Но Вархар с Эйдигером торопливо преградили путь маленькой спортивной армии. Вся трибуна услышала, как судейская комиссия вздохнула с облегчением.
Я понимала местных арбитров. Как можно оценить то, что представили наши гимнасты? Внушатели с аннигиляторами хоть какие-то гимнастические художества показали. Но наши… наши показали художества, которые к гимнастике имели весьма отдаленное отношение.
Начался подсчет общих баллов.
Спортсмены то и дело рвались к судьям. Требовали «надбавки за моральный ущерб из-за хрупкости клетки и гимнастических снарядов», «дополнительных баллов за надругательство над чувством прекрасного из-за оранжевой макаки на клетке».
Однако Вархар с Эйдигером умудрялись всякий раз вставать у них на пути. Оля хихикала, а зрители выжидали. Действительно, турнирная таблица оставалась главной интригой дня.
Правильно подвести итоги, объявить оценки и покинуть судейскую комнату арбитры не решались.
Наконец, Зор присоединился к Вархару и Эйдигеру, и троица принялась совещаться под пораженными взглядами Гвенда и Чарма. Кажется, сальфы не понимали, что может быть общего у культурного и благовоспитанного ректора внушателей и воинственных варваров. Сам же Зор чувствовал себя в обществе скандров уже вполне уверенно.
– Надо же! Они спелись! – хмыкнула сестра. – А ведь в гостях у внушателей я думала, что Зор никогда не сможет общаться с Вархаром нормально.
– Ну что там? Ну что там? – подскочила к нам Слася, размахивая обручем так, что ближайшие соседи благоразумно залегли под трибунами, прикрыв головы руками.
– Ждем, – кивнула Оля в сторону «могучей троицы». Поймала обруч на лету и остановила стремительный полет гимнастического снаряда. Слася удивленно посмотрела на подругу, быстро заморгала. Но потом лицо ее просияло пониманием, на лбу крупными буквами высветилось: «Она же Малитани!». Завладев обручем, Оля ловко передала его Генералу. Соседи выползли из-под трибун и одарили сестру благодарными взглядами. Слася ничего не заметила – вся ушла в слух и зрение, силясь понять – о чем шушукаются Зор и скандры.
Спустя некоторое время мужчины дружно направились в судейскую. Оттуда в их сопровождении вышли нервные арбитры – в основном, внушатели с аннигиляторами. И только две мрагулки, немного изящней Сласи, вышагивали более-менее уверенно. Ну, как уверенно? Они косились на спортсменов из нашей Академии и сжимали кулаки так, словно предупреждали, что атака не останется безответной.
Скандры и Зор вывели судей из зала и, судя по тому, как долго они не возвращались, из здания тоже.
Вернулась троица довольной и даже веселой.
Зор приблизился к громкоговорителю, Вархар с Эйдигером встали по сторонам в боевых стойках, и таллин зачитал оценки.
Первые два места заняли гимнасты из команды внушателей, третье – аннигилятор. Зор даже пояснил почему. Они не только умудрились выполнить хотя бы некое подобие гимнастических упражнений, но и даже не сломали ничего вокруг.
Специально для зрителей в доказательство слов таллина на экране повторили все самые яркие моменты состязаний. Я назвала бы их так: «как мы сломали бревно», «как мы погнули клетку», «как мы чуть не убили гимнаста из вражеской сборной»…
Зальсы не возражали. После выступления Сласи и знаменитого уже теперь на все перекрестья «штангиста» они сидели смирно, потирали синяки с ушибами и выглядели готовыми почти ко всему. В первую очередь – к бегству из здания, пока наши гимнасты не решили сбацать еще что-нибудь эдакое. На бис, так сказать.
Усталые и довольные устремились мы прочь от гимнастического корпуса. Олю обнимал Вархар, меня Эйдигер, а Слася громко шмыгала, жалуясь на одиночество. И только мы совсем расслабились, как навстречу выскочил таллин, очень похожий на Зора. Я сразу поняла, что они родственники, и не ошиблась. Фамильную дубовую стать и длинные волосы, похожие на серебристую проволоку, ни с чем не спутать.
Таллин выглядел чуть помоложе ректора внушателей и обратился вовсе не к Зору, а… к Сласе.
– Добрый день, меня зову Морт. Я троюродный брат Зора и работаю в цирке ласкаров. Это такие хищные рептилии, размером с дом. Так вот. Вы с вашей энергией и способностью хм… к художествам в гимнастике укротили бы их в мгновение ока. Ящеры ходили бы по струнке и даже пикнуть не смели… Главное, чтобы в порыве чувств не обгадили всю арену. Но мы вколем им успокоительные… чтобы не слишком восхищались вашими талантами… Не хотите попробовать? Уверен! Аншлаги нам гарантированы!
Слася посмотрела на Морта, как на умалишенного. А Зор ответил за нее:
– Наши спортсмены не занимаются такими ничтожными существами, как рептилии. Обычно они укрощают воинственных магов из недружественных миров.
Мне почудилось, или в голосе Зора прозвучало уважение? Не ирония, не грустная констатация факта, а именно уважение! Я посмотрела на таллина. Тот улыбнулся и даже подмигнул.
Вархар оскалился:
– Вот видишь! Голова у тебя не деревянная! Так что уж извини за прежние клички. И на старуху бывает мокруха… Или как там говорится у зейлендцев?
Вархар лукаво прищурился, Эйдигер хитро улыбнулся. Скандры отлично знали пословицу, просто придуривались в своей незабываемой варварской манере.
