Игорь Александрович никого из нас не хвалил, не ставил другим в пример. Примером был только он сам, и мы это знали. А если был доволен – мы это чувствовали по тому, что он ничего не говорил.
После нашего выпуска, помню, я играл за дубль, а он что-то кричал, рвался. Когда я попал в основу «Спартака», мы разговаривали, встречались в манеже в Сокольниках. А потом много лет не виделись – Италия, другие страны… И я очень удивился, узнав в девяностых, насколько Игорь Александрович плох. И стоило больших трудов его отыскать. Мы с Игорем Ефремовым все-таки нашли его на даче, далеко за Москвой, где он жил с братом и его женой. И поняли, как все плачевно.
Сначала он нас не узнал. Потом вспомнил:
– О, Ефремов, Шалимов!
А чтобы узнавал свою комнату, на ней была нарисована цифра «шесть» – номер, под которым наш тренер играл. Я, приехав из-за границы, только головой качал – как они только там живут? Тогда и купил ему телевизор, спутниковую тарелку. Все ему отвезли, поставили, и он стал смотреть футбол с утра до вечера.
Понятно, что есть такая серьезная болезнь, но, наверное, какие-то важные люди должны заботиться, чтобы человек с таким именем и такими заслугами жил с такой болезнью в других условиях. До того телевизор у него был, но маленький и с тремя каналами…
Где-то через год Игоря Александровича не стало. Но чуть-чуть утешает, что по крайней мере в последний год его жизни он видел много того, что любил больше всего, – футбола. А я буду благодарен ему всегда. И когда создатель фонда имени Нетто Алексей Соколов попросил меня выделить деньги на памятник Игорю Александровичу – конечно, сделал это.
Никогда не забуду, какое удовольствие он получал от работы обычным детским тренером – хотя когда-то играл так, что на него смотрел весь мир. И за ветеранов он выступал с тем же рвением.
Футбол для него был всем. Вообще всем».
– Мы очень порадовались, когда стадион «Алмаз» на Преображенке назвали именем Игоря, – искренне говорит Лариса. – А теперь и на новом стадионе «Спартака» будет его трибуна. Это хорошо – может, хоть молодежь заинтересуется, узнать что-то о нем захочет.
– Сколько я в свое время потратил энергии, чтобы на Аллее славы установили памятник Нетто! Ничего не получилось. Потом хотели поставить памятник на стадионе его имени. Уже скульптора нашли, макет был. Но Шавло, который был тогда генеральным директором, сказал: «На памятник из бронзы нужно двадцать пять тысяч долларов. У меня такой возможности нет. Попробуйте лично обратиться к Леониду Федуну».
Я обратился. И даже не сам. Письмо с такой просьбой подписали все старые футболисты, кто еще жив. Мол, стадион назван именем Игоря, а там даже бюста нет – и это неправильно. Президент «Спартака» ответил мне по электронной почте. Ответ я храню, Федун писал об Игоре очень уважительно. Он писал: «Лев Александрович, разумнее же будет установить памятник Игорю Нетто на нашем новом стадионе. На это будут выделены средства». А на мои слова, что я хотел бы успеть увидеть памятник своему брату, Федун ответил: «Лев Александрович, на новом стадионе этот памятник обязательно будет. Мы с вами встретимся и вместе его откроем».
С тех пор прошло шесть лет. 5 апреля у Федуна был день рождения – мне Шавло сказал. Я ему сейчас вновь написал. Рассказал, что мне 1 апреля уже восемьдесят восемь исполнилось, и напомнил о его обещании встретиться у памятника Игорю…
Ответа теперь не было. Но лучшим ответом будет окончание строительства стадиона – обещают, что его откроют через год, летом 2014-го. 30 марта, в день смерти Игоря, мне так и сказали. Но вроде бы что-то пересмотрели, и у трибун будут уже не памятники тем, в честь кого они названы, а только бюсты…
Но главное – помнить. И я очень хочу, чтобы однажды настал день, когда кто-нибудь скажет: «У меня билет на трибуну Игоря Нетто…»
После этой беседы прошло девять лет. Льва Нетто не стало в сентябре 2017-го. Еще раньше умерла Лариса Васильевна. Они не дожили до разгрома общества «Мемориал», занимавшегося увековечением памяти жертв сталинских репрессий. Лев Нетто вложил в «Мемориал» всю душу – неудивительно, что проникновенный некролог о нем напечатала «Новая газета». Так вышло, что и я опубликовал отрывки из монолога Льва и Ларисы Нетто лишь в 2020 году. И пообещал себе, что включу эту беседу в книгу.
Спартаковский стадион давно открыт и уже видел чемпионство красно-белых. Два с половиной года спустя, 9 января 2020 года, в день девяностолетия великого мастера центральную трибуну С назвали трибуной Игоря Нетто, установив там памятную табличку. А РФС посвятил его памяти 21-й тур того первенства. «Спартак» в нем, правда, проиграл дома 0:1 «Краснодару».
Памятник Нетто для установки на стадионе, как ни удивительно, снова был заказан Филиппу Рукавишникову – несмотря на скандал с изваянием Черенкову. «Творец» кричал родным Федора в ответ на их недовольство: «Мне все равно, кто такой Черенков!» и исполнил бездушную копию с фото. А в интервью сообщил: «Футболист – значит, футболист. Оригинальным все равно не будешь. Мяч, кеды… Делали этакого победителя. Воин, некий идол».
