ерет.
Я не сразу поняла, откуда взялся Вархар. Только заметила, что улыбка Эйдигера стала еще хитрее и шире, а в руке у него промелькнуло нечто вроде малюсенького сотового. Звонка я не слышала, но он явно достиг цели.
– Что тут происходит? Оленька только заснула! Разбудите – покалечу! Трижды… если она испугается – четырежды! – на полном серьезе предупредил Вархар и только после этого опустил взгляд на меня. Бровь проректора, моего начальника, подняла три его родинки на лоб, глаза слегка округлились.
– Я точно помню, что безбилетников мы не брали, – поделился с Эйдигером Вархар.
– Не переживай, – старший Мастгури метнул взгляд на Сласю, и Ламар ойкнул снова – булава упала ему на ногу. – Алиса решила помочь Оле с организацией торжеств. Сообщить вам не успела. Поэтому мы подсадили ее в вагон, когда автобус тронулся, – Эйдигер подмигнул мне, и покрутил пальцем у виска, видимо, иллюстрируя собственный рассказ.
Вархар окинул нашу честную компанию внимательным взглядом, похоже, не без оснований сомневаясь, что она еще и честная.
Слася усиленно закивала, уронила вторую булаву на ногу Ламара, и тот разразился таким многоэтажным пассажем, что даже Вархар удивленно покачал головой.
– Так. В общем. Будем считать, я вам поверил.
Олин муж обвел всех новым, внимательным взглядом – он прямо проникал под кожу, как рентген.
– Я забираю Алису к нам в купе. На всякий случай. Если Сласе захочется потренироваться еще немного… – почти сурово произнес Вархар и призывно махнул мне рукой.
Повторять этот чудесный жест скандру не пришлось. Я вскочила как подорванная и метнулась за ним, подальше от Сласи и ее спортивного инвентаря.
Сзади нечеловеческим ругательством завыл Ламар – видимо, мрагулка и впрямь решила продолжить тренировки.
Я обернулась, и от взгляда Эйдигера – льдисто-голубого, как у героя любовного романа – стало жарко и томно. На долю секунды захотелось задержаться, пообщаться со старшим Мастгури еще немного. Но булавы Сласи, резво заметавшиеся по вагону, убили это желание напрочь.
Я ухватилась за руку Вархара и поспешила в их с Олей спасительный вагон. Наверное, так рвутся в бомбоубежище жители атакованного с воздуха города…
Глава 3Электрический свет – дело темное
Как ни удивительно, но катастрофы закончились сразу после посадки. Или я их попросту проспала. Теплый чай, мягкая полочка, шерстяное одеяло и мерное раскачивание автобуса сделали свое дело – я отключилась.
А когда проснулась, автобус уже стоял на месте. Напротив него, в кромешной тьме вырисовывались едва различимые глазом очертания Академии Всего и Ничего. Я с огромным трудом рассмотрела контуры непропорционального замка-лабиринта. Казалось, Академию лепили кое-как из гигантских конструкторов разного размера и вида.
Храмовые купола, башенки, покатые черепичные крыши – все это смешивалось и хаотично чередовалось.
Такое чувство, что местные аннигилировали все, что под руку попадется, и воссоздавали «по памяти». А память у них явно девичья…
– Проснулась, Оленька? – спросил Вархар, и я заметила то, чего совершенно точно не было в вагоне перед тем, как уснула. Вернее того, кого здесь не было. Алиса сидела на высокой полке, задорно болтала ногами и весело улыбалась.
– А ты-ы тут как? – растерянно выдавила я.
Сестра зачем-то покосилась на дверь-стену в соседний вагон, пожала плечами и сообщила:
– Я так, заносом… Ой, залетом… Короче, случайно. В общем, помогать тебе буду.
– А чего у них так темно? – удивилась я, ткнув пальцем в черноту академического двора, где остановился автобус.
Там не горели даже уличные фонари, не говоря уже об окнах.
– Говорят, свет чинят. Местные электрики развлекаются. Шесть часов уже как. Кто-то из студентов расстарался. Аннигилировал пару проводов и был таков. Потом, правда, сознался, повинился. Ну, после нескольких часов жестоких пыток. Они ему рассказывали про теорию превращения атомов в молекулы, молекул в вещества, электронные переходы в полупроводниках и все такое… А еще говорят – мы варвары! Дошли даже до миграции дырок и корпускулярно-волновой теории света… Короче, замучили парня так, что тот начал признаваться даже в том, чего не совершал. Но место аннигиляции проводов забыл. Вернее, вспомнил, но примерно. Где-то с точностью до километра. Теперь тут рулят электрики. Аннигиляторы гоняются за ними, грозятся изничтожить до молекул. А те устраивают перекуры. Сидят под проводами, байки всякие травят, а в промежутках, когда совсем скучно, – продолжают искать порыв. В общем, до завтра света не жди! – Вархар словно рассказывал о чем-то очень веселом и курьезном. – Кстати! Мы поэтому и не высаживаемся. В автобусе свет на перекрестной энергии работает.
Алиса хмыкнула и поймала мою мысль на лету.
– Прямо как у нас, в родном мире! – хором произнесли мы.
Вархар посмотрел так, словно мы только что запели басом, подыгрывая себе на лютне, помотал головой, снова обвел нас с Алисой пораженным взглядом и расхохотался.
