Над полем повис мерный лязг.
Этот звук лишал присутствия духа. Звук, предназначенный для того, чтобы вселять страх в сердца людей. Обещать поцелуй смерти от наконечника копья или клинка гладия. Обеспечить путешествие к реке Стикс и встречу с лодочником.
Мало кто из врагов мог выдержать ужас его приближения.
Над скопищем людей Спартака заметались бессвязные крики, а потом на глазах у Вариния основная часть рабов раскололась надвое. Половина побежала на юг, а остальные сломались и помчались к лесу на севере.
Вариний с трудом удержался от радостного возгласа.
— Две когорты — поворот налево, три — направо! — Он подождал, пока трубач не передаст его приказ, потом приказал четырем когортам второй линии разделиться поровну и следовать за их товарищами, а последней линии остановиться и держать центр. — Тораний, ты возглавишь погоню за убегающими на юг. Там сплошные поля, так что этим овцелюбам некуда будет деваться, кроме как мордой в грязь. Гони их безжалостно. Убей их всех, если сможешь!
— Слушаюсь! — сверкнул белозубой улыбкой на загорелом лице Тораний.
— Вы оставайтесь здесь, — велел Вариний, взглянув на двух своих трибунов. — Остальные — следуйте за когортами, идущими влево. Я хочу, чтобы вы выгнали этот сброд прямиком на германцев. Они атакуют в нужный момент и размажут сукиных детей об вашу стену щитов. — Потом он повернулся к трубачу. — Труби атаку. Копья — по усмотрению.
Вариний с глубоким удовлетворением наблюдал, как стремительно выполняются его приказы. Атакующие легионеры исторгли боевой клич, и на этот раз центурионы не стали их останавливать.
— Смерть! Смерть! Смерть!
Слева от Вариния воздух потемнел от сотен пилумов, полетевших в отступающих рабов. Копья летели по изящной смертоносной дуге, и Вариний принялся считать удары сердца. Один. Два. Три. Четыре. Пять. Наконечники копий повернули к земле. Шесть. Семь. Восемь. Зазвучали первые крики. Вариний улыбнулся и перестал считать. «Ничто не сравнится с копьями, если нужно вызвать панику у бегущей толпы».
Вариний посмотрел направо. Там события разворачивались по той же схеме.
Тораний справится. Он молод, но уравновешен и упорен.
Претор перевел взгляд обратно на центр. Главные ворота города открывались. Похоже, защитники решили устроить вылазку. Этим рохлям лучше поторопиться, если они хотят поучаствовать в схватке. А может, они спешат поблагодарить Вариния за спасение их жалких шкур.
Из ворот Туриума вывалились сотни вооруженных мужчин. Они были в римских кольчугах и характерных бронзовых шлемах с гребнями, и бежали они, сомкнув щиты. Молча. Прямо на три когорты Вариния.
Вариний моргнул:
— Ради Юпитера, что они делают?
Он огляделся по сторонам, но Тораний и трибуны давно удалились.
Когда он снова посмотрел вперед, эти люди уже были на двадцать шагов ближе. Вариний увидел у некоторых длинные волосы и усы. Его взгляд заметался по рядам бегущих, и у него сердце ушло в пятки. Он различил среди противников даже нубийцев. А вон тот человек с татуировкой на лице мог быть только скифом или еще кем из тех же краев.
— Это н-не римляне! Ловушка! — закричал Вариний.
Встревоженный трубач поднял трубу:
— Господин, какие будут приказы?
— Сомкнуть ряды! — прорычал Вариний. — Копья с пятидесяти шагов!
Труба запела.
Грохнули, смыкаясь, щиты легионеров.
— Заноси копье! — заорали центурионы. — Товсь!
Спешившись, Вариний бросил поводья ординарцу, и тот повел коня подальше от опасного места. Вариний взял свой щит и достал меч из ножен. Он лишь однажды использовал оружие в бою, но твердость резной рукояти из слоновой кости действовала на него успокаивающе.
— Ну что ж, парни. Покажем этим мерзавцам, что такое мужество. За Рим!
— За Рим! — взревели в ответ легионеры. — За Рим!!!
Вариний воспрянул духом:
— Спартак, и это все, что ты можешь выставить против меня?
Но это было не все.
Глаза претора расширились от ужаса. Поток людей, текущий из городских ворот, не прекращался. Напротив — он стал еще плотнее. Теперь три его когорты оказались в меньшинстве. Более того, люди, бегущие навстречу его легионерам, выглядели так же решительно, как самый закаленный римский ветеран. Они все еще не произнесли ни слова. Противников уже разделяло не более пятидесяти шагов. Центурионы, будто по команде, отдали приказ, и в воздух взмыла туча римских копий. Рабы в ответ притормозили и тоже швырнули копья в противника. А потом, к полнейшему изумлению Вариния, вскинули скутумы, защищаясь.
— Поднять щиты! — донесся крик центуриона.
Вариний увидел, что к нему стремительно что-то несется, и укрылся за скутумом. Это движение спасло ему жизнь. Раздался пронзительный свист, и там, где только что была его голова, пролетел пилум. И ушел в грязь глубже чем на ладонь. Еще два копья ударили в землю слева, а раздавшийся позади тошнотворный вскрик сообщил Варинию, что в его ординарца попали. Претор завертел головой, словно пьяница, пытающийся отыскать дорогу домой:
— Этого не может быть!
Но это было.
