Пролог
8Пролог
Карта, перемещения войск, локации и пр. будут меняться и отображаться от главы к главе
Ублюдки шли хоронить меня.
Я чувствовал, что мне не хватит сил отступить или развязать драку. Несколько минут назад враг выскочил, как черт из табакерки и ударил из пзрк, когда мы летели на вертушке на низкой высоте. Вертолёт пролетел ещё с километр и упал. Хорошенько трухнуло, рвануло и я думал, что на этом все…
Теперь же я не чувствовал чудовищной боли, тело восстановилось, собравшись по кускам. Происходящее вокруг виделось отчетливо.
Я не мог понять, откуда на мне взялся шерстяной плащ пурпурного цвета[1]. Под плащом железный панцирь. На ногах башмаки, заправленные рваными тряпками. Поножи из железа.
Их было пятеро.
Высокие, крепко сложенные, укутанные в лохмотья, вооруженные. Я разглядел главного. Смуглая кожа, длинные волосы, лицо в грубых шрамах, тяжелый взгляд. Большой нож вместо автомата в ножнах на поясе. В левой руке утырка мешок, пропитанный кровью. Я сглотнул, стиснул зубы — животные…
Остальные тоже без автоматов…
За спинами приближающейся ко мне группы в небо подымались столпы дыма. Похоже, что покрошили ещё ребят.
Пятерка подошла ко мне вплотную и остановилась. Главный скрестил руки на груди. Я уже прикидывал, как выдавлю ему глаза прежде, чем остальные прирежут меня на месте, как вдруг главный вскинул свободную руку, испачканную в запекшейся крови.
— Все в порядке, Спартак? — совсем сухо спросил он.
Я искал возможности грохнуть его и вгрызся бы в глотку зубами, но тело откатывалось слушаться. Однако смутило то, что враг говорил не на русском языке, не на пушту и не на дари[2], он говорил на неизвестном мне наречии. При этом я отлично понял каждое сказанное слово. Посмотрел на своего собеседника внимательней, силясь понять, откуда он знает мой позывной — Спартак. Главарь, укутанный в красный плащ, оскалился и обнажил зубы, сколотые и сгнившие. Четверо остальных, угрюмые и с тяжелым взором рассматривали меня в упор. Я вдруг понял, что эти люди вовсе не намерены меня убивать. Будь иначе, и они бы давно это сделали.
Один из пятерки с рыжей бородой и ранней пролысиной снял с пояса тесак, протянул его мне, рукоятью вперед. Я смутно припомнил его название — гладиус[3].
— Негоже выходить без оружия за пределы лагеря, — сказал он.
Его ладонь с растопыренными пальцами обтекала затертую костяную рукоять. Я взял клинок из его рук. Подержал холодный тесак в руках, привыкая, все также чувствуя на себе пристальные взгляды. Рукоять лежала в руке, как влитая.
Решили поиграть? Испытывали?
По глазам не скажешь, что под наркотой. Ладно… мне в любом случае нечего терять. Не знаю на что они рассчитывают, вручая мне тесак, но я показал его кончиком на мешок в руках главного
— Покажи, что там, — процедил я, понимая, что тоже говорю на незнакомом языке.
— Покажи ему, — сказал рыжий.
Я заметил, что с мешочка в руках главного падают крупные капли алой крови. Главный поймал мой взгляд и выпотрошил мешок мне под ноги. На холодный снег выпала отрезанная человеческая голова. Невидящие зрачки уставились в небо. Я внимательно всмотрелся в лицо, понял, что не знаю этого человека и не видел его прежде.
— Тит Лавриний. Его обезглавили, а тело распяли, — со странной ухмылкой пояснил рыжий. — В лагере у него жена и ребенок. Ты должен помнить его, Спартак, Тит присоединился к нам у Везувия[4] Легион Висбальда, вторая когорта Дионеда…
— Первая когорта! — поправил молчавший до этого здоровяк с пышными седыми бородой и усами, делавшими квадратным его лицо.
Это не боевики, вдруг понял я. А я нахожусь не в Афганистане. От осознания бросило в холодный пот. Лицо главного исказила гримаса ярости. Он выхватил из ножен свой тесак и вонзил рядом с отрубленной головой.
— Пора возглавить наступление, — процедил он.
Я смотрел на тесак, торчавший из земли, раза в полтора длиннее моего. Позже я вспомнил, что клинок называется спата[5], а забрал его головорез в бою, отрубив вместе с тесаком вражескую руку. Я еще не знал, что передо мной один из лучших гладиаторов Кампании[6] и Южной Италии гопломах [7]Рут[8]. А эти люди пятерка ликторов[9], членов моей личной охраны!
Я боец взвода специального назначения ВДВ с позывным «Спартак», умер, подстреленный из пзрк боевиками и оказался заброшен в далекое прошлое, чтобы возглавить восставших рабов, оказавшись в теле их лидера Спартака.
Я вживался в новую роль и по пути в лагерь дотошно расспросил ликторов, заставив тех предоставить всю имеющуюся на данную минуту информацию.
Некто Марк Лициний Красс[10] отрезал рабов от материковой суши, развернув линию фортифицированных укреплений на протяжении 160 стадиев[11] вдоль Регийского полуострова[12]. Рут уверял, что если ничего не изменить, то повстанцев ждет показательная порка и казнь через распятие на холодных, вбитых в землю столбах[13]. Красс брезгливо отказывался от переговоров и после полного разгрома восставших грезил признания сенатом своих заслуг.
