Я опомнилась, только когда совершенно обнаженная лежала на кровати, и матрас скрипел под тяжелым телом скандра, который навис сверху. Эйдигер по-хозяйски провел рукой по моей груди, животу, и внизу собрался тугой узел. Томление и тепло заставили меня развести ноги. Боже! Сколько лет я не занималась любовью? Пять? Шесть? Я не помнила. Только сейчас это казалось неважным. Я даже не представляла, что настолько забуду о стеснении. Еще недавно, раздень меня мужчина впервые, я думала бы о несовершенной форме груди, о шраме на бедре, о том, что у меня слишком острые ключицы и не слишком узкая талия. Но взгляд Эйдигера горел таким огнем… словно перед ним богиня. И черт меня подери! Я поверила этому взгляду, мужчине, который заставлял выгибаться под своими ласками и думать лишь о том, чтобы они не прекращались. Скандр разорвал мою одежду и выбросил в окно. Там кто-то пискнул, мяукнул и замолк. А я прильнула к Эйдигеру и совершенно сомлела в его руках. Старший Мастгури владел мной, как энергией жизни. И чудилось – нет и не может быть лучших любовников, чем мой удивительный скандр. Я стонала, закрывала глаза, стискивала его мощные плечи, зарывалась руками в густые волосы, едва дышала от страсти и удовольствия.
А Эйдигер сливался со мной снова и снова, будто и не провел всю ночь в катакомбах и не воевал только что с зальсами. Этот мужчина был невероятен. И я полностью ему принадлежала – от кончиков пальцев до кончиков волос.
Когда мы рухнули на постель, успокоенными, довольными, за окнами занимался рассвет. Густыми мазками маячили вдалеке гротескные корпуса чужой Академии. Аляповатыми кляксами расплылись по горизонту розовые солнечные лепестки.
Эйдигер немного полежал, погладил мои волосы, чмокнул в щеку и бросился на кухню. Услышав, как он напевает и хозяйничает у плиты, я подумала, что не одна Оля такая счастливая. Вспомнилось, как она рассказывала про Вархара, а я мечтала о таком же скандре. Да, воинственном, да, нахальном, иногда даже невыносимом в своей беспардонности. Но вот таком. И я его получила. Иногда после тяжких испытаний, многих мытарств и проблем судьба делает нам подарки. Очень надеюсь, что это не изменится.
Спустя часа полтора Эйдигер кормил меня тушеными овощами и жареным мясом. А сам уплетал за обе щеки остатки бургуза, утверждая, что «лежалый бургуз – настоящий деликатес». А я думала, что иногда счастье приходит через ненастья и боль. Если бы крипсы не похитили меня, не лишили разума, Оля никогда не согласилась бы работать на Перекрестье. Не потребуйся мне срочное исцеление, я не получила бы дар магнетика и не смогла бы остаться в Академии Войны и Мира в качестве новой секретарши Вархара. Не отправься Оля с тогда еще женихом-варваром в командировку, мы со Сласей не кинулись бы вдогонку, и я не познакомилась бы с Эйдигером.
Казалось, с самого начала сама судьба вела нас, зная, что в итоге все закончится прекрасно. И для Оли, и для меня. Единственное, чего мне безумно не хватало, – так это мамы. Мы с Олей так скучали по ней. Так мечтали хотя бы раз снова увидеть, окунуться в теплоту карих глаз и обнять эту маленькую женщину, которую потеряли так рано…
Индиго, наша удивительная раса, живут бесконечно долго, не стареют, воплощая мечту человечества о вечной молодости, но в результате обречены терять тех, кого любят. Терять безвозвратно, с каждым годом все больше понимая их ценность.
Грустные мысли владели мной недолго. Эйдигер рассказал, как они дрались с зальсами, как дергали их за хвосты, напоил ромашковым чаем и уложил в постель. И я решила про себя, что переселюсь к старшему Мастгури. Пусть даже и без свадьбы. В конце концов, свадьбу мы сыграть успеем. Вархар с Олей тоже жили вместе до брака, но ничего этим не испортили.
Завтра нам предстояли новые соревнования, новые опасные испытания, о которых мы даже не подозревали. Но я сопела на плече Эйдигера и знала, что все закончится победой. Даже странно, что вчера я позволила себе усомниться в хорошем исходе. Ведь скандры… они и у аннигиляторов скандры. Они не бросят своих женщин.
Как сказал когда-то Оле Вархар: «Не дождешься, чтобы я умер, не женившись на тебе! Даже не надейся! И потом не дождешься, чтобы я дал шанс кому-то еще занять мое место! Забудь мечтать и переживать! Я никогда не позволю ни одному мужчине коснуться моей Оленьки! И если для этого потребуется жить вечно, как ваши сверкающие вампиры Каллены, я согласен и на это. Главное, не заставляй меня кусать бедных животных и прыгать по деревьям. Растения жалко, вес-то у меня приличный. Да и физику наши растения знают получше, чем растения из книги «Сумерки». Те-то про тяготение и не слышали. И слава богу! Иначе вампиры порушили бы все леса, оставив голые пустыни да пеньки».
Я убедилась – скандры держат слово. Возвращаются к своим женщинам из самого пекла, из любой страшной переделки. Даже из-под земли, как сегодняшним утром.
Под мерное тиканье часов в виде странной ажурной салфетки с кривым рисунком я проспала до следующего утра. Чтобы проснуться от очередного переполоха. Скандры… что с них возьмешь.
