– Ты не слишком-то шути рядом с моей женщиной. Она начала странно хихикать. Примерно как бабы из вашей Академии. Это может меня встревожить. А когда меня что-то тревожит, я иду изобретать очередную установку для полного и безграничного исцеления… И помни! Нет границ исцелению Мастгури! Ни перекрестных, ни межмирных!
Чарм оглянулся, тяжело вздохнул и продолжил путь. Видимо, решил, что следующая язвительная реплика может закончиться уже не столь мирно и удачно для автора. А после того, что сотворили наши фантазеры с победителями-зальсами, в фееричности их мести сомневаться не приходилось…
Соревнования по фехтованию на палицах планировалось начать следующим утром.
Погода выдалась солнечной, но в вотчине аннигиляторов заметно посвежело. Напоенный кисло-сладким ароматом цитрусовых воздух бодрил и тонизировал. Слабый ветерок гонял по ясному синему небу несколько пушистых облачков. Птицы заливались под окнами, громадные розовые жуки кружили в затейливом танце и даже не боялись сесть на подоконник.
Мне следовало сразу насторожиться – слишком уж обыденно и даже приятно начался новый день.
Никто не разбудил нас с Эйдигером дикими воплями и разборками на тему, кто где провел ночь после Сласиного пойла. Никто не выбросил из окна мебель. И ее стремительный полет не опередило исподнее соседей, больше похожее на оружие массового поражения котов.
Даже некоторые сальфы, этажом ниже и этажом выше умудрились встать самостоятельно. Без помощи Лархара, Бурбурусса, Ламара и их женщин.
Жаль, я еще тогда не сообразила, что это может говорить лишь об одном – затишье перед бурей. Редкое утро в Академии Войны и Мира и даже в нашем автобусе-поезде начиналось столь чинно и благородно.
Подумаешь, стул, что в сердцах швырнула из окна Свангильда со словами:
– Сколько можно вешать мою любимую кофточку на этот стул? Хочу, чтобы она висела в шкафу!
Подумаешь, Слася высунулась в окно и спросила Марделину так громко, словно та ночевала на соседнем Перекрестье:
– А сколько сейчас времени?
И ближайший сосед братьев Мастгури, истл Лоран, зевнув, ответил:
– Самое время не орать по утрам.
Подумаешь, Марделина тоже высунулась из окна и сквозь зевоту гаркнула на весь академический дворик, заглушив стук дятла:
– Эм-м? Сколько времени? А черт его знает! Ла-р-ха-ар! Вот Слася интересуется – сколько там пробило?
– Кого там опять прибило? – поинтересовался из окна Генерал. – И мне даже не интересно как. Просто скажите, с кем можно уже не расправляться.
– Да не прибило, а стукнуло! – поправила его Свангильда.
– То есть кого-то еще не добили? Ну ладно. Сейчас встану и закончу дело! – взбодрился Бурбурусс.
– Да шесть уже! – пискнул один из сальфов снизу. – И если бы вы не орали, я встал бы на полчаса позже. У меня будильник и тот тише пиликает.
– Плохой у тебя будильник! Вот когда меня пилит-пиликает Свангильда, просыпаются все вокруг! – крикнул ему Генерал.
Кто-то сверху упал с кровати с уже знакомым до боли грохотом, снизу раздался звон бьющейся посуды, справа и слева – забористые ругательства. В общем, утро началось как-то слишком привычно и буднично.
Где-то в глубине души шевельнулась тревога, холодок пробежался вдоль позвоночника. Словно черная туча на мгновение закрыла небо. К сожалению, завтрак с Эйдигером, ароматный омлет с сыром, сосисками и помидорами усыпили мою интуицию почище иного снотворного. А зря!
В приподнятом настроении мы с Эйдигером встретились с четой Изилади и отправились на очередные фантастичные соревнования.
Публика собралась на пустыре за академическим городком, в единственном месте, не заросшем колючим и перечным кустарником, – позади Главного корпуса.
Большая часть пустыря представляла собой почти непроходимые чащобы с излюбленными скандрами растениями. А в тех местах, где неосторожного путника не поджидали острые колючки и острая пыльца, кустилась высокая острая трава, похожая на осоку. Одно неловкое движение – и она царапалась, почище бешеной кошки.
В общем, выбирать не приходилось.
Прямо на мягком дерне разложили специальные резиновые коврики, похожие на коврики для йоги.
Аннигиляторы и внушатели, мужчины и женщины из родной Академии – все до единого застыли в предвкушении невиданного зрелища.
Наши бодрые новобранцы разминались, поводили могучими плечами, наклоняли вправо-влево головы, косясь на булавы. Сотни металлических дубинок, густо усеянных шипами, выстроились батареей. Словно организаторы не верили, что палицы переживут хотя бы один раунд.
Впервые на моей памяти очередные состязания собрали почти весь цвет команды-армии зальсов. Их угрюмый генерал напутствовал своих фехтовальщиков с таким лицом, словно отправлял сыновей в логово бешеного гризли. Остальные «дорогие гости» молчаливо наблюдали, почти не дыша. Только короткие ершики их волос стояли дыбом сильнее прежнего, да хвосты время от времени свирепо молотили по воздуху.
Мы с Олей и Сласей от души радовались тому, как подорвали вражеский боевой дух перекрестные варвары и все, кто им помогал.
