И после всего, что я сказал, считаю, что вопрос «Проходим ли для нас ”Фейеноорд“?» по отношению к нынешнему «Спартаку» некорректен. При серьезном отношении к делу для нас нет непроходимых соперников.
Трудностей, подводных течений еще ох как много. Но «Спартак» испокон веков – это команда, где царит особая атмосфера в человеческом плане. Моя заслуга не в том, что я эту атмосферу создал. Это не так. Я просто не помешал этим ребятам объединиться. Да, почти каждый из них – звезда, но у них великолепный потенциал именно как у коллектива. И верю, что потенциал этот, который сейчас использован в лучшем случае наполовину, они смогут реализовать полностью…
Вернемся из девяностых годов прошлого века в век двадцать первый.
Дима Аленичев рассказывал, что несколько раз пропотел, когда поднимался ко мне с вопросом об отъезде в «Рому». Но ведь в итоге услышал именно то, что я говорил всем: «Решаешь ты. Это твоя жизнь, твоя карьера, твое будущее. Ты не глупее меня, и если считаешь, что это правильно – пожелаем тебе только самого доброго. И всегда ждем обратно». У Егора Титова было такое же желание, и он в интервью потом говорил, что побоялся ко мне с ним прийти.
Зря побоялся, конечно. Я ему точно такие же слова сказал бы. Егорушка – один из моих любимых игроков. «Решай сам…» Думаю, что реальные предложения от «Баварии» и «Милана» по нему – не миф. До меня не доходили, конечно, но играл он на уровне этих команд. Поэтому и слухи были, и предложения, наверное, были.
Сам я тоже мог уехать, возглавить «Депортиво» из Ла-Коруньи. Предварительный контракт даже был подписан. Неделю я там жил, общался – все понравилось без исключения. Включая саму команду. Но, видимо, я человек такой домашний… Как тяжело было из Красноярска в Москву уезжать, уже рассказывал. А из России – еще тяжелее. Нет, не жалею, что так произошло. Все сделал правильно.
В какую именно минуту это случилось, как принял то решение – не помню. Просто приехал, побыл день, другой, третий, почувствовал, что защемило и домой хочется, – вот и решил. Не в одну секунду это пришло, а чем дольше там был, тем больше меня тянуло на родину. Вот и понял, что, видимо, я не приспособлен для этого.
По-моему, именно во время той поездки в Испанию я попал на тренировку Йохана Кройфа. Это не была стажировка – просто позволили по решению руководства «Барселоны». А еще на одну – в другой раз, может, после их матча с нами в Лиге чемпионов, точно не помню. Вспоминаю лишь, что одно занятие было послеигровое, а другое – в разгар микроцикла, когда они с нагрузкой работали.
Обратило на себя внимание, что люди не зациклены на каких-то программах, конспектах от и до. Это на меня сильное впечатление произвело, и я взял кое-что на вооружение. Не идет, допустим, у футболистов какое-то упражнение. Да, немного Кройф через силу заставил его поделать. Но все же видит, что не идет, другое им дал. Оно пошло – и вот его подольше. Это здорово, на мой взгляд. Потому что игрок должен получать удовольствие от работы, не воспринимать ее как мучение, от которого только бы быстрее избавиться. Тогда и в игре это удовольствие придет.
На мой взгляд, у нашего «Спартака» было много общего с «Барселоной» времен Гвардиолы. Стремление играть в такой футбол в спартаковцах жило гораздо раньше. Но не надо забывать, что исполнители у нас не были барселонскими. Однако временами «Спартак», на мой взгляд, показывал великолепный футбол. Для эстетов. И мы к этому стремились.
Не могу назвать лучшего тренера. Для того чтобы определить это, нужно побывать на тренировке, и не на одной, посмотреть, что человек дает… Хотя бы неделю на сборах, неделю в игровом цикле, неделю на заключительном цикле. В противном случае ты можешь оценить уровень специалиста только по результату – и чем тогда я буду отличаться от болельщиков или журналистов?
А результат – он же не только от уровня тренера зависит, но и от состава, и от фарта, между прочим. Взял Гвардиола фактически готовую команду – лучший тренер. Не осуждаю, это логично. Но сам предпочитаю таких оценок не давать, не считать дилеммой извечный вопрос, что важнее – игра или результат. Потому что, как правило, они взаимосвязаны. Ни разу не видел играющую команду, которая все проигрывает.
Лучший по эмоциям матч в жизни – конечно, в 1989 году с киевским «Динамо». По качеству, уровню игры – достаточно много было одинаково хороших матчей, трудно сейчас какой-то выделить. Но по эмоциям – конечно, та игра с золотым голом Валеры Шмарова.
То, что именно он подошел тогда к мячу, – импровизация. Чистейшая. Вот откуда это все взялось? Очередное доказательство, что в футболе все сухой логикой не объяснишь. По идее Родионов должен был бить с этой позиции. Но Серега – добрейшей души человек. Валера ни с того ни с сего подошел – хотя никогда оттуда штрафные не исполнял! – и попросил:
– Дай я пробью.
– Бей, – уступил Родионов.
Мне повезло поработать с ним, с Черенковым – людьми, которые были моими партнерами на поле. Но не могу сказать, что тот же Федя был лучшим из всех, с кем я работал. В своем роде – да: мозги, хитрость, техника. Но тот же Мостовой, тот же Аленичев – не думаю, что они хуже.
