– А ваучера для повторного въезда в Сербию у тебя, конечно, нет?
– Нет.
– Ну подожди минутку, схожу к командиру, договорюсь, чтобы у тебя проблем на обратном пути не было.
Проезжаем нейтральную полосу. Автобусы окружает хорватский спецназ. Собаки, оружие – все, как положено. Схема такая – народ из одного баса выгружают в бетонный загон, окружают усташами с собаками, показывают линию на асфальте, которую переходить нельзя. Потом по одному, по двое запускают в какой-то сарай. Через несколько минут выпускают. Варианта два: или в следующий бетонный загон, где ты будешь ждать, пока они отшерстят всех из твоего автобуса, или в «воронок», где ты будешь ждать, пока он заполнится. Потом «воронок» уезжает, и на его место встает брат-близнец. То ли по компьютеру сортируют, то ли за старое. Не знаю.
Некоторых проверяют на алкоголь. Отнимают всю атрибутику, на которой есть не устраивающая их символика. Герб Сербии, например. Бас за это время шмонают вдоль и поперек.
Всю эту процедуру снимают помимо ментовской камеры парочка телеоператоров и десяток папарацци.
Остальные басы стоят полными. Наш должен идти третьим по счету. Прикидываю, что в запасе часа полтора минимум. Начинаю считать повязанных. На десятом человеке это надоедает. Клеим решетки из скотча на окна. Духота дикая. Скорей бы уж до нас очередь дошла.
Захожу в сарай. Фото на память – типа фас/профиль. Раздеться по торсу. Все из карманов на стол. Какие татуировки есть? Зажигалка? А сербской символики на ней нет?
– Россия? Визы нет? До свидания.
– Нам не нужна виза в Хорватию.
– Здесь я решаю, кому нужна виза. До свидания.
Меня проводят мимо парней, которые ожидают своей очереди. На их доводы хорваты, естественно, не слишком реагируют, но шуму много, и к нам приближаются скучавшие до этого папарацци, утомленные однообразием происходящего.
Мой конвоир видит их, разворачивается и ведет меня в какой-то другой сарай. К начальству своему, видать.
Их начальник смотрит на меня безразличным взглядом. Я рассказываю, что дни и ночи напролет звонил в Москве в хорватское посольство, чтоб в очередной раз удостовериться, что визы не нужны. При этом думаю, что шансов у меня ноль. Дебил, который меня привел, опять втирает что-то про отсутствие визы.
Начальник вертит в руках мой паспорт, спрашивает, есть ли у меня билет на матч. Показываю ему билет, он думает еще пару секунд, потом выразительно стучит указательным пальцем по своему виску и ставит штамп в паспорт. Есть!
Заводят М-о. С ним типа специальной беседы – что можно заряжать, что нельзя.
Я так понял, что ничего нельзя: ни «усташи», ни «Вуковар», ни «Сербия»…
В басе парни меня поздравляют, рассматривают паспорт. Потом зарядили на мотив «Катюши». Даже спросили у меня оригинальные слова песни.
Сразу за КПП нас ожидает с десяток ментовских машин. Трогаемся. Две машины впереди, по две между басами, две сзади. Через 10 минут появляется 2 вертолета. Они будут с нами до самого стадио, нарезая круги вокруг колонны.
Мля, такое чувство, что проходит какая-то войсковая операция. Все мосты и эстакады, под которыми мы проезжаем, закрыты, и на них стоят патрули. По ходу движения, где-то через каждые 2–3 км опять патрули. Все прилегающие дороги закрыты и оцеплены – на них уже огромные пробки. Даже с бензоколонок выезды закрыли. Такое чувство, что это не 4 баса с сербами приехало, а все 400, и в стране по этому случаю ввели чрезвычайное положение. Хорватские обыватели повылезали из машин – кто-то факи показывает, кто-то на видео нас снимает.
Так и едем… Практически VIP-персоны. Один из парней смеется: «Это они не нас охраняют, а себя…»
Минут через 10 первый раз жахнули несколькими ракетами из зарослей кукурузы. Похоже, не попали…
Километров за 80 до Загреба останавливаемся. Типа пара минут оправиться. Позже узнали, что на этой остановке по-тихому повязали парня из другого баса. Судя по тому, что его не взяли на границе, а дали въехать в страну, попал он всерьез. За старое…
Залезаем в автобусы – и тут очередной сюрприз. Вслед за нами в басы залазит 5–6 хорватских омоновцев в полном прикиде и с волынами. Рассредотачиваются по басу: «Всем сидеть, с мест не вставать» и прочая лабуда. Попутчики, мля. Зато хоть какое-то разнообразие – за остаток пути им пришлось выслушать много «приятного» глума.
В районе окружной Загреба нас закидывают какой-то фигней. В наш бас попадет всего штуки 3–4, да и то не в окна. Камни не камни… Решили, что местные детишки так развлекаются. Через день из газет узнаем, что закидывали нас бутылками с «коктейлем Молотова». И попали, и бутылки разбились, да только не загорелось ни фига. То ли скорость слишком большая была, то ли «слава хорватским химикам».
