Старший Мастгури пожал плечами и невозмутимо пояснил:
– Стиль такой. В переводе с земного английского – стиль бабочки.
Пловчиха окинула белокурую оппонентку внимательным взглядом – похоже, прикидывала, может ли столь дородная женщина выглядеть бабочкой. Пожала плечами и протянула:
– Все же бутербродом как-то ближе к истине…
После обеда мы с Эйдигером прогулялись по академическим дворикам и паркам. Просто неторопливо шли рядом и общались. Я млела от близости скандра, а он без устали травил забавные походные байки.
– Подходим как-то раз к воротам большого города. Те распахиваются, и сотни полуголых женщин бросаются нам на шею, – азартно повествовал Эйдигер. – Мужики опешили. Холостые-то даже обрадовались. А вот женатые… То есть они сразу поняли, что любимые скандрины учуют запах соперниц даже за сотни километров. Тут как ни мойся, каким одеколоном ни облейся, все без толку. Беды не миновать. Ладно еще, если обойдется небольшой домашней склокой. Выбьют сладкие парочки друг другу по зубу, выбросят вещи из окна, наденут на головы тумбочки, на ноги – унитазы, на руки – цветочные горшки. Это все ничего. Потом медики исправят недостатки прикуса, а легкое сотрясение скандрам лишь мозги на место вставляет. Но вот если секса лишат…
Старший Мастгури развел руками и сделал такое лицо, словно проглотил килограмм лимонов, непрерывно запивая их уксусом.
– В общем, кто-то кинулся к женщинам, а кто-то наоборот. Но самое интересное не это! Когда ворота распахнулись окончательно, за ними обнаружились сотни мужиков. Связанных и с кляпами во рту. Они лежали бревнышками на земле и что-то возмущенно бормотали. Наверное, не понравилась наша походная амуниция. А может, пыль, что подняли женщины, пока резво рысили нам навстречу. Не сразу сообразили мы, в чем же фишка. Зачем своих-то вязать? Тем более таких хиляков! Оказывается, бедолаги пытались помешать открыть ворота! Вот тут некоторые ребята даже зауважали дам. Отдали должное, так сказать, их сообразительности и соблазнительности. А парочку даже в жены взяли. Не оставлять же этим… болтливым макраме…
Эйдигер приобнял меня посильнее и жарко зашептал на ухо.
– А один раз освободили мы Зейлендию вашу и решили прогуляться. Проголодались. Смотрим, заведеньице приличное и на вывеске написано: «Пицца». Наши-то думали, что просто владелец неграмотный. Хотел написать «птица», но не хватило таланта. Заходим, а там дают тонкие лепешки с несколькими ломтиками колбасы и ветчины. Единственное, что оценил Генерал – так это бутыльки масла с красными перцами внутри. Масло ему не понравилось. Сказал, слишком постное. А перцы съел подчистую, со всех столов. Что тут начало-ось! Нам выдали бесплатно эти лепешки, посетителям – валерьянки, официантам – отгулы. Они долго нюхали перцы из двух запасных бутылок, полизывали и начинали прыгать, как горные козлы. Один попробовал укусить. И так ему понравилось, что парень скакал минут двадцать, потом долго пил воду, потом что-то кричал. Кажется, орал «Жжет!» Я так понял, это высшее зейлендское выражение восторга. Там некоторые орали: «Вот вы жжете!» Видимо, из той же оперы. Или, как говорит Лархар, из того же Театра Оперы и Балета. Он тоже в Зейлендии воевал.
Эйдигер провел рукой по моей спине, заставив нежиться под лаской, как пригретая на солнце кошка.
– Потом наши искупались в фонтане и бросились в заведение под названием «Суши». Думали просушиться. А там сырую рыбу подают, да еще в рисе. Помню, Священник так смеялся, что борсеткой половину столов снес. Мы потом все восстановили. Посетители пришли в восторг. Думали, это такое представление. Сборка и разборка столов заезжим цирком. Только один удивился, с чего это вдруг в японском ресторане артисты такие крупные. Кто-то подсказал, что, наверное, это борцы сумо. Только похудевшие в дороге. Вроде пешком шли от самой Японии… Вот и сбросили лишний жир. Генерал до сих пор убежден, что «сумо» говорили про сумку Священника. В общем, в Зейлендии весело. Хуже пришлось только в Трусландии. Там ребята на каждом шагу ржали, ну просто как кони. Какое название официального учреждения ни увидят – смеются, поддергивая белье, и все тут. В общем, терпели нас только из чувства признательности. Мы их от диких племен раз пять защищали. Прохожие недовольно косились, гордо вскидывали головы, фыркали, но не комментировали. А может, боялись? Мы тогда шаровыми молниями поигрывали, и Вархар вовсю развлекался… То скамейку в воздух поднимет, то беседку на крышу забросит… Потом, конечно, сразу обратно. Но эффект производило. Местные аж отскакивали, встречая нас в городе…
Через некоторое время я почти не слушала. Просто наслаждалась обществом Эйдигера, его объятиями, близостью и заботой. Когда сумерки сгустились, скандр спросил:
– Не холодно?
Я помотала головой. Стоило чуть оступиться, как Эйдигер поднимал и переносил через несуществующую кочку. Стоило вздрогнуть от внезапного звука – «вдохновленные» Ламаром и Лархаром спортсмены тренировались без устали – скандр поглаживал по спине. Еще никогда и никто так за мной не ухаживал. Я снова мысленно поразилась: почему сестра так долго решала – сойтись ли с Вархаром. И еще дольше – выйти ли за него замуж.