То, что Федя – талант, сразу было понятно всем, кто его видел в самом начале карьеры. Оставалось только понять, когда этот талант засверкает – сейчас, через год, через два, когда научится на ногах стоять в прямом смысле слова. Худенькие ножки, скорости вроде нет. Но догнать его никто не мог: он потрясающе переключал скорость. Только ты с ним поравнялся, нагнал – он ускорился, прибавил. И впечатление такое, что он бежит лучше профессионального атлета.
Перед играми Черенков отличался хорошим футбольным спокойствием. Поэтому меня не удивляет рассказ, что Бесков мог его на экзамен в Горный институт перед встречей с киевским «Динамо» отпустить. Игроки ведь разные бывают. Кому-то нужно долго спать, готовиться перед игрой. Ну, допустим, мне тяжело было воспринимать даже за день до игры какое-то общение постоянное, я должен был настраиваться и долго думать об этой игре. Отдохнуть, один где-то погулять, ночью поворочаться… А Федя, по-моему, мог выйти и с листа сыграть хорошо. Не надо было ему как-то готовиться особо даже перед игрой с киевским «Динамо».
Не помню, как во время прощального матча Черенкова укрывал его одеялом после замены… Но я всегда бережно к своим игрокам относился. Как к детям. И не только с Федей так делал, когда видел, что футболист мокрый. Иногда холодно, на улице минус, он стоит интервью дает. Подойду, накину на него куртку:
– Быстрее давай, зачем тебе это нужно? Помоешься, оденешься – потом говори. Они-то работают, а твоя работа закончилась…
И такое бывало не раз.
В сезоне 1989 года команда играла хорошо. Было бы страшно обидно, если бы упустили золото, потому что отрыв с самого начала приличный создали. Мы по три-четыре часа в день тренировались, что в принципе неправильно, конечно. Но поскольку ребята, которые заново собрались в «Спартаке» только по ходу предсезонки, немного потеряли чувство друг друга, то приходилось проводить очень тяжелые тренировки, в том числе и во время чемпионата. Даже Серега Родионов – железный человек! – в разговоре с ребятами сомневался:
– Ну так мы долго не выдержим…
И если бы такая работа не увенчалась чемпионством, было бы очень обидно. Но все шло к тому, что мы, на мой взгляд, заслуженно возьмем золото. И мы сделали это.
Выиграв тот чемпионат, попали в Кубок чемпионов, где добрались до полуфинала. На пути к нему прошли, например, «Наполи» с Марадоной. Это был единственный случай, когда я использовал персональную опеку, поручив Марадону в обоих матчах Васе Кулькову. Никогда больше так не поступал. Бывали отдельные задания – например, обращать особое внимание на Зидана: в этой зоне ты внимательно с ним играешь, в этой – ты. А чтобы по всему полю – нет, во всех остальных случаях передавали даже лучших игроков. Но это – Марадона. И, если честно, не думал, что Вася, игрок техничный и тонкий, до конца справится с персональной опекой такого мастера. А он и в Неаполе справился, и в Москве – недаром в обоих матчах сыграли по 0:0.
А выиграли в серии пенальти. Сразу спросил ребят, кто готов бить. Определяли все вместе. Первым сразу же Валерка Карпин вызвался, а последним – Сашка Мостовой. Второго, третьего и четвертого распределяли по желанию ребят. Обычно первым и последним никто бить не хочет, а если назначили – хотят поменяться. А тут сразу вызвались! И, что самое интересное, все пятеро пробили в один, левый, угол. И забили. Вратарь гадал, бросался в правый… Но исполняли здорово, все равно он вряд ли достал бы – поэтому не имело особого значения, куда голкипер прыгнет. Они видели, как он двигается, – игроки-то высокого класса, что там говорить. На опорную ногу смотрели, куда вратарь корпус переносит. Даже перед замахом они периферическим зрением видели, что он чуть вправо от себя корпус кладет!
Потом прошли «Реал», обыграв его на «Сантьяго Бернабеу» 3:1. И вышли на «Марсель». А перед тем поехали в турне по Японии, откуда вернулись всего за три дня до первой игры с французами. Зачем поехали – не секрет: финансовые сложности были большие. И я первый противник этого, большой противник, но… В той ситуации надо было понять Николая Петровича. Никуда не денешься – наступили времена, когда надо было самим зарабатывать деньги, чтобы содержать команду. И та поездка «Спартака» в Японию связана именно и только с финансовыми трудностями. Как ни прискорбно звучит, но это так. Туда в те дни еще Горбачев летал – и наш визит был частью его поездки.
Но «Марсель» в любом случае был объективно сильнее нас. Мы не на ходу – а у них такой состав, что чуть ли не сборная мира. Они были в полном порядке, и даже если бы не было поездки в Японию, мы были бы явно не фаворитами.
Из трех наших выходов в полуфиналы всех еврокубков, конечно, реальнее всего было обыграть «Антверпен» в 1993-м. Никаких предчувствий, что с нами так поступит арбитр, перед игрой не было. Ну вот как можно перед матчем чувствовать, что судья нас убьет? Спрашивают меня: «Обидно, что ни разу в финал еврокубка не вышли?» Конечно, обидно. Не отвечу же «ничего страшного, отлично, что до полуфинала дошли»… Но все же история с «Антверпеном» уже не кровоточит, забыл. А вот за то, что первый еврокубок в российские времена взял ЦСКА, обидно не было. Искренне болею за всех наших, когда они играют в Европе.