азвание: «фракиец», «самнит», «галл» ит. п. Бесспорно, громадное большинство рабов в Италии начала I века до н. э. были доставлены сюда из разных стран Средиземноморья, в том числе из Галлии, Германии, Фракии, Испании, Африки, Малой Азии, Греции, Македонии и других стран, и национальный элемент играл немаловажную роль в быту, поведении, религиозных верованиях италийских рабов.
Но вряд ли правомерно подчеркивать только этот аспект. За долгие годы пребывания в рабстве различия в происхождении сглаживались, рождались устойчивые элементы новой, так сказать, рабской психологии, поведения и культуры рабского класса в целом. Во всяком случае, в нашем распоряжении нет надежных данных, которые могли бы подтвердить гипотезу о существовании особых корпусов повстанческой армии, которые формировались бы по племенному признаку. Более вероятно другое предположение: что спартаковские легионы и конница формировались по существу военных нужд, по степени вооруженности, выучки бойцов, тактическим данным, хотя нельзя исключать целиком и племенной признак комплектования. Во всяком случае, на современном этапе исследования нельзя преувеличивать племенное деление спартаковской армии вплоть до того, что возводить к ним программные или иные разногласия в движении в целом.
Вопрос о программе восстания — один из самых интригующих и самых спорных вопросов спартаковского восстания. В исторической литературе существуют самые разные точки зрения на этот счет: от приписывания Спартаку сознательных и продуманных планов построения чуть ли не бесклассового справедливого общества до нехитрого плана вывода рабов германского, галльского или фракийского происхождения из пределов Италии на свою первоначальную родину. В распоряжении ученых слишком мало данных, чтобы ответить на этот вопрос исчерпывающе и вполне достоверно. Тем не менее даже без предположительного ответа — в порядке гипотезы — обойтись невозможно. Естественно, дается свой ответ и в предлагаемой вниманию читателей книге. Сущность этой программы автор видит в том, чтобы сокрушить Римское рабовладельческое государство. Для этого Спартак и его ближайшее окружение пытались использовать все оппозиционные римскому сенату силы, включая армию Сертория, марианское движение в Италии, военную мощь Митридата VI, средиземноморских пиратов. Уничтожение Римского государства должно было быть дополнено если не полной отменой, то, во всяком случае, сильным смягчением рабства и созданием нового общественного порядка в духе «заветов предков».
Конечно, такое авторское понимание программы восставших уязвимо. Но как одно из предположений, имея в виду большую неясность вопроса, оно имеет право на существование. Во всяком случае, не приходится отрицать наличие социальных моментов в спартаковской программе, хотя бы в форме фантастически-религиозных (вроде мечты о государстве Солнца и обществе гелиополитов, как это было в народном восстании Аристоника в Пергамском царстве в 132–129 годах до н. э.). Неправомерно (нет фактов!) сводить программу восставших к элементарному выводу в места первоначального обитания и самороспуску повстанческих легионов.
Таковы некоторые, так сказать, общие особенности спартаковского восстания — так, как они понимаются в современной историографии и как они представлены в настоящей книге.
На фоне всех вышеуказанных событий становится понятной деятельность главного действующего лица — фракийца Спартака и самого восстания италийских рабов. История, исторический процесс не абстрактны. История не безлика. Она делается конкретными людьми, наделенными волей, умом, страстями. Великая эпоха рождает и великие личности. Как было сказано, последнее столетие Римской республики было необычной эпохой римской истории, когда традиционный порядок полисного типа, который мы называем Римской республикой, пережил серьезный кризис, показывал свою историческую обреченность перед лицом развивающегося классического рабства, усложнившейся социальной структуры римского общества. На смену традиционным полисным порядкам шел новый — рождалась империя. Любопытно, что именно на этом разломе римской истории мы сталкиваемся с особой насыщенностью исторического процесса важными событиями, с таким обилием крупных политических и культурных деятелей, которых принято называть великими, какого не рождала римская история за предшествующие несколько сотен лет: братья Гракхи, Марий и Сулла, Помпей, Катилина, Цезарь, Цицерон, Лукреций, Катулл, Варрон и многие другие.
В их ряду достойное место занимает и вождь революционного движения италийских рабов фракиец Спартак. Читатель, наверное, обратил внимание, как часто мы называем революционное движение 74–71 годов до н. э. восстанием Спартака, спартаковской войной. И это, конечно, не случайно. Такое крупное историческое событие, как восстание италийских рабов, носит на себе неизгладимый отпечаток личности его вождя Спартака, также как лучшие качества вождя объясняются особенностями и характером рабского восстания. К. Маркс очень тонко отметил центральную особенность личности Спартака, назвав его «истинным представителем античного пролетариата», понимая под последним основной производящий класс римского общества — рабов. Этим объясняются особенности личности Спартака, которая как бы вобрала в себя и дала полное проявление лучших сторон римского рабского класса. Общим местом всей античной идеологии, глубоко рабовладельческой, была презрительно-пренебрежительная характеристика рабов как нелюдей, полулюдей, лишенных элементарных основ морали, нравственности и культуры. Раб по своей природе не человек, он близок к животным, он лишен добродетели, чувства долга, чести, он груб, недоступен тонким движениям человеческой души, лжив, коварен, жесток.
