Рут и Тирн наперебой закивали. Я ткнул пальцем в квадрат.
— Это Брундизий, а это, — я указал на малый круг внутри него. — Та часть нашего войска, которая останется в городе после того, как мы покинем город на кораблях!
— Спартак, но зачем… — Рут перебил меня, но я повысил голос и пресек гопломаха.
— Не перебивай!
После того как Рут символично повесил на рот замок, я продолжил.
— Два круга левее и правее Брундизия — наши войска, — я медленно провел две стрелки-дуги от квадрата, символизирующего порт до двух кругов, расположенных по левую и правую сторону. — Сюда высадятся по пять либурнов и по два квинкерема. Я хочу, чтобы на берегу было 16 полновесных центурий. Справа ты, Тирн, слева ты Рут. Я с остальным войском останусь в Брундизии, — я указал на маленький круг внутри квадрата.
На импровизированной карте появились новые стрелки, на треугольнике ниже квадрата появился крест.
— Есть возражения? — спросил я.
— Может стоит оставить Брундизий? Высадимся на берегу, отступим… — Рут озадаченно почесал затылок.
Я поднялся, отряхнул руки от пыли, гулко выдохнул.
— Помнишь, как говорил Ганник, брат? Нам выпал шанс выщипать перышки из этого золотого петушка. Время воспользоваться подарком, который на блюдечке тебе преподносит судьба. Если не сейчас, то потом нам все равно придется принимать этот бой. Вот только не уверен, что в следующий раз судьба будет также благосклонна. Отправляйтесь в порт. Мы начинаем.
В порту кипели приготовления. Через два часа закат. Рут и Тирн начнут посадку своих людей на корабли, а я останусь с остальным войском в Брундизии, чтобы подать полководцам сигнал к атаке со стен гарнизона. Все это произойдет глубоко за полночь, когда лагерь римлян погрузится в сон.
— Пора? — я то и дело косился на грека, старого матроса, бывшего триерархом на тот самом корабле, что остался в гавани в эту ночь.
Корабль между прочим оказался цел, осмотр не выявил течи и в случае необходимости мог переправить кучу людей на берег.
— Думаю, стоит выждать, — прочмокал старик беззубым ртом.
Я, не находя себе места зашагал взад-вперед по стене. Старик уже не в первый раз объяснил мне, что места высадки западнее и восточнее Брундизия, где пролив напоминал охвативший город клешню краба, не пригоден для подхода кораблей к берегу вплотную в темное время суток. Лоцманам потребуется время, чтобы вывести либурны, а уж тем более квинкверемы к берегу, чтобы корабли не сели на мель. Только после этого, восставшие смогут высадиться и взять строй. Я слушал, все понимал, но каждые пять минут задавал один и тот же вопрос. Нервы оголились, казалось, что с тех пор как корабли покинули порт, минула вечность, пусть на деле прошло чуть больше часа.
Я сделал не меньше тысячи шагов прежде чем снова подошел к старику.
— Что скажешь?
— Еще чуть-чуть, — расплылся он в беззубой улыбке.
Я сжал кулаки, набрал полную грудь ночного воздуха, гулко выдохнул, успокаиваясь. Ну почему в моих руках нет рации, по которой я смог бы связаться с Рутом и Тирном, да узнать, как обстоят у них дела! Не надо зажигать никаких факелов и костров!
— Ты уверен, что они высадятся? — выпалил я.
— Хех, если бы наши хлопцы не были уверены, то не повели бы туда свои корабли, — с безразличием на лице пожал плечами грек. — Ты ж сам не далее, как два часа назад заявил, что первый, кто посадит корабль на мель или разобьет его, лишится головы. Заверю тебя, что среди нас нет таких героев, мы люди практичные, товар возим.
Слова старого триерарха немного успокоили. Я всмотрелся сквозь ночную мглу на горизонт, где располагался лагерь римлян. О присутствии легионов Красса напоминали яркие красные точки горевших костров. Разведгруппы, которые я посылал к римскому лагерю каждые пятнадцать минут, сообщали, что за последние часы ничего не изменилось. Прозвучал отбой, легионеры выставили караульных и главное — никаких признаков присутствия Красса в ближайших двух лигах от Брундизия. Четыре конных отряда прочесали все близлежащие окрестности в поисках затаившихся легионов римлян, но тщетно. Несмотря на хорошие новости, я все же решил обезопасить Рута и Тирна, отправившихся в логово спящего льва, и приказал конным разведчикам занять выгодные позиции на возвышенностях. Оттуда они могли подать сигнал, если войско Красса появится на горизонте.
От мыслей меня отвлек старик, который внушительно прокашлялся.
— Думается мне, что они высадились и уже минут так двадцать ждут твой приказ, — хмыкнул он.
Я подскочил к старому греку и схватил его за грудки с такой силой, что даже приподнял бедолагу от земли.
— Так чего ты молчишь? — прошипел я.
— Вот, говорю, — прошептал испуганный старик и тут же затараторил. — А молчал, потому что ты сам сказал, абы что и без головы останусь. А мне без головы оставаться нет желания, Спартак. Потому то и выждал время, что все будет готово наверняка и вопросов чтобы ко мне потом не было..
Я отпустил триерарха, который упал наземь и застонал, ударившись о голый камень бедром. Не теряя времени, я бросился к одному из гладиаторов который должен подавать сигнал, оттолкнул растерявшегося бойца и закричал.