Слушая расклад, я ловил себя на том странном ощущении, что слова по типу «стадии», «триумф»[14], «венок»[15] оказываются мне знакомы, при том, что слышал я их впервые.
По приходу в лагерь, я уже примерно понимал где оказался и насколько катастрофична судьба того человека, в теле которого мне довелось оказаться.
В лагере я застал крайне опасные настроения. Люди потрошили повозки с остатками провианта, выворачивали тюки с оружием. Долгая блокада, упадок сил, подстрекательства толкали людей в зубастую пасть римлянина… Обстановка накалилась и требовала незамедлительного вмешательства. Я соображал, что могу изменить и с какой стороны следует подойти к решению обрушившихся на меня проблем.
Опыта управления массами за моей спиной не оказалось, зато имелся колоссальный военный опыт. Его то и было решено пустить в ход.
Я пригласил к себе Ганника[16] и Каста[17], командующих костяком армии восставших. Мы долго разговаривали, я выслушал доклад о готовности войска. Расспросил о римлянах, об их позициях и о том, что представляет из себя вражеская армия. Осознал, что легионы[18] Красса славятся тактикой и выучкой, победить эту машину для убийств невозможно, не противопоставив ей маневренность и дисциплину. Из слов Ганника и Каста, я отчетливо понял, что ни первого, ни второго у войска повстанцев нет. Но главное, что я понял — не стоит тягаться с римлянами там, где они объективно превосходили нас. Следовало найти сильные стороны повстанцев и обратить их в ночной кошмар для римского войска. То, отчего у римлян начнут трястись поджилки, как у нашкодивших пацанов. Такой сильной стороной рабов я видел мастерство ведения гладиаторского боя. Оставалось понять, как достать свой козырь в нужный момент из рукава и надавать им римлянам по заднице. В голове начал складываться план.
Я вызвал Рута и отдал приказ собрать с дюжину рубак из числа лучших.
— Мы сделаем вылазку из лагеря, — сказал я. — Я хочу убить Марка Красса.
Записки Марка Красса
Центурион-примипил[19] Гай Тевтоний и шестеро его прихвостней, именующих себя военными трибунами[20], в том числе трибун латиклавий[21] Август Таций пытались оспорить мое, Марка Красса решение на военном совете. Призывали созвать общевойсковой совет, пригласить командиров армии. Пришлось прервать весь этот, казавшийся нескончаемым, бред и напомнить, что решение Марка Красса не подлежит обсуждению. Напомнить, что у меня, Марка Красса, есть чрезвычайный империй[22], выданный не абы кем, а сенатом[23].
Август Таций пришел в ярость, угрожал послать в сенат посыльного и даже говорил о том, что откажется брать командование легионом на себя. Меня пытались убедить, что сейчас не время бить по лагерю восставших и предлагали выждать капитуляцию. Однако прямо на совете я заявил, что не намерен ждать и вообще не прочь повторить децимации[24] каждому, кто выскажется против. Я потребовал немедленно разбить когорту[25] Тация на контубернии[26], чтобы легионеры смогли бросить жребий. Это вынудило изменить решение моих оппонентов.
Сломленная горстка рабов не сможет противостоять обученному войску римлян!
Я знаю, что трибуны уже отправили намедни письмо в Рим за моей спиной, в котором и просят сенат прислать на подавление бунта Гнея Помпея Магна[27] и Марка Варрона Лукулла[28]. Эти мерзавцы жаждут забрать лавры победителей в свои руки. Поэтому я не терплю более отсрочек — армия восставших должна быть уничтожена немедленно. Марк Красс станет человеком, переломившим хребет восстанию.
Без жертв и крови не выигрывалась еще не одна война. Марк Красс не откажется от задуманного — это не в моих правилах.
П.с. Фларенское[29] здесь довольно-таки вонючее, несмотря на заверения в выдержке. Но лучше дрянное вино, чем его отсутствие.
[1]Пурпурный плащ (Паладаментум (лат. paludamentum)), затканный золотом, мог носить полководец-триумфатор.
[2] Официальные языки Афганистана.
[3]Гладиус или гладий (лат. gladius) — короткий меч в Древнем имел, длину до 68 сантиметров.
[4]Сражение при Везувии — первое сражение (73 г. до н. э.) между между римскими и повстанческими войсками.
[5]Кавалерийский меч, перенятый римлянами во II в. до н. э., длиной до 1 метра.
[6]Низменные окрестности в центральной Италии, площадью около 2100 кв. км. Во времена Древнего Рима важный сельскохозяйственный и жилой район.
[7] Гопломах (лат. hoplomachi) — тип гладиатора в Древнем Риме, вооружением напоминающий греческого гоплита (воин с тяжелыми доспехами и шлемом, небольшим круглым вогнутым щитом, копьем и мечом).
[8] По задумке — начальник конницы взамен павшего Маммилия
[9]Ликтор (лат. lictor) — особый вид госслужащих; упоминаются с времен в этрусских царей (VII век до н. э.). Первоначально исполняли распоряжения магистратовcum imperio. Позже осуществляли только парадные и охранные функции при них. Вооружались фасциями