Желая использовать выпавшую ему возможность в полной мере, Карбон подражал каждому движению Атея и беспрекословно выполнял его приказы. Атей специально изматывал парня до полусмерти, зачастую проходя за день больше двадцати пяти миль. Скиф был умерен в еде и питье, и Карбон не мог понять, откуда у него такая невероятная выносливость. Стиснув зубы, он научился обходиться столь же малым количеством пищи и воды. Разговаривали они лишь при крайней необходимости.
Время шло, и Карбон уже ловко разжигал костер и потрошил дичь. Ему даже удавалось убивать оленей. Невероятно, но он также немного обучился читать следы. Карбон не знал, как это получилось, но постепенно он добился одобрения Атея. То кивок, то протянутый кусок мяса — вот и все знаки, которыми он располагал, но эти шаги навстречу много значили для него. Но куда больше значила едва заметная улыбка, появившаяся на лице Атея, когда Карбон поблагодарил его за убийство Лугурикса. К счастью, суровая жизнь разведчика ослабила горе Карбона. Теперь боль стала тупой и ноющей, а не острой и пронзительной, как прежде.
— Пс!
Юноша моргнул и вернулся к реальности.
Карбон пошел вперед скользящей походкой, как его учили, и остановился за плечом у скифа.
Атей указал на брешь среди деревьев, окаймлявших тропу. Карбон посмотрел сквозь листву вниз, на крутой склон лесистой долины, протянувшейся с севера на юг. Там проходила узкая дорога, ведущая в Мутину, — отсюда до города было миль двадцать. И он заметил внизу блик солнца на металле. Кровь в жилах забурлила, и юноша сосредоточился на большой группе всадников в бронзовых шлемах, едва различимых сквозь полог леса.
— Кавалерия, — прошептал он.
— Они искать нас.
Поскольку за месяц до этого пришло известие, что Гней Корнелий Лентул Клодиан, один из консулов, выступил против них с двумя легионами, Карбон ждал этого момента. Но все равно к горлу его подкатила горечь. Он, вопреки всему, надеялся, что Спартак проведет их прямо к Альпам и они не столкнутся на пути еще с одной римской армией. Конечно, это была лишь глупая мечта. Присутствие всадников свидетельствовало, что легионеры Лентула, видимо, обогнали их. Это было несложно. Пятьдесят тысяч рабов продвигались вперед мучительно медленно.
— Что будем делать?
— Не мочь драться. — Атей взглянул на Карбона с недоброй ухмылкой. — Если ты не хотеть все еще умереть.
Значит, не так уж хорошо он скрывал свое горе. Карбон скривился:
— Нет. Это была бы пустая трата времени. Спартак должен узнать о них.
— Он узнать. Но сперва мы идти на север. Искать главные силы.
— На этих тропах могут попасться вражеские разведчики.
— Да. Мы должны быть как призрак. Или нам смерть. — Издав низкий гортанный звук, Атей провел пальцем по горлу.
Карбон бросил взгляд в сторону их лагеря.
Атей тут же ухватился за это движение:
— Ты хотеть идти назад? Рассказать Спартаку про кавалерию?
— Нет. — Они неделями ничего не находили, и теперь Карбон не собирался упускать такой случай.
— Уверен? — Голос Атея сделался жестче.
— Да, — решительно ответил юноша.
Последовал короткий кивок. Скиф снял лук со спины и натянул тетиву. Карбон сделал то же самое. Наложив стрелу на тетиву, он взглянул на своего спутника.
— За мной, — прошептал Атей. — Мы идти быстро.
И они побежали рысью по тропе, проскальзывая через полосы солнечного света, словно две пляшущие тени. Звериная тропа изгибалась и петляла вдоль края долины, и они передвигались по ее изгибам настолько быстро, насколько это было в человеческих силах. Бежали молча, высматривая вражеских разведчиков. Им очень повезло — на протяжении часа они никого не встретили. А когда все же встретили, это оказался не человек, а дикий кабан. Испугавшись их стремительного приближения, животное взвизгнуло и помчалось в противоположную сторону, негодующе задрав хвост.
Юношу кабан насмешил, а вот Атей нахмурился и остановился:
— Мы идти медленно теперь.
Карбон совсем было собрался спорить: «Почему?», но тут до него дошло.
— Если на тропе кто-то есть, они захотят знать, что напугало свинью?
— Да. — Атей наполовину натянул лук и повел наконечником стрелы вокруг. — Смотреть везде. Если что-то видеть — не спрашивать. Просто стрелять.
— Хорошо. — Внезапно во рту пересохло. Спартак доверял ему, и Карбон не мог его подвести.
Они крадучись двинулись вперед по тропе, завернули за один поворот, затем за другой. Кабана было не видно. Атей остановился, и Карбон приготовился спустить стрелу. Но скиф указал на свежепротоптанный проход в низкорослом кустарнике:
— Кабан идти туда. Хорошо.
Карбон кивнул.
Несколько мгновений спустя Атей снова остановился как вкопанный. Впереди тропка выходила из-под сени леса на обширное пространство, заполненное почерневшими пнями и обугленными ветвями. Само по себе это не было чем-то необычным. Летом по лесам часто проносились пожары. В результате там на долгие годы оставались шрамы, пока не поднималась новая растительность и не скрывала следы. Разведчики осторожно подошли к краю пожарища. Сердце Карбона лихорадочно забилось — не от перспективы, образовавшейся из-за этой зияющей прорехи в лесу, но из-за того, что он, благодаря ей, увидел.