– Та-ак! Ну и чем вы теперь оправдаетесь? – громыхнул на все общежитие зычный голос Свангильды.
Я прижалась к Эйдигеру, скандр проснулся и погладил меня по волосам.
– Не переживай, разберутся, – сказал мягко и, заметив, что я расслабилась, встал и отправился на кухню. Пока Эйдигер занимался завтраком, ну прямо как Вархар, я слушала супругов Зарзелази и Брабана. Сцену мысленно назвала «Разборки-2», памятуя предыдущие, после настойки Сласи.
– Ну вот как вы можете это объяснить? – присоединилась Марделина.
– Эм-м… – многозначительно изрек Генерал.
– Мы? – спросонья удивился Лархар.
– Где вы были? – потребовала Свангильда.
– Дома, – еще сильнее поразился Лархар.
– Тут! – отчеканил Генерал.
– А м-мы где были? – слегка растерялась Свангильда.
– Действительно! Где это вы были? – вторил ей Бурбурусс уже куда менее удивленным и куда более заинтересованным тоном. – Мне вот тоже все больше интересно.
Повисла томительная пауза. Общежитие оживало, понимая, что лучше не будет, а вот хуже – запросто. И, кажется, многим уже просто не терпелось узнать, где провели ночь отважные скандрины.
– Ну почему вы не остались там, где ночевали? – проворчал справа сосед-сальф.
– Ты поговори там еще! – предупредил его снизу Ламар.
– Да! Попрошу не трогать моих подруг! – икнула Слася. – Ну да, мы вчера выпили за победу скандров над зальсами. А что случилось дальше? – проорала мрагулка на все общежитие.
Несколько котов спрыгнули с башен и… забрались на подоконники. В отличие от наших животных они еще не привыкли к варварским разборкам и проявляли неосторожное любопытство. Впрочем, сегодня оно закончилось для зверушек неплохо. Скандры оказались слишком заняты друг другом, чтобы разрушать все вокруг.
– Ты вернулась домой и долго рассказывала про симпатичного полицейского, – с укором напомнил Ламар. – Но потом я убедил тебя, что он был не столь и привлекателен.
– Ах ну да-а-а! Помню! У тебя такой… большой… Такой большо-ой…
Общежитие затихло, даже соседи сверху перестали возиться и ворчать, в ожидании признания Сласи. Ламар не препятствовал.
– То есть огромный…
Слася снова икнула, потомила соседей еще несколько минут, а потом разочаровала:
– То есть бурный темперамент… эм-м… Дар убеждения…
– Да не темперамент это, – усмехнулся Ламар. – Просто если бы я тебя вовремя не поймал и не пленил на постели, боюсь, ты перебила бы все окна. Уж очень бурно ты рассказывала, как прекрасно вы с девушками провели время. А мне хотелось спать с окнами и желательно без битого стекла на полу. Хотя бы на кровати…
– А-а-а! – вспомнила Слася. – Точно! А я думаю, что это за дыра в двери…
– Ты стучала в дверь булавой. Изнутри, – поделился со всем общежитием Ламар. – Звала отца на тренировочный бой. Ладно, пойду сделаю тебе чего-нибудь на завтрак.
– Завтра-ак! – мечтательно произнесла Слася. Пожалуй, с таким придыханием она не рассказывала даже про «большой» темпераментный дар Ламара.
– Я не понял, – наконец вклинился Генерал. – Слася пришла, а вы где шастали?
– Да! – поддакнул Лархар, и что-то подозрительно скрипнуло.
Затем еще и еще, за окном пролетело два стула и три молнии. Раздался звонкий чпок, и черные завитки дыма поднялись в воздух, вместе с кусками брусчатки. Запахло паленым, во всех смыслах слова.
– Да погодите же, дайте вспомнить! – возмутилась Свангильда. – Так, Марделина, на тебя вся надежда. Где мы были после того, как Слася убежала к своему электрошокеру?
– К кому? – уточнил из окна Ламар.
– Она тебя так ласково, любя, – ответила Марделина. – А когда злится, то говорит «мой гу-бу-бу»… «мой гу-му-му»…
Кто-то очень удачно зажал скандрине рот.
– Так как ты меня называешь, когда злишься? – почти без угрозы спросил Ламар. В его голосе слышалось лишь слабое рычание.
– Да, в общем, никак, – нежно ответила Слася. – А хочешь, я тебе булаву подарю?
– Нет! – громыхнул Ламар. – И вообще… соревнования по художествам в гимнастике закончились. Поэтому…
Он не договорил. Но судя по тому, что булавы вылетели в окно, за ними плетка, развеваясь на ветру лентой, а следом и обруч, младший Мастгури отыгрался за свои побитые конечности. Слася всхлипнула, но промолчала, видимо, боялась, что скандр вспомнит про свое второе прозвище.
– Я так и не понял – где вы шлялись? – вернулся к своим баранам Генерал.
– Я тоже не поняла, дорогой. Видишь, как много у нас общего! – нашлась Свангильда. – Как там говорит Оля? Муж и жена – в постели война?
– Постели хана! – подсказал Бурбурусс…
Следующие два часа мы завтракали и собирались на очередную проверку «площадок для соревнований» под дикие звуки брачных игр варваров перекрестий.
Соседи уже не роптали, лишь временами тихо вздыхали из окон. Птицы не чирикали, только попискивали из гнезд. И только коты удивили еще раз. Они гордо маршировали за Лучиком, как за полководцем, собирая Сласин инвентарь и унося куда-то.