Когда памятник Нетто был уже готов, в мастерскую попал с проверкой один спартаковский болельщик, сделавший фото и затем мне его скинувший, а я 20 декабря 2020 года – в свой телеграм-канал «РабиНерв». Потому что увиденное и вправду подействовало мне на нервы.
Уши! Они были как крылья самолета. Да, Нетто был немного лопоухим, но зачем гипертрофировать эту деталь? Один уважаемый коллега даже не узнал Нетто. Я сходство увидел, но по сравнению с игровыми годами капитан «Спартака» был явно состарен. Памятник стоимостью, как говорили, двадцать пять тысяч евро, уже был готов и сох.
Абсолютно прав Никита Симонян: Нетто перед входом на арену в Тушине стоять не просто должен – обязан.
Другое дело – изваянный с душой, пропущенный через себя Нетто. Как и Черенков.
О Нетто, впрочем, вспоминают часто – и порой довольно неожиданные люди. Например, великий хоккеист, член Зала хоккейной славы в Торонто Александр Якушев как-то рассказал, что мог стать и футболистом. И не было предела его счастью, когда в сезоне‑1968/69 начальником команды хоккейного «Спартака» стал его главный детский кумир Нетто. И в том сезоне было взято второе в жизни Якушева чемпионство из трех! 31 июля 2022 года, незадолго до начала матча «Спартак» – «Оренбург», памятник Нетто на спартаковском стадионе все-таки был открыт. Мне сказали, что уши Рукавишников подправил, – недаром с момента скандала до открытия памятника прошло немало времени. То есть, выходит, шум возымел действие.
Главное, что теперь люди могут идти на трибуну Игоря Нетто, смотреть на изваяние великого капитана, вспоминать и рассказывать о нем детям и внукам. А «Спартак» своей игрой тот особенный день не испортил. Он не мог насытиться жаждой гола с первой до последней секунды: недаром забил и на второй, и на последней добавленной минуте, победив 4:1.
В январе 2021-го я получил сообщение от уважаемого коллеги, автора многих книг и брошюр о «Спартаке» Георгия Морозова. Он попросил разрешения дать номер моего телефона племяннице Игоря Нетто Людмиле, дочери Льва и Ларисы, которая прочитала в газете отрывки из беседы со своими родителями и захотела кое-что уточнить.
– Если бы дело касалось только публикации в газете, я еще могла бы промолчать. Но поскольку вы работаете над книгой, считаю себя обязанной рассказать то, что видела своими глазами. В словах моих покойных родителей, людей тогда уже очень пожилых, многие акценты, на мой взгляд, расставлены неточно.
До пятнадцати лет я каждые выходные и каникулы проводила у бабушки в Даевом переулке, а дядя Игорь, когда был в Москве, приходил туда каждый день. Поэтому могу сказать, что мое детство мы провели вместе. Он для бабушки был на однозначном первом месте. Я – на втором, а все остальные – на большой дистанции.
Игорь ее слушал и очень заботился о ней, содержал до ее смерти. У нее пенсия была тридцать шесть рублей, потому что она никогда не работала. Игорь, например, всегда оплачивал наш летний отдых в Звенигороде, где мы снимали дачу у друзей семьи.
Из всех заграничных поездок он привозил куклы – причем одинаковые и мне, и Ольге Яковлевой. Я любила приходить к Игорю и Ольге в гости играть с куклами – «родственниками» моих. Самой дорогой для меня была французская кукла Жанна, которую он привез из Парижа, с того самого Кубка Европы 1960 года, когда был капитаном золотой сборной СССР. Я тогда еще была совсем маленькой – и с этой куклой не расставалась.
Как и всякому ребенку, мне требовалось внимание, и нередко мы с бабушкой и Игорем втроем играли в карты. Он никогда не отказывал, когда я хотела сыграть. То в подкидного дурака, то в переводного. Причем дядя Игорь был очень азартен и всегда на полном серьезе хотел выиграть! Еще у нас с ним была игра «Буратино», и в ней он тоже никогда не играл в поддавки. Это забавно, но когда я побеждала, он по-настоящему нервничал! Иногда в шашки тоже играли, в Чапаева. А вот шахматы, которые Игорь очень любил и в которые хорошо играл, прошли мимо меня.
Была еще одна советская игра, в которой он всегда побеждал и предпочитал играть в нее. Называлась она, кажется, «Колобок». Там надо было стрелять шариками в какие-то ячейки – и, если попадаешь, набираешь очки. Игорь всегда делал это без промаха. Неудивительно – все-таки лучший футболист Советского Союза! Если он проигрывал мне в «Буратино», всегда говорил: «Давай играть в шарики!» И брал реванш…
Отношения с моим отцом, его братом, у Игоря в то время были не такие, как с бабушкой или со мной. Говорят, в детстве они были очень близки, не разлей вода. Наверное, сказались долгие годы разлуки во время и после войны. Даже я замечала, что особой теплоты между ними нет. Хотя Игорь говорил: «Если надо в чем-то помочь – помогу», но дистанция была.