Еще одну точку накрыли местные менты. Типа «пикник на обочине» в придорожном кафе – закуска, ящик пива… Только в бутылках не пиво, а тот же коктейль был…
На матч попадаем к 40-й минуте. Пердяевский стадион, нам отдана целая трибуна, состоящая из 6 рядов. Хозяйская, правда, побольше – примерно, как на ЗИЛе. Робокопов нагнали человек 300. Нас загнали на эти шесть рядов, сами встали в 2–3 ряда внизу, и по бокам 2 группами. «Резерв ставки».
Прямо перед нами один дебил в шлеме все время с ненавистью бормочет что-то про сербов.
Первый раз они ломанулись на сектор после фаеров. Дубинками помахали, но забрать никого не смогли. Второй раз – когда в одной из песен услышали слово «Сербия». Повязать опять никого не смогли. После этого на трибуну уже не лезли.
Демократия по-хорватски: на одной трибуне людям не дают произнести название своей страны, а другая безостановочно вопит «Сербов – на вербы» и «Уби, уби србина». А в ложе ВИП сидит некто Бранимир Главаш – президент ФК «Осиек», которым интересуется Гаагский трибунал по обвинению в массовых убийствах сербов и который известен своими словами: «Сербы должны быть убиты. Все».
После второго гола – слэм, и те, кто оказывается внизу, тут же попадают под раздачу. Бьют с плохо скрываемым удовольствием и с хорошо различимыми улыбками.
Тем не менее среди исполняемых песен и зарядов все чаще звучат те, которые они хотели запретить.
При счете 3:1 вся наша трибуна, утомленная 14-летним ожиданием триумфального выезда в Хорватию, начинает петь старый хорватский попсовый хит времен союзной Югославии. Слова типа:
Какое это счастье,
Любить вас снова,
Целовать вас нежно,
Как в старое доброе время…
Поют эту веселенькую вещь безостановочно минут 5–7, некоторые уже просто хохочут. Хорваты замолкают. А когда сербы затягивают «Марш на Дрину» (старый, еще со времен Первой мировой, марш сербских четников, сугубо сербская патриотическая песня. – Прим. ред.), противоположная трибуна стремительно пустеет. Менты, похоже, тоже в ступоре.
После игры футболисты «Звезды» идут благодарить парней, на ходу снимая с себя футболки. «Не надо!» – массовый крик с трибун, но игроки то ли слишком рады, то ли просто не поняли, о чем речь… Майки, как это у них принято, летят на трибуну, не долетают, падают на землю. Менты мимоходом пытаются топтать их, парни спрыгивают вниз, вырывают майки. Усташи с наслаждением работают дубинками.
Парней опять затаскивают на трибуну. Ни одной футболки врагам не оставлено.
Отъезжаем со стадио. Вертолетов уже нет, но эскорт такой же. Минут через 40 – плотный такой обстрел, с одной стороны камни, с другой – ракеты. Хорошо, что окна скотчем проклеены, – осколков почти нет.
Вообще в окна нашего баса попало немного, все больше по железу. Реакция парней – радуются, как дети, многие сразу кинулись к окнам, а-ля мишени.
До границы ехать три с лишним часа. Вода у нас кончилась еще по пути на стадио. Во время единственной остановки дальше чем на 2 метра от баса не выпускают.
Километров за 10 до границы видим, как на обочине кто-то стреляет вверх из ракетницы. Ага, своим семафорят. Дорога впереди делает плавный поворот. На какое-то время становится видно автобусы, едущие впереди. И видно прощальный обстрел от хорватов. Даже мелькнула мысль, что какая-то красота есть в этом – летящие в ночи ракеты. Доходит очередь и до нашего баса. Тактика та же. С одной стороны камни, с другой ракеты. Парни опять бросаются к окнам, умоляют водилу остановиться – разумеется, бесполезно. Особенно бурную реакцию вызвала какая-то фигатень, запущенная из кустов и пролетевшая в полуметре над крышей. Шипение от ее полета было ну очень хорошо слышно внутри. Повезло. Похоже, что хорватские «артиллеристы» особой меткостью не блистали. Хотя еще пару окон нам засадили.
Приезжаем на границу. И тут хорваты опять херню устроили. Каждый бас оцепили спецназом и заявили, что до тех пор, пока местная страховая компания не опишет и не сфотографирует повреждения басов, мы никуда не поедем. Из басов, естественно, не выпускают. На втором часу стояния попытались вырваться наружу. Загнали дубинками обратно и стали втирать, что здесь не стадион, а граница и что полномочий у них здесь значительно больше, так что рыпаться нам не стоит.
Оставшиеся только у меня несколько сигарет пускаем по кругу на весь бас.
Воды нет от самого стадио, духота, а этим скотам хоть бы хны – стоят, улыбаются. На третьем часу разрешили выпустить одного человека из баса с двумя пустыми литровыми бутылками: набрать воды под их конвоем. Пилим воду на всех – маловато, конечно.
Парни начинают заряжать и петь все, что они знают и думают о хорватах. Те уже не улыбаются. Но слушать им приходится. Ибо нехуй!
В итоге сидели в басах 4 с лишним часа – я отключился, честно говоря.
Наконец переезжаем границу. Вываливаемся наружу. Сербские погранцы нас поздравляют, открывается магазин, парни устраивают столпотворение, скупая все подряд.
Иду смотреть другие басы. Железо все во вмятинах, стекол целых не слишком много, а те, что были без скотча, высажены начисто. Понятно, почему они 4 часа повреждения переписывали. Нашему автобусу, пожалуй, досталось меньше остальных.