вздохнул:
— Извини. У тебя и без моих жалоб довольно проблем.
— Ничего страшного. — Он обнял Ариадну за талию. — Но нам нужно уходить отсюда. И поскорее.
Ариадна взглянула на него:
— Почему именно теперь?
— Мы уже дважды нанесли поражение Варинию, но он учится на своих ошибках. Укрепления вокруг его нового лагеря выше всех, какие я только видел, а треклятый ров такой глубокий, что там мог бы проплыть корабль. Нам скорее удастся взять штурмом Гадес, чем этот лагерь. — Он нахмурился. — Кроме того, приближается зима. Станет еще труднее находить припасы. Лучший способ избавить людей от голода — найти для лагеря более безопасное место.
— Так что же нам мешает? — Ариадна посмотрела Спартаку в лицо, и интуиция подсказала ей все ту же мысль, что беспокоила ее с тех самых пор, как они вырвались из лудуса. — Дай угадаю. Крикс не согласен с твоей идеей.
— Конечно нет. Он хочет сразиться с Варинием. Говорит, что только трусы бегут от врага. Каст на его стороне.
— Но это не бегство! Мы просто перебираемся в более безопасное место. — Впрочем, Ариадна рассматривала и запасной вариант. Они со Спартаком и еще несколько человек — скифы, фракийцы и, возможно, Карбон — могут уйти. Покинуть Италию. Даже думать об этом казалось трусостью, и Ариадна изо всех сил старалась изгнать эти мысли.
— Я говорил ему об этом, — откликнулся Спартак. — Это же не значит, что мы не будем больше сражаться с римлянами! Но до этого придурка ничего не доходит. Он говорит, что хочет уйти и забрать с собой своих людей. Каст может уйти с ним.
Вожди галлов быстро сообразили, что поток рекрутов может пополнять и их собственные группировки. Все трое завоевали огромную популярность у многих сотен рабов. Если Крикс и Каст уйдут, силы Спартака изрядно уменьшатся. Забеспокоившись, Ариадна взглянула на него:
— Что ты собираешься делать?
— Я собираюсь поесть тушеного мяса, а потом отправиться в постель с собственной женой. Может, она меня согреет, а то я промерз до костей. — Он сжал ее бедро.
Ариадне хотелось того же, но она заставила себя нахмуриться.
— Я серьезно.
Улыбка исчезла с лица Спартака.
— Знаю. Я созвал наутро военный совет.
— И?..
— Если будет на то воля Великого Всадника, уговорю их остаться с нами. — На его скулах заиграли желваки. — Будь у них хоть капля здравого смысла, они бы сами пришли к тому же выводу.
Ариадна высвободилась из его объятий.
— Поешь, — решительно сказала она и взяла плащ. — Я скоро вернусь.
Спартак удивился:
— Куда ты собралась?
— Попросить Диониса о поддержке. Нам нужна вся возможная помощь.
Мысли о сексе покинули Спартака. Он мрачно смотрел Ариадне вслед, пока та не скрылась в полумраке. Она была права.
Спартак остался у костра. Ему не хотелось идти в палатку, не узнав, откликнулся ли Дионис. Завернувшись в пару одеял, он положил себе тушеного мяса и принялся за еду. Она закончилась слишком быстро, но продолжающий бурчать живот был сейчас наименьшей из его проблем. Крикс. Все всегда упиралось в заносчивого и вспыльчивого Крикса. Может, стоит опять подраться с ним? Но Спартак тут же отверг эту мысль. Если он одолеет Крикса, ему, возможно, придется убить противника, а это будет нецелесообразно. Никакой гарантии, что Каст останется. Бросить вызов и ему тоже? Нет, Спартак не мог драться с каждым. Должен существовать какой-то способ убедить их не уходить.
Минуло больше двух часов. Наступила ночь, взошла луна. Похолодало, и лагерь затих. Все, кроме часовых, отправились отдыхать. Благодаря имуществу, захваченному после побед над Фурием и Коссинием, у многих были кожаные палатки. Ссутулившись, Спартак подвинул ноги поближе к костру. Ночью возможны заморозки.
— Ты все еще не спишь? — Из темноты выступила Ариадна.
— Конечно. — Он внимательно всмотрелся в ее лицо, ожидая какого-нибудь намека, но оно было непроницаемо.
— Мясо еще есть?
— Да, я оставил половину.
— Тебе нужно больше еды, чем мне, — неодобрительно заметила она.
— Мне хватило, — соврал Спартак, зная, что обычно она отдает львиную долю ему. Он молча смотрел, как Ариадна выскребла остатки из котелка.
— Ты разве не хочешь спросить меня, увидела ли я что-нибудь?
— А ты увидела?
— Да.
Спартак, как всегда, подобрался.
— И что же?
Но она ответила вопросом:
— Каковы твои планы?
— У меня их нет, — откровенно признался он. — В моей игре планов лучше не строить. Ни один воин не знает, когда завершится его жизнь.
— Но ты наверняка думал об этом.
Спартак поразмыслил над ее словами.
— Я хочу создать армию, настоящую армию. Разбить римлян в открытом бою.
— Для чего? Этого будет недостаточно. Эти ублюдки никогда не сдаются.