– Я понял! Вы шутите! – воскликнул муж, хлопнув по столу ладонью так, что тот закачался и развалился на две части.
– И даже не думали шутить, – нервно передернула плечами Алиса. Воспоминания и впрямь остались не из самых приятных. – У нас такое сплошь и рядом случалось. То газ на полдня отключат, то воду, то свет. А так чтобы целую неделю все три услуги оказывали… это только по праздникам. Хотя нет! В честь праздников отключали горячую воду. Чтобы люди бодрились, так сказать, настраивались на подвижное веселье. Не сидели на месте, даже в ванной.
Вархар замолчал, глаза его округлились и забегали от меня к Алисе. Наконец мой варвар отмер и изрек:
– М-да. Неудивительно, что вы уехали преподавать в наш вуз. В самых захудалых деревнях, и даже после нашего, варварского, набега, не практиковали таких жестоких пыток над жителями. А точно вы жили в свободном государстве? Не в лагере для особо опасных военнопленных? Ну, или там преступников?
Я ткнула мужа локтем в живот, Вархар притворно закашлялся и прокряхтел:
– Оленька… Я же просто подумал. Может, вы дети преступников, родственники. Ну за что-то же вас так истязали, а? – и муж невинно захлопал глазами.
– Это никакие не пытки, это коммунальные услуги, за которые мы платили половину зарплаты, – с философским видом произнесла Алиса и добавила: – Эх! Туда бы Сласю! А еще лучше братьев Мастгури! Или даже супругов Зарзелази! Мастгара, Суггурда, Бурбурусса…
Аппетиты сестры по переселению перекрестных варваров в наш неволшебный мир росли с каждой минутой. Похоже, она прикидывала, какая потребовалась бы армия, чтобы внушить водоканалу, электросетям и теплосетям, что пора бы начать работать, а не только зарабатывать. В смысле изымать деньги у населения и ничего не делать.
Но Вархар опять понял все по-своему.
– Думаю, они бы поехали, – задумчиво сообщил скандр. – Раз у вас такие-е пытки разрешены и легальны, легкие побои и прореживание зубов, наверное, вообще считались праздничным развлечением. А «коммунальные услуги» – это такое оригинальное название главных спецов по истязаниям?
Мы с Алисой переглянулись, нервно хихикнули и хором ответили:
– Да!
Не прошло и нескольких минут, а в нашем вагоне стало уже не так безопасно, как раньше.
Туда ввалились: Слася, Эйдигер, Ламар и Бурбурусс.
Когда могучие варвары появились на пороге, я вдруг ощутила себя жительницей тех самых деревень, которые терпели их набеги. Захотелось срочно броситься в окно – не важно, закрыто оно или открыто, сбежать в темноту и скрыться там, пока электрики не починят проводку.
Даже странно, что Ольга воспринимала прибытие веселой компании трех шкафов и одной этажерки, если судить по габаритам, так спокойно и даже позитивно.
Сестра разулыбалась, закивала, приветственно подмигнула Сласе. И та прямо расцвела.
Я всегда удивлялась – что общего у этих двух столь разных женщин. Утонченной интеллектуалки Оли и экспрессивной богатырши Сласи. Но, кажется, они очень привязались друг к другу. Настолько, что сестра почти не замечала «особенностей» мрагулки, а та, в свою очередь, не обращала внимания на дружеское подтрунивание Оли.
Земные подруги сестры обычно дарили ей косметику, украшения, сумочки. Слася же тащила в квартиру Оли вазы размером с Вархара, горшки для цветов, в которые уместился бы целый ботанический сад, и сверкающие юбки-кофточки. От одного взгляда на них рука сама искала поблизости черные очки.
С земными подругами Оля ходила в музеи, театры, на худой конец, на шоппинг. Со Сласей они посещали, в основном, «веселые бои». Так называли варвары Академии Войны и Мира бои без правил, доспехов и оружия. Впрочем, оно им и не требовалось. Любой скандр или мрагул уже сам по себе – отличное оружие массового поражения. В процессе схваток бойцы увлекались так, что редкий зритель из первого ряда уходил домой без шишек и синяков. Неудивительно, что импровизированную арену в первую очередь окружали частоколом из… скандров с мрагулами. На них винтовые переломы заживали быстрее, чем на других расах – шишки и синяки. Причем даже без применения энергии жизни. А уж с ней-то и подавно!
«Хиляков» – то есть все остальные расы перекрестья – на боях берегли, отодвигали подальше от свирепых спортсменов. Нас тоже.
Малитани боялись, уважали и старались не злить. Да и гнев Вархара на перекрестьях воспринимали не иначе как очередное стихийное бедствие, предпочитая ему даже встречу с цунами и смерчем, вместе взятыми. Однажды в порыве схватки скандр-гладиатор откусил противнику ухо и плюнул в зал под восторженное улюлюканье публики. Ухо спланировало прямо к Оле на колени. Сестра подняла его, хотела выбросить, но в эту минуту бывший владелец части тела заорал на все помещение:
– Что вы, что вы, уважаемая Ольга Искандеровна! Оставьте себе! Оно мне, в общем-то, и не нужно. Только стричься мешает. Дарю как сувенир!