Вариний невольно содрогнулся. Когорте пришел конец. Потом он взглянул в другую сторону, и его отчаяние поднялось на новую ступень. Увидев, услышав, почувствовав, что их товарищи сломлены, легионеры двух других когорт тоже принялись отступать.
Кто-то дернул его за ногу; Вариний в ужасе взглянул вниз и увидел забрызганного кровью легионера, у которого не было ни меча, ни щита.
— Господин, помоги!
Вариний не задумываясь ударил солдата рукоятью меча в лицо. Он услышал хруст ломающегося носа, а потом рванул поводья, разворачивая коня, и пришпорил его. Животное, которому не нравился творящийся хаос, охотно послушалось.
Непонятно, что с другими когортами. На юге он видел, как отряды Ториния вступили в бой с рабами — те, похоже, развернулись и построились. В ближайшее время Тораний явно не придет на помощь. Все летело в Гадес. Стоило Варинию посмотреть на север, в сторону леса, и худшие его опасения подтвердились. Сотни всадников — слишком много для его германцев — умело кружили вокруг большой группы людей в доспехах. Вариний попытался понять, что случилось. Откуда Спартак взял кавалерию? И не может быть, чтобы его собственные кавалеристы просто ускакали!
Или может?
Вариний услышал глухой звук удара и почувствовал, как что-то ударило его коня в круп. Он бросил назад быстрый взгляд. Копье! И в тот же самый миг, когда он это осознал, скакун от боли взвился на дыбы и сбросил всадника. Вариний упал на землю спиной. От удара воздух вышибло из легких, и он какое-то мгновение лежал, оцепенело глядя в небо. В небе не было ни облачка.
— Господин, ты ранен?
Вариний сощурился. Над ним стоял опцион, которого хвалил Гальба.
— Что?
— Если хочешь жить, господин, — вставай! — И ему прямо в лицо сунули грязную руку.
Вариний ухватился за нее, и опцион помог ему подняться на ноги. Им пришлось держаться друг за друга, чтобы устоять в потоке людей, что неслись мимо, не замечая своего командира.
— Господин, ты как?
— Н-ничего, — пробормотал Вариний.
— Господин, иди первым. Я буду прикрывать тебе спину.
— Куда идти?
— Куда-нибудь, господин. — И опцион подтолкнул его. — Скорее!
В обычных обстоятельствах подобная дерзость возмутила бы Вариния и он наказал бы опциона, не сходя с места. Теперь же с готовностью развернулся и побежал вместе со всеми. Однако же Вариний отлично понимал, что бегство не гарантирует ему жизни, и взмолился: «Марс, войну приносящий, прости мою недальновидность! Позволь мне жить!»
К середине дня битва завершилась. Рабы одержали впечатляющую победу. Римляне были полностью изгнаны и понесли тяжелые потери. По количеству трупов, оставшихся лежать на поле, Спартак решил, что перебито было две трети войска Вариния. В том числе удалось убить нескольких старших офицеров. И несомненно, еще сотням вражеских солдат предстояло умереть до наступления ночи. Крикс со своими людьми гнал их на север по Анниевой дороге. Плюс еще те, кто умрет от ран в ближайшие дни. Так этим ублюдкам и надо. Спартака, осматривающего поле боя с одной из крепостных башен, переполняло мрачное удовлетворение.
Его люди, радостно ухмыляясь, обрушились на город, словно стая саранчи. По их мнению, настало время грабежа, в котором им отказали вчера ночью, после успешного захвата Туриума. В ходе штурма множество защитников города перерезали, но Спартак не позволил убивать жителей, и они с тех пор так и прятались в своих домах.
Он ждал войска у главных ворот. Вокруг него стояли шестеро фракийцев; в руках они держали фасции, брошенные ликторами Вариния во время бегства.
Рабы приветствовали Спартака как героя-победителя — одобрительным ревом, и орали, пока не охрипли.
— Вы отлично справились! — крикнул он. — Я горжусь вами! Жирные сенаторы в Риме задрожат, когда услышат о ваших деяниях!
— Спар-так!!! — восторженно орали рабы.
Спартак вскинул руку, и постепенно все стихли.
— Но прежде чем вы войдете в город и возьмете свое заслуженное вознаграждение, я хочу сказать о двух вещах.
— О каких, Спартак? — выкрикнул кузнец Пульхр.
— Я не желаю убийства детей. Довольно их перебили в Форуме Анния. — Спартак обвел взглядом покрытые потом лица. — Всякий, кого застанут за дурным обращением с ребенком, будет казнен на месте. Никаких исключений! Ясно?
Повисла неловкая тишина.
— Мы поняли, — сказал Пульхр, свирепо оглядев всех вокруг. — Верно, парни!
Окружающие хмыкали в знак согласия или кивали.
Спартак удовлетворенно улыбнулся.
— А второе — помните, что Рим отнесется к этому поражению лишь как к поводу послать новое войско. Сегодня мы не выиграли войну. Мы даже не выиграли кампанию. Паразитам в сенате это покажется всего лишь неприятностью. В следующий раз они пошлют намного больше солдат, и командовать ими будет не обычный претор. Я бы предположил, что нам стоит ждать консула во главе целой армии.
— Что ты такое говоришь? — нахмурился Пульхр.
— Мы не можем остаться в здешних краях навсегда. Подумайте об этом нынешней ночью, когда будете праздновать.
