Чудеса добра, которого в нашем футболе так мало.
В этот пронзительно искренний лужниковский вечер комок к горлу подступал не раз и не два. Когда на 45-й минуте у кромки поля появился Александр Козлов и Тихонов побежал через все поле передавать капитанскую повязку Андрею Диканю, весь стадион поднялся на ноги. В том числе и ложа прессы. Репортеры – люди по самой своей профессии склонные к злой иронии и едким репликам – не жалели ладоней.
Они понимали, что наблюдают за последними секундами игровой карьеры человека, отношение к которому в современной футбольной жизни России нельзя сравнить ни с чем и ни с кем. В давние времена у нас было немало кумиров, к которым с беспрекословным уважением относились бы болельщики всех без исключения команд. Увы, это в прошлом. Но Тихонову удалось нарушить грустные законы времени.
Он нарушил их и на поле. Уже на третьей минуте первым своим касанием в матче перехватил пас назад Цаллагова, а вторым отправил в забег по своему левому флангу Эменике. Нигериец отпасовал в центр, голландец де Зеув в касание пробил – и мастер, которому меньше чем через месяц исполнялся сорок один год, записал на свой счет одну из голевых передач – пусть и не заключительную, а предпоследнюю.
За последней тоже не заржавело! Обыгравшись на 28-й минуте с Дзюбой, Тихонов почти от линии ворот исполнил великолепный прострел, и Макгиди с лета вколотил мяч под перекладину. Диктор, диктор, ну что же ты не сориентировался и вместо обычного: «Мяч забил…» не провозгласил торжественно на все «Лужники»: «С подачи Андрея Тихонова…»? Что тут началось бы!
Впрочем, дикторский «допинг» трибунам не требовался. Здорово, кстати, что все-таки решили играть в «Лужниках», а не на «Локомотиве» – такой вариант тоже обсуждался. Когда бы еще на матч «Спартак» – «Крылья» в те годы пришли сорок тысяч зрителей?! Обычное дело по тем временам для рядовых игр – десять-двенадцать тысяч. Один-единственный человек привел на главный стадион страны более чем втрое больше людей, чем обычно.
И настроение у народа было особое, праздничное. Больше чем за час до матча все поезда метро на подъезде к «Спортивной» пели: «Тихонов Андре-е-ей!» Тот же рефрен почти не прекращался в течение первого тайма.
Особой была атмосфера и в пресс-центре. Репортеры не были привычно погружены в себя и свою работу, а улыбались друг другу. На стадион пришло немало журналистов старшего поколения, которые редко жалуют футбол 2000-х. Остаться в стороне от бенефиса Тихонова они не могли.
«Великий день» – звучало то здесь, то там. Вот коллега рядом в пресс-центре случайно расплескивает стакан чая – и заливает мой блокнот. Тут же раздается: «Ты обязательно сохранишь эти страницы, потому что их залили на прощальном матче Тихонова!»
После перерыва Андрей уступит место на поле самому большому, как тогда считалось, таланту из спартаковской молодежи Александру Козлову. Разница в возрасте – почти двадцать три года.
К сожалению, тут передачи эстафетной палочки – как в случае с Черенковым и Тихоновым – не получилось: карьера у Козлова не задалась и как игрок «Спартака» в памяти у большинства болельщиков он остался ненадолго.
А Тихонов – навсегда.
Он пусть и не сногсшибательно, но неплохо начинал как главный тренер. Занял третье место в ФНЛ с «Енисеем», правда, уступив в стыковых матчах за право играть в Премьер-лиге – и то лишь по правилу выездного гола – тульскому «Арсеналу». Это был лучший результат в истории красноярского футбола, в следующем году его превзойдет близкий друг Тихонова Дмитрий Аленичев.
Потом были «Крылья» – а как же иначе? И возвращение самарского клуба, до него впервые в российской истории вылетевшего из элиты, в Премьер-лигу. Но там много времени Тихонову, увы, не дали. Хотя один из нынешних спартаковских героев, Александр Соболев, стал таковым в том числе благодаря тихоновской работе.
«При Тихонове я играл в ФНЛ все матчи, забивал, – рассказывал мне Соболев. – Нельзя сказать, что он мне не доверял. Но все время подкалывал. Гол забьешь, а он: «Как ты это делаешь? Вроде дерево деревом, а попадаешь!» Помню, «Ротору» почти с центра поля забил, и он за голову схватился: «Как?!» Наверное, Андрей Валерьевич заводил меня специально, чтобы я злился и еще забивал. А я все за чистую монету принимал…»
И мне, и моим коллегам-журналистам казалось абсолютно логичным, чтобы Олег Кононов, возглавив «Спартак», пригласил на роль одного из помощников Тихонова, с которым у них был хороший контакт во время совместной работы в «Краснодаре». И оба, причем не только в публичных разговорах, отзывались друг о друге с симпатией и уважением.
Дважды я спрашивал Кононова, почему тот не звал Тихонова в штаб «Спартака». Он отвечал, что Андрей – уже не помощник, а главный тренер, и понижать его статус неправильно. При этом подтверждал, что разговоров на эту тему он с ним не вел.