— Тушите факела! Сейчас!
С этими словами, потушил факел. Моему примеру последовали несколько десятков гладиаторов, принявшихся тушить факела на стене гарнизона. Не прошло и минуты, как левая, а потом и правая части стены потухли, погрузившись в мрак. Я отчаянно всмотрелся в темноту, но не смог рассмотреть центурии своих полководцев, передвигавшихся во мраке.
Сигнал подан. Оставалось ждать ответного сигнала Рута и Тирна. Я еще некоторое время тщетно всматривался в огни римского лагеря, но прекрасно понимал, что Тирну и Руту потребуется время, прежде чем они подведут к лагерю римской армии войска. Знал, что полководцам непросто. По канонам римского военного мастерства в караул выставлялись два человека из каждой палатки и сегодня ночью в лагере вполне могло быть с тысячу человек дозорных. Стоило успокоиться, оставить ждать сигнал караульных, а самому закончить приготовления.
Возле меня вырос старый триерарх, все ещё потиравший ушибленный бок.
— Я могу идти, Спартак? — осторожно спросил он.
— Валяй! — буркнул я и отмахнулся от навязчивого грека, больше не испытывая желание лицезреть его перед собой.
— Может старику причитается немного серебра за хорошую службу? — триерарх потупил взгляд и произнес эти слова жалобным тоном, будто извинялся заранее.
Я вложил в его руку пригоршню медяков, часть которых рассыпалась на стене, поблескивая изображением двуликого Януса[5] на аверсе и корабельного носа на реверсе. Старик, скрючившись в три погибели принялся собирать выпавшие ассы, рассовывая их по карманам.
— Пошел вон! Серебра ему! — закричал стоявший рядом центурион, прогоняя старика и оборачиваясь ко мне. — Прикажешь строиться, Спартак?
Я коротко кивнул, наблюдая за тем, как старик, убегая со стены, ронял медяки. Именно такие люди, как этот старик триерарх, мелкие и корыстные, решили, что имеют право поработить других людей, у которых гораздо более широкая душа и светлые взгляды.
[1] Либурны — лёгкие быстрые суда с двумя рядами вёсел.
[2]Квинквирема (лат. quinquiremis, от quinque «пять» + remus «весло») или пентера (от греч. πέντε «пять») — боевой корабль с пятью рядами вёсел
[3]Децимрем — представляет собой двух или трёх ярусный боевой корабль, имел два ряда весел по пять гребцов, либо три ряда, из которых, к примеру, на двух нижних могло размещаться одновременно по четыре гребца, а на верхнем — по двое гребцов на весло.
[4]Триерарх — должность в древнеримском морском флоте, соответствующая капитану корабля. Изначально триерархами называли только капитанов триер, однако со временем название должности перешло на капитанов всех типов кораблей.
[5]Я́нус — знаменитый двуликий бог в древнеримской мифологии. Изначально был богом-демиургом. Затем уступил место верховного божества Юпитеру.
25
— Спартак! Спартак! — один из моих центурионов буквально силой уволок меня от края стены, где я ожидал сигнала полководцев.
— Чего тебе?
— Караульный из порта сообщил, что в море на горизонте видны корабли, — центурион говорил быстро, утирая струящийся по лбу пот. — Я решил проверить все сам и отправился в порт лично. Так вот, Спартак, на горизонте флот! Идет Марк Варрон Лукулл! — вскрикнул он.
Я выругался. Новость обескураживала. Флот Лукулла, на бортах корабля которого размещалась армия из многих тысяч легионеров, явился в самый неподходящий момент. Именно тогда, когда мы решили сделать вылазку на лагерь Красса.
— Сколько им понадобиться времени добраться к порту? — спросил я.
— Я не спрашивал, — развел руками центурион.
— Друт, ты идиот! — гулко выдохнул я.
— У меня не было время на расспросы, Спартак! Как только я узнал об опасности, тут же бросился к тебе!
Он говорил что-то еще, но его слова растаяли в криках гладиаторов, стоящих на гарнизоне.
— Рут подал сигнал!
— Сигнал!
Кричали со всех сторон. Я вздрогнул от этих слов и оглянулся. В полулиге от Брундизия, левее лагеря римлян, темноту озарил свет сразу нескольких десятков факелов. Рут подал сигнал первым! Восемь центурий гладиаторов, ведомые гопломахом прибыли на место назначения и с минуты на минуту готовились обрушить на лагерь римлян свой гнев. Гопломах давал понять Тирну, что он на месте и через несколько минут появился ответный сигнала галла. Я схватился за голову. Лукулл, следом за которым шла громадная армия, высадится в порту и ударит нам в тыл до того, как сражение у римского лагеря будет закончено.
Факела потухли, горизонт вновь растворился во тьме, если не считать костров римского лагеря, как и прежде горевших яркими точками. Скорее всего, римские караульные увидели факела и в лагере поднята тревога. Из-за Лукулла в план срочно необходимо вносить корректировки. Мой взгляд упал на потухший факел, дымившийся на гарнизонной стене. Снизу слышались вопрошающие крики моих офицеров, не понимавших почему я не отдаю приказ поднимать решетку на воротах. Несколько гладиаторов даже попытались открыть ворота сами, но получили нагоняй от деканов и вернулись в строй. Я выхватил дымящийся факел из стены, перевел взгляд на примипила первой когорты, несколько минут тщетно пытавшегося докричаться до меня.