Спартак думал об этом с тех пор, как много лет назад впервые покинул свое селение.
— Знаю. Даже когда Ганнибал уничтожил их армию под Каннами, они и тогда не впали в отчаяние. Им потребовалось около двадцати лет, но в конце концов они все же одолели его. А у Ганнибала была настоящая армия. Не то что у меня… Несколько тысяч рабов!
Ариадна никогда прежде не слышала от него таких речей.
— Не сдавайся! — воскликнула она.
— Ты неправильно меня поняла, — возразил Спартак. Его глаза яростно сверкали в свете костра. — Здесь у меня людей больше, чем воинов в нескольких фракийских племенах. А мне даже не пришлось бороться за их объединение! Пока за мной следует столько людей, я никогда не сдамся! И никогда больше не буду рабом. Но я также смотрю в глаза правде. Республика не просто так стала столь могущественной. Ее люди горды, воинственны и храбры, но прежде всего они упрямы. Большинство народов со временем признают поражение — и Фракия в их числе, — с горечью добавил он. — Но только не римляне. Они скорее умрут, чем уступят. Таков простой факт, но его никогда не поймут люди вроде Крикса. Вариний — всего лишь один из двух десятков военачальников, которых мог призвать сенат. Его войско — ничтожная часть военной силы Рима. Чем чаще мы их побеждаем, тем неизбежнее против нас пошлют еще большее количество солдат. Вот почему так важно не убегать и не предлагать Варинию сражение, словно защищающий свою территорию дикий зверь, а добиваться, чтобы каждая стычка происходила там и тогда, когда решим мы сами. Еще одна истина, которую не в состоянии понять Крикс.
— Есть и другой вариант, — тихо напомнила Ариадна.
— Какой? Покинуть Италию? — Спартак пристально взглянул на нее.
— Да. Это будет не просто. Но быстрый небольшой отряд легко избежит ищущих нас войск. Карбон говорит, что отсюда до Альп всего около трех сотен миль.
— Зима уже на носу. А горы — не то место, где стоит находиться в снегопад.
— Но Ганнибал пересек их зимой! — с вызовом сказала Ариадна.
— Да, но он шел не отсюда, а сюда, в Италию, драться с этими гадами-римлянами.
— Ты вовсе не спасаешься бегством! — запротестовала Ариадна.
— Разве? Предположим, мы вернулись во Фракию и я сверг Котиса. Следует ли мне просто забыть обо всем, что мы делали здесь?
Ариадна почувствовала, что краснеет.
— Так ты это увидела?
— Нет.
— Хорошо. А то я прямо слышу, как шепчутся люди в моем селении: «Спартак собрал армию рабов, а потом, когда они сильнее всего нуждались в нем, бросил их на произвол судьбы». — Он нахмурился. — Потому что ровно так это бы и называлось. Как по-твоему, что будет с людьми в этом лагере, если я уйду?
— Они разобьются на небольшие группы. Скорее всего, римляне перебьют их.
— Верно. Счастливчиков снова обратят в рабов. Остальные умрут от голода, или их сожрут волки. — Он посмотрел на Ариадну. — Я не могу бросить их. И не брошу.
Ариадну его ответ не удивил.
— Мне совесть тоже не позволит этого сделать. — «Лгунья. Если то, другое событие, которое я видела, произойдет — я постараюсь исчезнуть. Но я не могу сказать это ему».
— Я — воин, который сражается, а не какой-нибудь малодушный трус, который в сложные времена сбегает, бросая слабых.
— Знаю, — мягко сказала она. — А если бы ты мог перевести через Альпы всю армию?
— А вот это уже совсем другое дело. — Спартак прищурился. — Но скорее мне прямо сейчас явится Великий Всадник, чем я сумею убедить галлов принять эту идею. Они родились в рабстве. И большинство германцев тоже. Они ненавидят Рим и все, что он олицетворяет, но Италия — весь их мир. Это богатая страна, и здесь много легкой добычи для людей вроде нас. Им и в голову не придет оставить ее. — Он задумчиво взглянул на Ариадну. — Тебе именно это явилось? Армия, переходящая Альпы?
— В том числе — да.
— А было и еще что-то?
Ариадна кивнула.
— Расскажи.
— Ты решишь, что я придумываю. Пытаюсь заставить тебя покинуть Италию.
— Вовсе нет. Все, что является тебе, — священно и послано Дионисом.
Несколько мгновений она вглядывалась в его лицо.
— Ну что ж… Я увидела, как ношу твоего сына.
— Сына? — Спартак расплылся в улыбке. — Это же чудесно!
— Этого может и не произойти, — поспешно сказала Ариадна. — С видениями никогда ничего нельзя знать наверняка.
— Да-да, конечно. Но сын! — Он сжал ее колено. — Из тебя получится хорошая мать.
— А из тебя — сильный отец. — «Может, это заставит его передумать?»
— Если твое видение истинно, тем больше причин остаться с этими людьми, — заявил Спартак. — Представь себе, что мы сейчас уйдем, доберемся до Фракии и наш сын вырастет там в безопасности. Что он подумает, когда узнает о моем решении? Он сочтет меня трусом и будет прав!