Здесь долина расширялась, и за ней открывались менее изрезанные сельскохозяйственные земли, спускающиеся к Мутине.
Дорога, насколько хватало глаз, была заполнена легионерами — тысячами легионеров, что маршировали подобно муравьям. Кое-где в колонне Карбон разглядел группы всадников.
— Консульская армия. Это не может быть ничем иным. — Юношу замутило. — Они вышли нам во фланг.
— Сколько человек? — Взгляд Атея метался из стороны в сторону, словно у ястреба, выслеживающего добычу.
— Где-то десять тысяч легионеров. Шестьсот кавалеристов, возможно, больше.
— Ты уверен?
— Да. Каждый консул командует двумя легионами. Это войско недостаточно велико, чтобы здесь был и Геллий, второй консул. — Карбон помрачнел. — Он, наверное, заходит нам в тыл.
Атей взглянул на него с упреком:
— Таксакис видеть ничего. Если боги помочь, второй ублюдок ловить Крикса.
— Хоть бы так оно и было! — выдохнул Карбон. «Может, Геллий его отыщет и нашинкует мерзавца на кусочки». А как же остальные? — вскричала совесть. Насрать на остальных! — заорал в ответ гнев. Они сами выбрали свою судьбу. Они пошли за Криксом, а не за Спартаком.
Атей коснулся руки Карбона, возвращая к насущным делам:
— Нет надо видеть больше. Мы идти назад. Быстро.
И с этими словами он проскользнул мимо Карбона и помчался по тропе так стремительно, будто за ним гнался сам Цербер.
Карбон последовал за ним. Выплеск адреналина добавил скорости. Чем быстрее Спартак узнает об этом, тем лучше. Вот только что они будут дальше делать? Одно можно сказать наверняка: обойти Лентула и ускользнуть не выйдет. Легион способен одолеть двадцать миль за день. Теперь битва была неизбежна, и когда она случится, то затмит все их прошлые схватки.
Юноша чувствовал себя предателем, вновь обращаясь к Юпитеру с просьбой поддержать Спартака, а не своих соплеменников, но все равно сделал это. Даже с их превосходством в численности им понадобится вся помощь, какой только можно будет заручиться. Прямое столкновение с полностью укомплектованной консульской армией — совсем не то, что все прочие воинские соединения, против которых они выступали. Да, эти легионы только-только сформированы, но это совершенно не важно: перед ними Рим в своем смертоносном обличье.
Карбону сделалось не по себе от одной лишь мысли об этом. Верь в Спартака, сказал он себе. Спартак придумает план. Но что тут можно придумать? Большинство беглых рабов не выстоят против строя солдат в броне — строя в два легиона шириной. Они развернутся и побегут. Скрипнув зубами, Карбон сосредоточился на том, чтобы не отстать от Атея.
Но в сознании его продолжали мелькать ужасные картины того, что с легкостью может произойти.
Когда они добрались до лагеря мятежников, занявшего несколько больших расчищенных участков в лесу, солнце уже садилось. Разведчиков заметили, и на них со всех сторон посыпались вопросы. Атей сделал вид, будто не понимает их. Карбон же просто опустил голову и продолжил идти. Он не мог сказать ни слова никому, кроме Спартака. Подобные новости могут вызвать панику.
Они нашли своего вождя вместе с Ариадной и Таксакисом у небольшого костерка перед его палаткой. Над пламенем висел на железной треноге котелок, и в воздухе витал восхитительный аромат. У Карбона заурчало в животе. Он не ел с утра. «Забудь об этом. Успеешь еще поесть».
Увидев их, Спартак улыбнулся:
— Вы очень вовремя. Тушеное мясо уже готово.
— Мы принести важные новости, — начал Атей.
— Но они могут подождать, не так ли?
— Я… — попытался возразить Карбон.
— Когда ты ел в последний раз? — перебил его Спартак.
— На рассвете, — признался Карбон.
— Значит, у тебя живот уже к хребту прилип, — сказала Ариадна. — Идите сюда. Садитесь.
Пожав плечами, Атей сел напротив Спартака. Все еще снедаемый беспокойством, но замолчавший по настоянию вождя, Карбон устроился рядом. Им вручили ложки, миски с горячей едой и куски лепешки, и воцарилась тишина, нарушаемая лишь стуком работающих челюстей и одобрительным ворчанием.
Ариадна пристально наблюдала за Атеем и Карбоном и изо всех сил старалась не поддаваться беспокойству. По лицу юноши она сразу поняла, что новости плохие. А вот лицо Атея было менее выразительным, зато его выдавали напряженные плечи. Ариадне захотелось встряхнуть Спартака и сказать, чтобы он спросил у вернувшихся, что же такое они увидели, а не предлагать им добавку. Хотя, скорее всего, у ее мужа были на то причины.
Когда Карбон и Атей закончили есть, Спартак поднял лежавшую рядом с ним небольшую амфору:
— Вина?
— Да! — радостно рыкнул Атей.
Карбон кивнул. Новости жгли его, но приходилось ждать, пока Спартак велит им говорить. Он покатал вино во рту, невольно наслаждаясь им.