Но самое приятное – скандр ни разу не вышел за рамки приличий. Обнимал, но не стискивал, целовал, но не навязывался. Проводил домой и у дверей подарил такой поцелуй, что колени подогнулись, сладко засосало под ложечкой и захотелось забыться в руках этого мужчины. Плюнуть на приличия и стать до неприличия счастливой. Но Эйдигер держал слово. Отпустил, развернулся и ушел, бросив через плечо:
– Спокойной ночи. До завтра.
Дома ждал очередной уже варварский сюрприз. За время работы в Академии Войны и Мира я перестала удивляться скандрам с мрагулами. Их выходки скорее забавляли, придавали остроты жизни, что ли.
Сласю буквально трясло. Она вперилась в экран компьютера и что-то невнятно бормотала. Пальцы воительницы бессмысленно теребили клавиатуру, и та жалобно поскрипывала. Оля пыталась оттащить мрагулку от несчастной техники, но Слася даже плечом не повела.
Я отвела сестру в сторону и осторожно полюбопытствовала – что же стряслось на сей раз. Оля поведала:
– Наша Слася участвовала в межвузовском конкурсе рефератов с большим денежным призом. Одному из участников написала критическую рецензию мрагулка. И он подумал – Слася мрагулка и написала мрагулка. Точно одно лицо. А имена разные, потому что шифруется! Ну вот такой уникальный способ шифроваться. Не взять имя, например, таллина или леплера, не замаскироваться под сальфийским псевдонимом, в конце концов. Выбрать обязательно мрагулское имя. Традиционное причем! Чтобы уж совсем не узнали. Теперь соперник Сласи везде пишет гадости про ее реферат. По всему перекрестному Интернету, на всех сайтах и с сотен разных ников. Регистрируется миллион раз и ставит колы. Слася пытается его образумить. Но пока колы побеждают разум.
Я вспомнила дикие интернет-баталии на родной Земле. В Сети прав не тот, кто действительно честен, а тот, кто напишет побольше гадких сообщений и зарегистрируется под большим количеством ников. И нельзя забывать главное правило! Самый ярый накрутчик и колометатель обязательно должен обвинить жертву в покупке оценок и лайков! И не важно, что вся его «критика» написана как под копирку, не имеет значения, что «рецензии» демонстрируют полное незнание темы. Тут как в чирлидинге. Кричи громче, чаще показывай ягодицы и обвиняй соперников в том, что творишь сам.
– А может, ей прекратить обращать внимание? – без особой надежды спросила я у Оли.
– Я пыталась ей это объяснить. Слася даже связалась с той мрагулкой, познакомилась, попросила удалить рецензию. Но безумный мститель не останавливается. Его заело, что Сласин реферат популярен, а его жалкий опус – никто не читает. Думаю, ему поможет только Доктор Шок.
– Шок? – вздрогнула Слася, отскочив от экрана. – Отличная мысль. Попрошу помощи у Ламара. Он напишет честную рецензию. Или…
Она поискала что-то взглядом, ловко подкинула ногой свой любимый обруч и поймала его.
Мне вдруг стало жалко младшего Мастгури – он и так натерпелся от Сласи за последние дни, но подруга была неумолима в своей решимости. Она рванула вначале к окну, затем отскочила к двери, а после вышла в стену. Оля пожала плечами, словно говорила: «Что поделать?». Закрыла страницу темы, где враг Сласи продолжал изощряться в определениях и колах, и повела меня на кухню, пить чай. Дыру в стене мы заделывать не рискнули. Оставили до прихода Сласи. Так, на всякий случай.
До ночи мы мрагулку не видели. Оля ушла ночевать к себе, а я допила чай и нырнула под одеяло.
Глава 7Неотвратимая мрагулка и полный финиш
Открыв глаза под утро, я обнаружила Сласю на полу, на коврике с портретами и ягодицами. Она мирно посапывала, время от времени переходя на храп. В одной руке мрагулки обнаружился клочок ткани, в котором слабо угадывался кусок футболки Ламара. В другой руке Слася крепко сжимала обруч. Я решила, что внимать рассказу о том, как младший Мастгури лишился клочка одежды, лучше на сытый желудок. Дыру в стене уже заделали – видимо, постарались аннигиляторы. Несколько местных спортсменов жили в нашем корпусе. Чарм называл их смертниками, Вархар с Эйдигером – мужиками. И всякий раз обращались к соседям по делу и без. Даже если ломалась зубочистка, скандры обязательно просили распылить ее и превратить в целую. Кажется, им просто нравилось наблюдать, как стараются ребята. Тем более что после напитка, отнимающего магию, даже такие мелочи давались местным ценой неимоверных усилий.
На улице припекало солнце, обливая желтые дорожки белесым светом. Гротескные корпуса аннигиляторов уже почти не резали глаз. Завидев башню, торчащую прямо из окна, или круглый купол на горизонтальной стене, будто у здания выросла шишка, я лишь пожимала плечами.
Но и аннигиляторы умели удивлять. Неподалеку от столовой мне навстречу вылетела леплерка. Схватила за плечи, принялась прыгать и визжать то ли «Я сдула!» то ли «Я сдала!».