К радости Спартака, у многих, проходивших мимо него в Туриум, лица были спокойными. Они могли позабыть о его словах в бреду опьянения, которое, несомненно, последует, но семя необходимо посеять.
Спартак стоял у ворот, повторяя все те же слова, и принимал восхваления от своих людей, пока не настала ночь и не вернулся Крикс. Галл, как и его воины, был в крови с головы до ног. Увидев Спартака, он вскинул кулак:
— Надо тебе было пойти с нами. Хорошая получилась охота, верно?
Несколько его воинов завыли, словно псы.
— Эти римляне не скоро забудут Крикса!
— Почему? — спросил Спартак.
— Последним двадцати захваченным легионерам мы выкололи глаза и отрубили правые руки, — сообщил Крикс с жестокой улыбкой. — Я приказал им отнести мое имя в Рим и предупредить сенат, что ровно такая же судьба постигнет всех до единого солдат, которых они пошлют против нас.
Его люди разразились одобрительными воплями, и Крикс впился взглядом в Спартака.
«Итак, он предпринял новый шаг, чтобы перехватить власть». Спартак еще больше порадовался тому, что поговорил с рабами, когда они входили в город.
— Сильное послание, — признал он; Крикс победно усмехнулся. — Я и сам делал нечто подобное во Фракии. Но в результате римляне вернулись в еще большем количестве.
Крикс нахмурился:
— В самом деле? Ты всегда знаешь, как лучше, да, будь я проклят?
«Он никогда не согласится с моим планом» — эта мысль выпустила копившийся гнев наружу.
— Нет, не всегда, — отрезал он. — Но если речь о войне с римлянами, я позабыл больше, чем ты когда-либо знал.
— Это мы еще посмотрим! — взревел Крикс. Жилы на его шее опасно вздулись. — Верно, парни?
Голос галла потонул в шквале криков. Спартак подождал, пока шум не улегся.
— Я намерен завтра собрать армию. Кое о чем объявить.
— Это о чем же? — недовольно спросил Крикс.
— Я собираюсь отправиться на север, к Альпам. Покинуть Италию.
Глаза Крикса расширились.
— Каст и Ганник об этом знают?
— Пока что нет. — «И думаю, они согласятся с моим планом».
— Так ты собираешься спросить людей, хотят они следовать за мной или за тобой?
— Верно, — ответил Спартак. — Если, конечно, ты не пойдешь со мной.
— Чего? — Крикс вскинул на него недоуменный взгляд. — С чего бы вдруг я захотел бросить богатства, которые можно награбить здесь? Да и кто захочет? В этой земле все созрело для ощипывания!
— Не все, — предостерегающе произнес Спартак. — Две полные консульские армии остановят тебя.
Но его слова потонули в криках и улюлюканье сторонников Крикса. Спартак пожал плечами и отошел. Он смотрел, как галл повел своих людей в Туриум. «Каждый выбирает свой рок сам. Не мне пытаться изменить их судьбу». Однако же в глубине души Спартака снедала неуверенность. Кто прислушается к нему завтра? Сколько человек останется с Криксом? Что станут делать Каст и Ганник? Может, это было преждевременно — так все обострять?
Спартак стиснул зубы. Что сказано, то сказано. Нынешний момент ничем не хуже любого другого. Он посмотрел в темнеющее небо и возблагодарил Великого Всадника за победу. А еще попросил помощи на завтрашний день.
Спартак дождался позднего утра, прежде чем отдать приказ собраться всем за пределами стен Туриума. Из-за количества выпитого за ночь вина потребовалось несколько часов, чтобы вывести всех из бесчувственного состояния и заставить выйти из города. Эгбео и Карбон с их подразделениями оказались теми неудачниками, кому пришлось выполнять это поручение, и они не приобрели новых друзей, когда обшаривали дома и переулки в поисках спящих товарищей. В них градом летели ругательства, а также шлемы, кубки и блюда. Иногда даже амфоры. Карбон осознал, что за прошедшие месяцы бывшие рабы заметно изменились. Они научились огрызаться и кусаться. Прежде подобное поведение напугало бы его. Теперь же привело в восторг. Спартак действительно создал армию.
Но всерьез никто не дрался, и постепенно открытое пространство у главных городских ворот заполнилось осоловелыми, грязными мужчинами. Мало кто потрудился смыть с рук и лиц вчерашнюю кровь. В воздухе витал запах пота и перегара. К нему примешивалась первая, еще слабая вонь разложения от сотен трупов римлян, валяющихся вперемешку с телами рабов. Спартак на зубчатой стене ощущал эти тошнотворные миазмы. Какое везение, что еще лишь самое начало весны, подумал он. Будь сейчас лето, вонь уже бы сделалась невыносимой.
Он выбрал это место, потому что отсюда все могли его видеть. Крикс, конечно же, тоже был тут и сердито сверкал глазами, словно бык. Каст с Ганником стояли рядом, и вид у них был раздраженный. Спартак мысленно выругался. Накануне вечером он пошел рассказать им о своем плане, но до них уже успел добраться Крикс. «Можно было бы справиться с этим куда лучше», — подумал он, но все равно уверенно улыбнулся им. Ответный кивок Ганника приободрил его, но вот Каст отвел взгляд. Сомнения Спартака росли. «Великий Всадник, помоги мне! Не дай им отвернуться сейчас от меня».