одил его. Со стороны ситуация казалось безвыходной. Грамотно проведенная осада, с лучшими традициями которой наверняка знакомы оба полководца, превратит жизнь обороняющихся рабов в ад. Если даже предположить, что мне удастся отбить штурм лучших полководцев Рима, имеющих в своем распоряжении более ста тысяч легионеров, и отстоять свои позиции, то нам придется выбросить белый флаг. Брундизий казался жирным куском, склады которого набиты доверху, но рано или поздно не восполняемые запасы истощатся, начнется голод, когда как армии Лукулла и Красса продолжат бесперебойно получать провиант. Так все выглядело со стороны.
— Сейчас у стен Брундизия нет Марка Красса, а на горизонте не видно кораблей Марка Варрона, зато в городе есть несколько тысяч недовольных людей, готовых пойти на все, лишь бы вернуть себе свободу, — твердо сказал я. — Я бы на вашем месте более трезво оценивал ситуацию и не делал опрометчивых выводов.
— Можете спросить у копийцев, насколько быстро горят города, — напыщенно фыркнул Рут.
Корнелий Летул побледнел, опять начал приглаживать свою бороду.
— Что с Копиии? — наконец, спросил он.
— Пришлось сжечь город, понадеявшийся на помощь Красса дотла, — холодно ответил Тирн. — Копийцам не помог ни чрезвычайный империй Красса, ни римский гарнизон, ни Помпей.
Рыжебородый нахмурился. Дуумвиры переглянулись, пытаясь понять, не блефует ли молодой галл. Наконец, Корнелий Летул вернул взгляд на меня, выше вскидывая подбородок.
— Это правда? — спросил он.
— Чистая правда, — заверил я управленцев. — Мне ничего не стоит спалить ваш город вместе с портом до того, как Красс или Лукулл на которых вы надеетесь, подойдут сюда ближе, чем на лигу. Я не позволю высадиться Марку Варрону, вы должны это понимать.
— Да и море сейчас беспокойное, знаете ли! — проскрежетал Рут.
Уже в который раз дуумвиры переглянулись.
— Они блефуют, — покачал головой Тит Артий.
— Спартак, отдай приказ, и я со своими ребятами сейчас же подожгу…
— Не надо поджигать! — перебил гопломаха рыжебородый дуумвир. — Верю!
Было видно, как изменились лица дуумвиров. Я не видел в их глазах страха, но из взгляда пропала уверенность. Говорить вновь начал рыжебородый.
— Понимаешь, что если мы выполним условия, то окажемся казнены? — сухо спросил он.
— Вот-вот. Мы верстаем себе смертный приговор собственными руками, — поспешно закивал Тит Артий — Как прикажешь изъясняться с Крассом или Лукуллом, когда все закончится… — он вдруг запнулся, понимая, что сболтнул лишнего и махнул рукой. — Не хочется становиться врагами республики, чтоб вы знали, ай как не хочется.
Я видел, как покраснел от гнева Рут, как заходили желваки у Тирна. Внутри меня тоже полыхнуло.
— Уверены, что Красс или Лукулл станут победителями? — я сверкнул глазами.
— Не гневайся, Спартак! Плевать я хотел на Лукулла, а тем более на Красса, но мы имеем права знать на каких условиях принимаем капитуляцию города, за который отвечаем и который любим! — ответил Корнелий Летул.
— Скажу прямо! — вмешался Тит Артий. — Мы не хотим, чтобы Брундизий пострадал и это для нас главное, а не триумф Красса или Лукулла, или судьба вашего восстания! Все это неважно для брундизийцев, это не наша война!
— Если вы сделаете все ровно так, как я велел, то я в свою очередь сделаю все для того, чтобы Брундизий остался цел, а с голов горожан не упал ни один волос! Это мое слово! — отрезал я.
— Что будет посмей кто-то ослушаться, Спартак? — спросил Тит Артий.
— Прольется кровь, а город повторит судьбу Копии, — резко ответил я.
Дуумвиры одновременно вздрогнули, но быстро взяли себя в руки.
— Мы поможем подготовить город к обороне. Мое слово взамен твоего слово, Спартак. Все пройдет гладко, обещаю.
Корнелий Летул протянул мне руку. Я видел решимость в его взгляде. Мы обменялись крепкими рукопожатиями с дуумвирами.
— Ты поступаешь разумно, Корнелий Летул, — сказал я.
— Никто из горожан не хочет, чтобы от города остались руины, — заверил рыжебородый.
— Ступайте, мои командиры нагонят вас в порту и отдадут первые распоряжения.
Дуумвиры, по всей видимости, оставшись удовлетворенными исходом переговоров, засеменили прочь. Сделка действительно выглядела успешной. Дуумвиры оказались неплохими дипломатами и зрели в корень. Брундизий, как и любой другой торговый город, искал выгоду во всем. Не зря именно брундизийцы в свое время не оказали сопротивления войскам Корнелия Суллы, без боя открыв ворота города [5]…
Я понимал, что дуумвиры рассчитывают на прибытие республиканской армии в лице Красса и Лукулла, которая сотрет нас в порошок, после чего о сотрудничестве брундизийцев с рабами ничего не будет известно римлянам, а город останется цел. Как известно, ласковый теленок двух маток сосет. Так и дуумвиры, заигрывая со мной, желая сохранить в целостности город, одновременно ожидали скорейшего спасения Брундизия от оккупации повстанцами. Впрочем, главное во всем этом то, что Тит Артий и Корнелий Летул согласились сотрудничать. Я же дал дуумвирам слово, что Брундизий останется цел и собирался ему следовать при условии, что горожане останутся верны своему слову и выполнят все до одного мои требования.