– Теперь будем называть тебя Дуболом! – гаркнул сзади Генерал, догоняя нашу маленькую процессию.
Зор вздрогнул от неожиданности, глубоко вздохнул и кивнул. Кажется, понял, что прозвище должно было сделать ему честь. Но сделало несколько седых волос.
Вархар хлопнул ректора по могучему плечу, молчаливо выражая восхищение. И, в отличие от Гвенда, Зор даже не шелохнулся.
У входа в общежитие скандры собирались прихватить нас и расстаться с таллином. Но тот в два шага преградил нам дорогу.
– Я хочу помочь с освобождением Ламара! – отчеканил Зор.
Вархар притормозил, Эйдигер остановился. Слася споткнулась от удивления и едва не выронила обруч – его придержала Оля, во избежание…
– Ты сказал – с освобождением? – уточнил Генерал, демонстративно прочищая уши.
Вархар хохотнул, Эйдигер поддержал. Мы с Олей прыснули. Зор невозмутимо пожал плечами, уже совершенно не реагируя на сарказм в свой адрес. Кажется, визит Вархара к внушателям закалил таллина, научил не принимать близко к сердцу грубоватые шуточки варваров.
Говорят, архитектор внушателей уже начал возводить золотой монумент в честь Вархара и его соратников. Я тихо радовалась, что лишний раз мы в Академию Зора не поедем, и у статуи есть все шансы простоять некоторое время. Пока Эйдигер не решит навестить родные пенаты и не наткнется на сверкающий монумент, если верить Интернету, усеянный драгоценными камнями и стразами.
– Слушайте, я и правда вам пригожусь. Я очень мощный внушатель. И даже после зелья еще могу немного покопаться в головах у зальсов. Не так, конечно, чтобы заставить их сделать что-то совершенно нелепое или отдать Ламара самостоятельно. Плюс! – поторопился добавить Зор, заметив недоверие на лицах скандров. – Я почти научился азам вашей традиционной борьбы. Кажется, она называется «жги»?
Бурбурусс удивленно сморгнул и снова прочистил уши. Эйдигер кивнул на молчаливый вопрос Вархара. Эти двое общались на одном им понятном наречии, часто почти на уровне телепатии.
– Да, было дело. Сам преподавал. Только борьба называется «зги». Но «жги», как мне кажется, тоже подходит. Уж зажигаем мы – так зажигаем.
Зор утвердительно мотнул головой, отдавая должное варварским развлечениям и схваткам.
– Ладно, пошли, – отмахнулся Вархар. Эйдигер повторил его жест. Генерал опять поковырялся в ушах.
Лестница общежития безбожно петляла. Вправо, влево, уже, шире – предсказать, что за следующим поворотом, у меня никак не получалось. Хотя поднималась я по этой лестнице далеко не впервые. Зато мы синхронно машинально шарахались, когда из стен дружелюбно выстреливали плафоны.
Внезапно Вархар с Эйдигером затормозили. Мы с Олей последовали их примеру. Генерал пробежал еще несколько метров, схватился за плафон и вырвал с корнем. Странно посмотрел на зигзаг железяки с бесформенным стеклянным шаром, проследил взглядом за шнуром, что тянулся от самой стены, и беспомощно развел руками.
Зор забрал у Бурбурусса светильник и осторожно вернул на место.
Только теперь я поняла – в чем причина всеобщей заминки. Впереди мялись братья Торгури. Даже без знаменитой установки доктора Шока они так лучились энтузиазмом и энергией, что снова удивили Генерала. Не привычный к столь сильным потрясениям, Бурбурусс громко икнул и нервно потер единственный глаз.
– Мы хотим участвовать в освобождении уважаемого доктора Мастгури! – воскликнули ребята. – Брата знаменитого Мастгури! – добавили, поймав странный взгляд Эйдигера.
– Думаешь, переживут? – с сомнением в голосе обратился к нему Вархар.
– В крайнем случае есть мы и Зор с его способностью зажигать как скандры, – вмешалась Оля. – А вообще, я думаю, ребята пригодятся.
Вархар посмотрел на жену, на братьев Торгури и резюмировал:
– Оле я отказать не могу. Но вам – всегда. Поэтому докажите, что действительно пригодитесь.
Братья взяли под козырек и бодро потрусили прочь.
На этой оптимистичной ноте мы отправились в штаб, то есть в квартиру Оли с Вархаром. Здесь в последнее время принимались самые стратегически важные решения, и развлекались мы тоже в основном тут.
Глаза на грудастом коврике задорно подмигивали, напоминая, что, будь на их месте соски, мы не получили бы такого эстетического шока. Вархар с Эйдигером привычно поморщились, Зор округлил глаза и воскликнул:
– Надо же! А я думал, ковры ручной работы Тракатты Вальса уже нигде не найти. Большую их часть постояльцы перекрестных отелей выбросили в окна.
– Скандры? – уточнил Вархар.
– Угу, – подтвердил Зор. – Но мрагулы с истлами тоже отличились. Леплеры жгли ковры где-то на заднем дворике отелей. А сальфы… сальфы как-то вынесли их и выбросили. Причем, до сих пор никто не разгадал – куда и как.
– Я хотел… Вынести, выбросить, сжечь… Причем несколько раз, – с сожалением в голосе признался Вархар. – Попросить аннигиляторов восстановить и сжечь снова… Но Оленька попросила этого не делать. А ей я отказать не могу.