Наконец один из наших спортсменов – рослый мрагул с руками почти до колен – схватился за палицу. Следом за ним еще несколько скандров сделали то же самое. Их соперники-зальсы нехотя подняли свое оружие и… публика решила – все, хвостатым спортсменам конец.
Аспиранты Мастгури подпрыгнули в нетерпении и одинаково повернули головы в сторону агрегата для электроукалывания.
Но у судьбы оказались на нас совсем другие планы. Причем, я почему-то думаю, что оранжевые гуманоиды предпочли бы хорошее «фехтование на палицах» с нашими вандалами тому, что случилось позже…
Целых три корпуса Академии Всего и Ничего внезапно покачнулись и начали падать.
Только что здания стояли себе спокойно, никого не трогали и вдруг решили поменять конфигурацию, отбросив стены, как ненужный хлам. И все бы ничего. Даже где-то познавательно. Когда еще увидишь, как стены, словно живые, выскакивают из-под крыши, плюются башнями и куполами, стреляют флюгерами и шпилями, а затем смачно плюхаются на землю. Крыша остается стоять «на соплях» – на нескольких внутренних стенах. После чего и те начинают раскачиваться, словно деревья от урагана и… падают следующими.
Жаль только обрушились части корпусов на нас. То есть на спортсменов, зрителей и судей.
Вначале мы подумали – виноваты зальсы, крипсы, да кто угодно. Но вскоре стало ясно – начудили местные студенты. Свершилось именно то, что периодически происходило во время сессии аннигиляторов. То, из-за чего местные и «сварганили» катакомбы, как выражался Вархар. Вот только обычно на пустырях и полях за Главным корпусом никто не готовил каверзные состязания для вражеской сборной.
А еще… еще обычно местные не пили настойку, которая лишала их львиной доли магических сил. Уверена, оставайся у преподавателей-аннигиляторов вся их магия, ничего страшного не случилось бы… Но… Катастрофы происходят именно тогда, когда их меньше всего ждешь.
Конечно, напрасно аннигиляторы не перенесли все зачеты и экзамены на конец Спартакиады. Зря местные поступили честно с зальсами и выпили напиток.
Но все мы сильны задним умом. И причитания Чарма по этому поводу, а заодно и нескольких его коллег, сальфов с истлами, было тому подтверждением.
Эйдигер схватил меня, Гвенда и Чарма. Вархар – Олю и двух ближайших сальфиек. Ламар – Сласю и двух таллинок. Зор последовал их примеру, спасая трех женщин сразу. Остальная наша команда поступила так же.
Бежали все слаженно и быстро, почти в ногу. Спортсмены из других сборных последовали за нами. Из корпусов высыпал народ и понесся в ту же сторону. Даже зальсы похватали соратников и затрусили неподалеку. Грохот стоял неимоверный. Здания обрушивались как домино – одно за другим, словно вся Академия держалась на честном слове. Вокруг падали валуны, осыпалось каменное крошево, песок хрустел на зубах. Серая пыль забивалась в нос и в рот. Сначала сердце зашлось от ужаса, ледяной ком вырос в желудке. Захотелось орать что есть мочи, просить о помощи высшие силы – всех ангелов и богов, каких знаю!
Но затем вдруг подумалось: мы ведь с Эйдигером, Вархаром и целой армией воинственных варваров! Разве могут они не справиться с такой ерундой?
Слася что-то бормотала по поводу конца света. Ламар утешал ее, уверяя, что видел и похуже, вот только пока не может припомнить когда. Оля затихла и только крепко вцепилась в плечи Вархара. Мы неслись на всех парах, стараясь не смотреть по сторонам и не оборачиваться.
Судя по грохоту и гулу, по каменной пыли, что наполнила воздух противным серым туманом, по граду разнокалиберных булыжников, что свистели со всех сторон, ничего хорошего нам не светило.
Но когда померк свет, стало ясно – здания все же настигли своих жертв.
Несколько гигантских куполов, стен, башен рухнули сверху. Слава богу, хоть не погребли под собой, только накрыли плотным каменным шатром. Мы резко притормозили. Эйдигер осторожно поставил меня на ноги, а Оля со Сласей немедленно зажгли молнии. Из темноты выплыли сотни силуэтов. Студенты, преподы, спортсмены. Сальфы, истлы, таллины, скандры, мрагулы и зальсы – множество существ оказались в ловушке. Вархар смачно выругался. Эйдигер зажег еще несколько молний, и зальсы, заметив, что магия у варваров еще осталась, даже не возмутились. Еще бы! Теперь вся надежда была только на них.
Полководец оранжевых гуманоидов размашистым шагом подошел к Вархару и почти торжественно изрек:
– Если вытащите, считайте, ваша взяла. Можете праздновать победу. Мы уйдем и больше ничего делать не станем.
Скандр повел могучим плечом и зло ухмыльнулся:
– А если не вытащим, будете нападать из-под земли в виде привидений? Или посещать нас с того света?
Зальс скривился, но промолчал. Вархар отмахнулся.
– Ладно! Всем оставаться на местах! Особенно вам, – он потыкал пальцем во всех, кого засыпало по пояс, по шею, и усмехнулся. – Надо думать, как выбираться. Обрушение знатное. Ребята постарались. Даже мы бы лучше не сделали. Если начать разбирать завалы, все может рухнуть окончательно. Света тут мало, и защитить такую тучу народу световым куполом я не смогу. Надо придумать другое решение.