— Рут, в течение ближайшего часа организуй оборону, выставь караул, вышли в окрестности разведгруппы. Далее переведи город на военное положение. Исполняй! — проскрежетал я.
— Что делать мне? — спросил Тирн.
— Проследи за тем, чтобы город покинули все те, кому здесь нет места. Собери работоспособных мужчин, раздели по группам и приведи в порядок порт с имеющимися в наличии кораблями. Организуй выдачу суточного пайка, выдели места под казармы.
Тирн вслед за Рутом бросился выполнять мой приказ, но я остановил его.
— И еще!
Он обернулся.
— Если кто-то окажет сопротивление или попытается уклониться от своих обязанностей, то убей всю группу, будем пресекать неповиновение на корню.
Тирн удалился, а я остался один. Следовало многое обдумать и понять, каким будет мое следующее решение. Красс, Лукулл, лучшие римские полководцы мчались к Брундизию на всех порах. Оба спали и видели, что именно они станут теми, кто заслужит право называться спасителем государства. Республика выслала мне черную метку. Изо дня на день, смерть должна прийти за моей головой.
Я развернул перед собой карту и погряз в думы. Теперь все зависело от того, смогу ли я переступить через себя снова.
Записки Марка Лициния Красса
Рабам удалось завладеть Брундизием! Подробности взятия города неизвестны, но это чистая правда — я велел перепроверить разведчиков, потому что не поверил своим ушам. Как это произошло и почему кавалеристы не сумели обойти плетущиеся силы восставших, все это неважно сейчас. Брундизий в руках рабов. Все остальное теперь не имеет значения.
Что же… если Марк Теренций хочет забрать мою, Марка Лициния славу в этой войне, а Спартак так ищет встречи с Лукуллом, то я не стану мешать и более того — поспособствую скорой встречи.
Спартак не должен покинуть Брундизий до того, как в городе окажется младшенький[6]. У меня, Марка Красса, отныне совсем другие планы. Как известно из одной старой поговорки — Tutte le strande partono da Roma[7], а ради этого можно уступить право мести кому-нибудь другому. Зная Спартака, можно предположить, что раб не сдастся Лукуллу за просто так. Раб обязательно потрепет полководцу нервы, хочет этого Лукулл или нет. Осада затянется, как пить дать.
Я приказал выслать к стенам Брундизия три легиона. Остальные легионы выдвигаются со мной в Рим.
[1] Duumvĭri, так назывались в римских муниципиях и колониях оба высших должностных лица, сменявшиеся ежегодно.
[2] Эгна́тиева доро́га, также Ви́а Эгна́ция (лат. Via Egnatia), — римская дорога, проложенная через Балканы вскоре после завоевания римлянами Греции (146 год до н. э.) и соединявшая Диррахий и Аполлонию на Адриатическом побережье с Фессалониками на берегу Эгейского моря. Впоследствии была продлена до Константинополя и служила основным путём сообщения между двумя столицами Римской империи, старой и новой, а также важным экономическим путём в Древнем Риме
[3] Основан в 627 году до н. э. под названием Эпида́мн (Επίδαμνος) греческими колонистами из города Коринф и с острова
Керкира на иллирийском побережье. Эпидамин был переименованвДиррахий (Dyrrachium), воизбежаниесозвучияпрежнего имени
городаслат. словомdamnum — поражение, потеря.
[4] Порядка 166 км
[5] Сулла высадился весной 83 г. до н. э. в Брундизии после четырехлетнего отсутствия на земле Италии, которая стала ареной одной из кровопролитных гражданских войн римской истории.
[6] Речь о том, что Марк Теренций Варрон Лукулл — младший брат триумфального полководца Луция Лициния Лукулла, хотя младше не на много.
[7] «Все дороги начинаются в Риме», что является более правильным переводом, чем широко известная «Все дороги идут в Рим». В Риме дорога заканчивалась начиналась на Форуме — «foro romano», большой площади рядом с Колизеем.
23
Римляне задержались. Минуло более суток с тех пор, как мы заняли Брундизий и Тирн с Рутом занялись фортификацией. Я не знал причин задержки Красса, но вести о прибытии римлян к городским стенам застали меня на рассвете следующего дня. Я лежал в полудреме, тщетно пытаясь заснуть и сбросить сковывающую меня усталость. К тому времени все приготовления по фортификации завершились. Горожане выполнили свои обещания. Тирн и Рут пункт за пунктом донесли брундизийцам и торговый город, напоминавший одну огромную барахолку, за считанные часы превратился в неприступную крепость. Мы ждали появление Красса во всеоружии.
Взибраясь на городские стены и ожидая скорый штурм в духе Марка Лициния, я приказал гладиаторм принять повышенную боевую готовность. Однако римляне не торопились штурмовать Брундизий и расположились лагерем в миле от нашего гарнизона. Я тут же скомандовал отправить к лагерю разведгруппы, чтобы разузнать о намерениях врага. Вскоре выяснилось, что римляне не собираются переходить в наступление в ближайшие часы и заняты постройкой лагеря. Новость стала немалым сюрпризом. Время затянулось. Римляне, стоявшие лагерем у наших стен, не принимали видимых попыток взять город силой, а с первыми лучами солнца поступило сообщение о появлении у гарнизона делегации, несшей с собой белый флаг.