Московский городской суд косвенно признал вину милиционеров: командир подразделения, обеспечивающего общественный порядок на трибуне «С», С.М. Корыгин был осужден. Но, так как имел правительственную награду, попал под амнистию.
Со времени трагедии в «Лужниках» прошло уже около тридцати лет, и до сих пор точно не известно, кто же был основной виновник этого, не имеющего аналога в СССР инцидента. Да и вряд ли о виновнике тут можно говорить в единственном числе. Скорее всего кошмар на БСА стал совокупностью множества и множества факторов.
Только вот погибшие 20 октября 1982 года этого уже никогда не узнают…
Интервью с участником событий, Алексеем Бывалым Косыгиным взял один из авторов этой книги вместе с журналистом Николаем Егоровым.
– Давно болеешь за «Спартак»?
– С самого детства.
– Когда начал саппортить?
– Я живу в Москве. На стадион впервые меня привел отец. Случилось это в далеком 1976 году.
– Алексей, как ты считаешь, что явилось причиной трагедии, которая произошла 20 октября 1982 года?
– Халатность.
– Извини, 20 октября кто-то из твоих знакомых погиб?
– Да, четверо. Гарик, Лео, Вика-Солнышко и Света. Светлая им память.
– Как началось 20 октября для тебя?
– Я проснулся. В тот день было резкое похолодание, выпало много снега. В общем-то, ничем не отличающийся день, обычный. День как день, лично для меня ничего не предвещавший. Вечером мы, как обычно, пошли своим коллективом на футбол.
– Много людей в твоей компании тогда было?
– Человек 10–15. Все ребята от 14 до 17 лет. Мне к тому времени исполнилось 16.
– В каком секторе сели? Много болельщиков собралось в этот вечер на трибунах «Лужников»?
– У нас билеты были на трибуну «Б», но по непонятным причинам всех согнали на трибуну «С». Таким образом на стадионе были наполовину заполнены трибуны «А» и» С».
– Какое-то непонятное решение по трибуне «Б».
– Я не знаю, я приказы не отдавал. Может, меньше людей на морозе задействовать хотели. Пойми их…
– Тот матч стал победным для «Спартака»…
– Да, мы выиграли 2:0. Швецов на последней минуте забил. Мы же с трибуны периодически обстреливали милицию, кидались в них снежками.
– Как реагировали?
– Ну так, нервничали.
– Швецов забивает второй гол. Что было потом?
– Мы стали выходить с секторов. Два выхода с трибуны «С» были закрыты, последний же был наполовину открыт. Туда толпа и пошла.
– Как писали многие потом, до гола Швецова болельщики потянулись к выходу?
– Я не помню этого. Я футбол смотрел, а не на тех, кто уходит, а кто нет.
– Вы начали выходить. Заметил что-либо необычное?
– Нет, в целом всё было совершенно нормально. Там, на секторе, поскользнулся кто-то. Его быстро подняли.
– На лестнице уже началась давка?
– Все пошли вниз по лестнице, и, где-то пройдя одну треть, движение остановилось. Началась давка. Внизу люди уже тоже давили друг друга. Сломались перила, и люди с высоты трех-пяти метров стали падать на бетонный пол.
– Назад отойти не могли?
– Оттуда напирали. Отойти? Да там дышать нечем было.
– Ни одного милиционера, конечно, поблизости не было?
– Я не видел людей в погонах, да и не вглядывался я. Видел только пресс из человеческих тел со всех сторон.
– Ты был со своими друзьями или потерялся?
– В толпе потерялись, потом встретились у памятника, кто мог ходить. Я был не в себе. В 16 лет ходить по трупам…
– Как ты выбрался сам?
– Толпа отхлынула, и можно было глотнуть воздуха. Пошел вверх по лестнице, по телам, а внизу остались бутерброды из человеческих тел. Кто умер, кто стонет… Своих искать не стал, не пройти там было. Мы вышли через другой выход, который открыли позже, по колено в снегу. Потом пытались помочь. Все равно кому. Свои – не свои. Тут все свои были. Но милиция нас отгоняла, встав в цепь. Сами не помогали и нам не давали. Эти крики о помощи ни с чем не спутаешь.
– То есть милиционеры стояли, ничего не делали и вам не давали? Никаких доводов?
– Какие доводы? Они сами были в шоке. Просто тупо исполняли приказ. «Скорая помощь» приехала, когда всё кончилось. Для меня прошла вечность. Чем они там могли помочь? Люди не гриппом заболели, задохнулись они. Надо было вовремя растащить, но нам не дали этого сделать. А «Скорая помощь» трупы развозила конвейером.
– Наверное, ты долго находился в прострации…
– Мы пошли в метро. Потом посидели, где собирались всё время, и по домам. Только через несколько дней узнали, кто погиб.
– Следующие дни были тяжелыми?
– Да, хоронили своих друзей. Милиция не давала нормально хоронить. Стояли за деревьями, следили за всем от дома покойных до могил. Особенно за теми, кто был на матче 20 октября.
– Что хотели от вас? Подходили к вам?
– Нет, конечно. Боялись огласки, муток всяких.
– Алексей, ты долго отходил от всего этого кошмара? Говорить об этом не мог?
– Я и сейчас не особо расположен.
– Официально тогда было озвучено очень малое число пострадавших.
– Я не пересчитывал, но думаю, что погибло гораздо больше людей, чем озвучили. Тема была тогда закрытая. За любую статью тебя могли бы легко уволить. Вот никто правды и не знал.