Личность Спартака многогранна, и в предлагаемой книге как раз много внимания уделено именно личности Спартака, и притом в процессе многоплановой деятельности Спартака, так сказать, в жизни, а не в статике. Хотелось бы подчеркнуть несколько моментов и разъяснить некоторые черты его личности, которые, может быть, вызовут сомнение. Одно из таких сомнений может вызвать характеристика Спартака как хорошо образованного, культурного человека. Казалось бы, это особенность, совершенно не свойственная если не персонально Спартаку, родившемуся, видимо, в достаточно культурной фракийской семье, то римскому рабу как таковому. Здесь необходимо некоторое разъяснение. Дело в том, что представлять себе римского раба I века до н. э. как забитую, жалкую, невежественную личность, тупо выполняющую свою работу, как домашнее животное, было бы неверно. В условиях римского классического рабства, когда рабский труд овладел производством и глубоко проник во все поры римского общества, рабовладельцы были вынуждены дать части своих рабов возможность быть грамотными, сведущими в некоторых вопросах, например правовой компетенции, чтобы умело вести дела своего хозяина. В Риме именно в I веке до н. э. выделился из общей массы слой, занятый интеллектуальной работой, — своего рода рабская интеллигенция, которая обслуживала паразитирующих римских рабовладельцев. Рабы — философы, архитекторы, скульпторы, писатели, библиотекари, писцы, редакторы — были в каждом аристократическом доме.
В этом отношении Спартак, получивший в молодости неплохое образование, видимо, знал литературу и философию, был не чужд прогрессивным течениям эллинистической философии, мог слушать философов и ораторов в Риме и Капуе. Он, конечно, знал учение стоиков о природном равенстве людей и рабстве как институте, противоречащем человеческой природе. Видимо, знал он и о некоторых утопических проектах переустройства общества, которые стали распространяться в период эллинизма, в частности, учение Аристоника и Блоссия, друга Тиберия Гракха, о создании государства Солнца и справедливом обществе гелиополитов.
Как всякий культурный человек, Спартак был воплощением человеческого благородства. Враги Спартака, немало от него претерпевшие, и выразители их чувств, римские писатели, почти единодушно (редчайший случай в наших источниках) отмечают благородство, великодушие, храбрость — лучшие человеческие качества у Спартака. Спартак не объявлял себя царем, как Евн или Сальвий в Сицилии. Он был чужд корыстолюбия и накопления богатств, был бесстрашен и осмотрителен, умерен и справедлив. Он показал себя заботливым командиром и верным товарищем. Именно эти качества следует особо отметить как проявления лучших сторон рабов-тружеников, которым представители рабовладельческой идеологии отказывали даже в обычных человеческих качествах.
И еще один немаловажный аспект личности Спартака — его полководческое искусство. Римские авторы очень высоко оценивают военное искусство Спартака, которого иногда сравнивали с одним из самых талантливых полководцев древности — Ганнибалом. Фронтон, авторитетный оратор и преподаватель в Риме (II век н. э.), называет Спартака самым выдающимся полководцем из всех. Такие оценки в устах противников, конечно, заслуживают самого пристального внимания. И дело не только в общих оценках (хотя они базировались на громадной литературе, не дошедшей до нас!). Анализ военных действий и методов формирования повстанческой армии показывает несомненный полководческий талант Спартака. Из случайно сбежавшихся, не обученных военной дисциплине (нередко не признававших ее!) разношерстных контингентов, не имея денег, какой-либо базы для производства вооружения, создать боеспособную армию, вооружить ее и наносить тяжелые поражения знаменитой римской легионной пехоте мог только выдающийся полководец и организатор.
Спартак сформировал свою армию по принципу римской военной организации как самой лучшей для того времени. Но гениальность Спартака состояла еще и в том, что зорким взглядом он видел недостатки римской военной организации и внес в нее ряд усовершенствований. В частности, Спартак усилил роль кавалерии, увеличил значение легковооруженных частей, избавил армию от громоздких обозов, что сделало повстанческую армию более маневренной, способной к быстрым и неожиданным перемещениям, что не раз приводило спартаковцев к победам над более громоздкой легионной