– Переломным моментом в истории противостояний ЦСКА и «Спартака» в пользу «мяса» считается 2001 год, когда на «Китай-городе» «армейцы» впервые были обращены в бегство…
– Да, а потом был махач на «Улице 1905 года», когда бежали уже «спартачи». Там с обеих сторон были общаки, лучшие силы. За «коней» тогда приехали поучаствовать и «динамики»-«патриоты». Пальма лидерства переходила из рук в руки. Да, до битвы «Китай-города» сильнее были «кони», а там как раз во всей красе проявили себя «гладики». Затем на авансцену вышли «Ярославка» у ЦСКА и «Union» у «Спартака». Было дело, что «Юны» в одну калитку вынесли «Ярку». У них борьба идет испокон веков.
Хотя, насколько я знаю, как мне рассказывали старые «динамики», раньше «динамовцы», до семидесятых годов, дружили со «спартачами» и «коней» не любили. Я общался со стариками, которым по шестьдесят лет, и они рассказывали, что «кони» могли с них запросто шапку «Динамо» снять. А со «спартачами» мы, наоборот, не испытывали проблем. Но затем произошел какой-то разлад.
– Есть ли лично у тебя друзья из «армейского» движения?
– Да, конечно. Очень много.
– Они вызывают у тебя братские чувства?
– Да.
– Ты принимал участие в файтингах на стороне «армейцев»?
– Да, неоднократно. Объединенных акций было много, расскажу о последней, которая привлекательная и интересная. В том году последний матч сезона «Спартак» играл с «Зенитом» в Питере, мы поехали их встречать в город Клин. «Динамиков» было около пятнадцати человек из разных фирм, в том числе несколько ребят были из «Девятки». Мы знали, что в Клине остановились два автобуса с фанатами «мяса». В одном ехал «Юнион», в другом – «Школа», «Авангард», «Кабаны», «Боксеры», на мой взгляд, это лучшие группировки у «Спартака» в данный момент…
– На твой взгляд, они сильнее «Юниона»?
– «Юниону» осталось недолго жить. Может, когда будет опубликована книга, – о них можно будет говорить в прошедшем времени. Они совершенно не занимаются молодежкой, последние полтора года о них ничего не было слышно. Хотя в последнее время они немножко встрепенулись.
Возвращаясь к Клину, то у нас было около ста пятнадцати бойцов. Со стороны «Спартака» примерно девяносто человек. Они вначале даже не захотели выходить из автобусов! Но затем все-таки вышли, и мы их положили.
– Фэйр-плэй?
– Да, фэйр-плэй. Пара «пенальти» лежачему и все.
– То есть пинали?
– Нет, ну пара «пенальти», и не более. Фэйр-плэй – в чем он заключается? Лежачего не добивают, правильно? Но лежачий же может от одного удара встать, согласен?
– Принцип фэйр-плэй – это в первую очередь отказ от применения «аргументов»?
– Без применения. А еще фэйр-плэй заключается в том, что если человек упал и реально не встает, то ему можно прописать пару «пенальти» в голову. Но если он лежит, а ты его убиваешь – такого нету. Есть люди, которые в принципе смотрят за соблюдением правил. Это в меньшей степени касается акций, поскольку там не до смотрящих. Но в забивонах всегда есть старшие люди, которые наблюдают за проведением боя, подсказывают – кого добивать, кого не трогать.
Еще одна акция совсем недавно была у бара «Хардкор». Мы думали, что там сидели пятьдесят «Кабанов». Вам, наверное, известно, что у «Ярославки» был предводителем Рабик, потом его сместили. Есть информация, что это он в той драке сдал «коней». Потому что они приехали небольшим составом, всего в шестьдесят-семьдесят человек. Причем половина из них – это те, кто больше любят пивко попить у палатки, любят помахаться, но не участвуют в лесах.
– То есть старое поколение?
– Ну, да. Там было даже два «воина». Подумали, что получится справиться с полусотней оппонентов. А там такая подстава – у «спартачей» было около пятидесяти бойцов в засаде, то есть всего их было около ста двадцати. Знаете Макса Пулемёта?
– Нет.
– Чемпион по миксфайту, серьезный боец. Он после этого две недельки пролежал в больничке, может, чуть поменьше.
– Он сражался за «коней»?
– Да-да.
– Ты сам участвовал в акции?
– Да. Ну, как участвовал – нас разбили на две непропорциональные толпы. Я попал в маленькую часть, состоявшую из десяти-пятнадцати человек. Мы секунд десять перемахнулись и убежали, потому что нас буквально выминали. Остальные сорок «коней» тоже отбежали и встали. «Спартачи» их соткой просто смяли. Некоторым, в том числе Максу, крепко досталось.
– Мы сейчас невольно затронули тему стратегии ведения боя. Какую ты можешь припомнить наиболее крупную победу или поражение, достигнутое стратегически?
– Поражение. Тот же забивон «Девятки» с «Мьюзик Холлом» здесь, в Москве. Мы шли строем. А питерцы перед самой сечей разбежались по сторонам, взяли нас в кольцо и начали разбивать на две группы. И в то же время можно вспомнить победный махач, сорок на сорок, уже в Питере. «Музыканты» опять же нас попытались разбить на две небольшие группы, но после подсказки нашего смотрящего мы сумели ловко выстроить единый строй. Эти питерские спортсмены смотрели на нас и не могли понять, что же с нами делать?! В итоге мы их вальнули, и несколько питерцев были готовы прыгать в речку, хотя шел октябрь и было холодно. Но наш главный остановил нас, и им не пришлось купаться в ледяной воде.