– Как я понимаю, сейчас точное число погибших известно?
– Нет. И не будет известно. Да и какая разница, один или сто.
– Как сейчас вспоминаете погибших?
– 20 октября я не работаю. Пью. Или на кладбище, или в «Луже», или дома.
– Какие-то акции организуются?
– Тогда была одна. Драка с милицией. На 40 дней у метро «Спортивная». Тогда если на шарф надевал черную ленту, то тебя гребли в милицию и ставили на учет. Неприятности в школе, ПТУ и все такое. Мы ехали с Ваганьковского кладбища, а они хотели нас задержать. Ну и понеслась…
– Как много болельщиков «Спартака» приняло участие в стычке?
– Человек 20 с нашей стороны.
– А милиционеров сколько было?
– Да кто их знает? Набежали, как тараканы… В итоге многих задержали. Кто-то успел отскочить. Меня взяли у метро, но мы милицию обманули.
Там повязали меня и девку одну конскую, Америка погремушка у нее была, а менты, которые вязали, побежали дальше на улицу. А к нам зашел капитан – мол, вы чего тут делаете?
Америка говорит: «Там милиция людей ногами бьет, мы пришли заявление на них написать».
Он нас послал на три веселые буквы, мол, только вас тут и не хватало.
Ну, мы и срулили.
– Находчивые.
– Это не я, это она. А так, какие акции? Этим парней не вернуть.
– Алексей, как относишься к созданию сайта, посвященного тем событиям?
– Положительно. Люди должны помнить о той трагедии. Ресурс www.october20.ru не даст забыть события 20 октября 1982 года.
– После тех событий, какой ты следующий матч посетил, не помнишь?
– Хоккей какой-то попытался посмотреть. «Спартак» играл в «Луже». На трибунах были все, кого не взяла милиция.
– Что почувствовал, когда впервые подошел к «Лужникам» после трагедии?
– Ничего я не почувствовал. Я себе позволяю чувствовать только раз в год. Иначе можно сойти с ума. Вы видели, когда мужика в 42 года, далеко не сентиментального, слезы душат? Лучше не смотреть. Не дай бог такое испытать даже врагу…
Примечание.
12 февраля 2009 года в 1-й городской больнице Москвы Алексей Бывалый Косыгин скончался на 44-м году жизни из-за проблем с сердцем. Это был честный, бескорыстный и отзывчивый человек, всегда готовый прийти на помощь. Алексей всей душой был предан «Спартаку». На его счету более сотни выездов за «красно-белую» команду.
Занавес.
Сектор OНародная команда: утрата авторитета
«Единственная наша вера и единственная наша политика – СПАРТАК»!
Эпоха 90-х в футбольной России была проста и легка, поскольку сообщество любителей игры номер один делилось на две категории – тех, кто за «Спартак», и тех, кто против «Спартака». Третьего было не дано. Это уже после Миллениума в полной мере о перманентных «золотых» претензиях объявили ЦСКА и «Локомотив», а затем и «Зенит» с «Рубином».
Тогда же, в годы бушующего бандитизма и переоценки ценностей, был «Спартак» и все остальные. Этих остальных – отсталых из года в год представляли владикавказская «Алания» (одно время носившая название «Спартак», в другое – «Спартак-Алания») и волгоградский «Ротор». В 1995 году чемпионом России стала команда кавказского региона, именуемая на тот момент «Спартак-Алания». В 1996 году был разыгран «золотой матч» между столичным «Спартаком» и «Аланией». Победителями стали москвичи. В 1997 году в последнем туре чемпионата «Ротор» упустил идеальный шанс свергнуть гегемона, но «Спартак» победил в Волгограде 2:0 и взял очередное «золото». В 1992 и 1993 годах главными преследователями «красно-белой» дружины становились опять же «Алания» и «Ротор». Затем южных провинциалов в качестве главных конкурентов суперклуба Романцева подменили «армейцы» с «паровозами». Всего «спартаковцы» успели девять раз взойти на пьедестал почета. Клуб обожали, возносили до небес и так же страстно ненавидели, мысленно свергали в преисподнюю.
В конце прошлого века «Спартак» ненавидели по двум причинам. Главная – это судейство. Конечно, представители «красно-белого» цеха всегда отрицают и будут отрицать тот факт, что их клубу из года в год активно подсуживали. Кто же с подобным обвинением согласится?! Только со стороны было очевидно, что судьи вели себя небеспристрастно по отношению к парням Романцева. На лжи уже никто никого никогда не поймает, а раз так: «не пойман – не вор».
Владимир Маслаченко был великолепным комментатором. Тут спору нет. Но все же слушать его озвучку матчей «Спартака» было трудно всем, кто болеет против этого самого «Спартака». «Зомбоящик» 90-х не стеснялся призывать сопереживать исключительно «народной команде». Эти слова относятся и к большинству телекомментаторов того времени, которые, работая на матчах «Спартака» против условной команды «Х», могли долго и упорно расхваливать «спартачей», рассказывать биографии футболистов и… элементарно не знать больше половины состава команды-соперника. Согласитесь, подобное поведение профессиональных журналистов недопустимо. Конечно, тут можно возразить: «Так это проблема коллективов, которые играли с Великим и Могучим «Спартаком»! Вы все были на одно лицо». Подобное возражение принималось к сведению, но вызывало у людей ответную реакцию: «Pigs».