Но ведь у Тихонова не было работы – и почти уверен, что уж в родной «Спартак» прийти вторым при таких обстоятельствах он согласился бы. Как пришел заканчивать карьеру игрока к Карпину, зная, что много игрового времени ему не дадут.
Может, где-то в глубине души Кононов побаивался, что громадная популярность Тихонова среди болельщиков красно-белых заставит тех глядеть на него как на потенциального сменщика Олега Георгиевича. Хотя, по-моему, это, напротив, прибавило бы ему вистов, тем более в той непростой ситуации, в которой он, пришедший вскоре после Массимо Карреры, оказался.
Тем не менее однажды мы с Тихоновым в гримерке студии «Матч ТВ» вместе смотрели игру «Спартака», ставшей, как потом выяснится, для Кононова предпоследней, – соперником была «Уфа». И Андрей находил аргументы для объяснения последних неудач. Не хотел, чтобы его бывшего босса по «Краснодару» отправили в отставку.
Хорошо, что Тихонов не стал главным тренером «Спартака» на слишком раннем этапе. Иначе он сгорел бы в этой топке, это было бы неизбежно. Своего Николая Старостина, который подставлял плечо юным тренерам Симоняну и Романцеву, теперь там нет.
В последние годы тренерская карьера Андрея застопорилась, он сконцентрировался на телевизионной экспертизе. Может, это шаг назад перед двумя вперед. А может, просто не судьба, и бог, напротив, отводит мастера от испытаний, которые не смог преодолеть, например, его друг Аленичев.
И это отнюдь не сделает Андрея Валерьевича менее значимой фигурой для «Спартака» и для нашего футбола вообще.
Он же – навсегда.
Уже при любых, абсолютно любых обстоятельствах.
Ринат Дасаев«Пока был в Испании, воры унесли все спартаковские медали»
В 2010 году, когда я писал первое издание «Спартаковских исповедей» и разговаривал для него с Дасаевым, лучший вратарь мира 1988 года был при деле. О нем и в ФИФА, и в УЕФА не забывали, приглашали на все значимые церемонии. Был он вместе с другим великим спартаковцем Никитой Симоняном и одним из послов победной заявки России на проведение ЧМ‑2018. Дома ему скучать тоже не приходилось. Мы разговаривали в кафе Малой спортивной арены «Лужники», где Дасаев тренировал детишек футбольной академии.
Востребованность великого голкипера была такова, что от неподобающих по условиям предложений он мог отказываться. Скажем, в свое время РФС позвал его на должность тренера вратарей в сборную России – вот только со странным условием, что он будет работать еще и со всеми юношескими командами. Когда успевать-то?
И Дасаев, который готов был работать только с командой Гуса Хиддинка, «многостаночником» стать не захотел. А за месяц-другой до того, из личного уважения к Дмитрию Аленичеву проведя один сбор с голкиперами его юношеской сборной, от дальнейшей работы в этом качестве отказался – условия нашим юношам созданы были более чем скромные: на форме и то экономили.
Ринат Файзрахманович был подтянут, элегантен, кипел энергией. Кажется, что хоть завтра может выйти за родной «Спартак» – и тут же вновь зазвучит по стадиону: «От Москвы до Гималаев лучше всех – Ринат Дасаев!»
И очень хотелось, чтобы его услуги однажды потребовались и родному клубу…
– Мой папа болел за «Спартак» и в футболе, и в хоккее, и эта привязанность перешла ко мне с детства. Поэтому, когда я оказался в Тарасовке, перестраиваться не пришлось. Думать надо было только об одном – доказывать свою состоятельность и соответствовать требованиям Константина Ивановича Бескова. Воспринял это предложение как подарок судьбы – ведь у меня ко времени переезда в Москву уже оба колена были прооперированы, два мениска вырезано. А вы представляете, каким кустарным образом тогда операции делали?..
Кто предложил меня Константину Ивановичу, точно не знаю. Возможно, его помощник в «Спартаке» Федор Новиков, который работал со мной в «Волгаре». Именно при Новикове я в Астрахани завоевал место первого номера. У Федора Сергеевича в связи с этим были неприятности по линии местного управления внутренних дел, поскольку мой предшественник в воротах «Волгаря» Юра Маков был зятем начальника УВД.
С другой стороны, Маков был уже на закате своей карьеры, поэтому не думаю, что неприятности у Новикова возникли слишком уж явные. Благодарен ему за то, что он не привел с собой какого-то опытного вратаря, а сделал ставку на меня, юного.
Когда я уходил из «Волгаря», Новиков был уже в «Спартаке», а команду из Астрахани возглавлял тренер по фамилии Шляк, который отпускать меня не хотел, всячески отговаривал. Но я пошел посоветоваться к Макову, и тот сказал:
– Ринат, меня когда-то Лобановский звал в «Днепр», но я не решился уезжать с насиженного места. Это был мой шанс заиграть в команде классом выше, и я его не использовал, а больше меня никуда не звали. И очень жалею, что тогда не по