Глава XIX
Противники еще раз обменялись бросками копий, а потом два строя врезались друг в друга с грохотом, похожим на мощный раскат грома. Легионеры пошатнулись от этого удара, от его неимоверной ярости. По меньшей мере два десятка солдат были сбиты с ног. Возможности встать им не представилось. Гладии устремились вниз, алчно вонзаясь в плоть. Обычно бреши, появившиеся в результате потерь, заполнялись немедленно. Но не в этот раз. Галлы, которых заметил Вариний, с криками вломились в эти бреши, брызжа слюной и не беспокоясь ни о чем. Они били щитами и кололи мечами словно одержимые, и им удалось оттеснить второй ряд легионеров на несколько шагов. На центуриона, вставшего у них на пути, обрушился град безжалостных ударов — его просто изрубили на куски. Сигнифера убили, и торжествующий скиф вскинул штандарт повыше.
Войска Вариния, всего несколько мгновений назад абсолютно уверенные в успехе, содрогнулись при виде такой ярости врагов. Происходящее сильно отличалось от того, что им говорили. Перед ними были вовсе не трусливые рабы, легкая добыча, — скорее уж хищные, неуязвимые звери.
Легионеры отступили еще на шаг.
Жаждущие крови люди Спартака ринулись вперед с новой силой.
— Держать строй! — взревел Гальба. — Держать строй, вы, грязные псы!
Ветеран-центурион с легкостью отрубил руку с мечом низкорослому рабу в ржавом шлеме. Отшвырнув его в сторону скутумом, Гальба ударил следующего противника в грудь. Он вырвал меч из раны и рассмеялся, когда кровь забрызгала ему лицо:
— Это и все, на что вы способны, жалкие мешки с дерьмом?
На миг возникла пауза, и находящиеся рядом легионеры переглянулись.
«Слушайте его! — взмолился Вариний. — Слушайте его!»
— Ну давайте, говнюки! — крикнул Гальба.
Он прыгнул вперед и отшвырнул щитом массивного галла к его товарищам. Гладий Гальбы проскользнул мимо скутума и глубоко вонзился в живот врага. Вырвался полный боли крик, и легионеры приободрились. Сомкнув щиты, они двинулись к Гальбе — тот из-за своей героической атаки оказался в одиночестве.
— Вперед! — заорал Вариний. — Вперед!!!
Но не он один сообразил, что Гальба сейчас находится в уязвимом положении.
Из вражеских рядов вышел какой-то человек. Окружавшие его воины расступились, и у Вариния перехватило дыхание. Он был среднего роста, но великолепный фригийский шлем ясно указывал на его статус среди этого сброда. Он, как и его товарищи, был облачен в кольчугу и держал в левой руке скутум. Но в правой вместо гладия сжимал сику. Наверняка это и был тот фракиец! Не говоря ни слова, неизвестный указал окровавленным клинком на старшего центуриона.
Гальба ухмыльнулся:
— Думаешь, что способен меня одолеть? Ну давай! — Он оглянулся через плечо. — Стойте на месте, парни. Сейчас я его нашинкую.
Усмехаясь с внезапной уверенностью, легионеры выполнили приказ.
Фракиец с лязгом вогнал меч в ножны и протянул правую руку:
— Копье!
Свирепого вида скиф шагнул вперед и вложил древко копья ему в руку.
— Боишься поработать мечом? — оскалился Гальба. — Грязный раб!
— Ничуть, — выразительно произнес фракиец на латыни.
Примерившись к копью, он завел руку назад и швырнул его изо всех сил. Оно преодолело расстояние до Гальбы в одно мгновение. Пробив щит, пилум проделал дыру в кольчуге и погрузился в грудь центуриона. От боли Гальба выпучил глаза и распахнул рот. На губах его появилась кровавая пена. Римлянин зашатался и упал навзничь вместе со щитом, так и пришпиленным к телу.
— Просто с копьем я управляюсь лучше, — спокойно сказал фракиец.
Вариний смотрел на него круглыми глазами. Никогда еще он не видел подобного броска.
И наблюдающие за происходящим легионеры тоже. По лицам их, словно рябь на воде от брошенного в пруд камня, побежали смятение и страх.
Фракиец свирепо улыбнулся, извлек сику из ножен и указал ею на римлян.
— Спар-так! — взревели его люди. — Спар-так! Спар-так!!!
Страх вонзил в Вариния смазанные кислотой когти. «Боги всевышние! Это не какой-то полоумный задира!»
Теперь стоящие поблизости легионеры выглядели испуганными. Они завертели головой, высматривая пути к отступлению. Солдаты, стоявшие в первом ряду, начали проталкиваться назад. Им почти не мешали.
Спартак с безумным криком бросился вперед.
Рабы хлынули за ним следом сметающей все на своем пути волной.
От потрясения Вариний лишился дара речи. Он словно загипнотизированный смотрел, как строй центральной когорты распадается у него на глазах. Некоторые легионеры отчаянно сражались с нападающими, но положение их было безнадежно. Как только стену щитов пробили и солдаты повернулись к врагу спиной, пути назад не стало. Легионеры, стоявшие впереди — они первыми собрались бежать, — и умерли первыми. Их срубили, как гнилые ветки, оторванные от дерева бурей. За то время, пока Вариний бросил щит, схватил поводья своего коня и вскочил в седло, были убиты десятки людей. Землю усеивали изуродованные, окровавленные тела. Не обращая на них внимания, рабы бежали прямо по трупам, чтобы добраться до следующих жертв. Их мечи поднимались и опускались в ужасном завораживающем ритме. Охваченные страхом легионеры в стремлении убежать толкались и дрались друг с другом — оставалось их просто резать. Крики оглушали.