«Мьюзик Холл» практикует привлечение в свои ряды спортсменов. За них на постоянной основе выступают пятнадцать-двадцать представителей спорта, с ними трудно совладать. Поэтому с «музыкантами» только «Ярославка» сумела уверенно справиться, но у «ярославцев» абсолютно все бойцы – спортсмены, от А до Я.
– О «бомжах»… В 2000 году был страшный махач между питерцами и «динамиками», после которого, по официальной версии, погиб один представитель Северной столицы, но, по нашим данным, таковых было двое.
– Да, это так. Я точно знаю, что в тот день было убито двое «зенитчиков». Кто-то говорит, что их было трое. Я знаю, что убит был Петухов и еще один парняга.
– Для тебя «бомжи» – главный враг?
– Да.
– Можешь мотивировать?
– У нас с ними изначально не было вражды. С некоторыми даже дружили, могли остановиться у кого-то на квартире в Питере. Но после финального матча Кубка России 1999 года («Зенит» победил 3:0) все изменилось. Сейчас я с ними принципиально не общаюсь. Для меня даже машина с питерскими номерами – это как красный флаг. Как-то ехал в аэропорт кого-то встретить и увидел, что в соседнем автомобиле висит ромбик «зенитовский». Ну, мне пришлось его подрезать. Питерец к тому же крайне неудачно для себя припарковался.
После того как я увидел баннер «Сдох ваш Яшин, сдохнет и «Динамо» для меня Питер стал нелюдим. Вообще прозвище «бомжи» к ним прилипло не просто так. Они всегда приезжали в Москву какими-то неадекватами, как будто из помойки. Была акция «мяса» перед матчем «Спартак» – «Зенит», когда они купили «зенитовскую» атрибутику и нарядили в шарфы, шапки реальных бомжей. «Спартачи» знали о приезде хулиганов – то ли «снейков», то ли «музыкантов». Те сильно удивились, когда увидели натуральных бомжей в «зенитчиковских» футболках, шарфах. Весело было.
Даже к «спартаковским» болельщикам я более ровно отношусь, чем к «зенитовским».
– Исток вражды с фанатами «Зенита»?
– Исток – это финал Кубка. Они начали кидать бутылки, кидать оскорбления, начались мелкие оскорбления. Не помню почему, но я уехал после первого тайма. А потом я вернулся. К тому моменту моего друга «зенитчики» избили, и наши парни поехали их искать по вокзалам. Потом мы приехали на хоккей играть со СКА, а там появились футбольные хулиганы и положили болельщиков «Динамо». Меня там не было, но факт остается фактом.
– Давай окончательно проясним – чем отличается тот околофутбол середины 90-х от современного?
– Сейчас сходки стали ровно на ровно, без использования подручных средств, без «аргументов». Только можно бинты намотать или надеть боксерские перчатки, чтобы себе же не вышибить руки. Лежачих сильно не добивают. Люди в больницу уезжают намного реже. И вообще, если честно, околофутбол превратился в какой-то спорт. Это что касается леса.
В городе гораздо интереснее, присутствует чувство неожиданности, когда отряд оппонентов может находиться за ближайшим углом. Их может быть чуть больше, может чуть меньше. Это адреналин. А в лесу идет сходка девяносто на девяносто, может, парню, который всю жизнь занимается рукопашкой или кикбоксингом, это интересно. Я же только пару-тройку лет отзанимался боксом, могу хорошенько приложиться по врагу. После своих пяти-семи батлов в лесу я понял, что мне этого не надо. Я также езжу за клуб на выезды, где отстаиваю цвета, около трибун и в городе.
Тогда, во второй половине 90-х, движение было фанатским, в бою применялось все, что неровно лежало. К моему сожалению, на моих глазах падали люди, использовались ракетницы – этого не должно быть.
В последнее время фэйр-плэй используется и в городе. Тебя не будут убивать, если ты упал, не будут лупить дубинками – только голыми руками. Сейчас по городу катаются целыми фирмами, по пятьдесят человек, ищут таких же бойцов, на тебя похожих, только ты их не знаешь. Они не будут трогать обычных болельщиков, их даже трогать неинтересно. Важен эффект внезапности. К примеру, года полтора назад наши парняги на машине в туалет заехали в тупик дома, а там стояли «юны» на десяти машинах. Они еле выехали из ловушки. «Спартачи» же тоже видят, что заехали не «васи с улицы» в туалет сходить. Все друг друга знают.
Нас как-то числом в тридцать-сорок человек накрыла сотня «мясных», из угла выскочили. Это тоже адреналин, ничего страшного! Ну, дали нам немножко по голове. После враги могут подойти и спросить о твоем здоровье. Все осознают, на что идут. Потому что тот адреналин, который боец получает, – он ни с чем не сравнится. Я за свои неполные тридцать лет столько наркотиков перепробовал, столько в жизни испытал разных эмоций – но с адреналином от футбольных драк ничто не сравнится. Это фантастический дух единства. Недаром же на Руси устраивали кулачные бои, чтобы свой дух, если он есть, выплескивать.